Куда катится мир?

Мы живём в такое время, когда в любой момент можем заснуть в одном мире, а проснуться в другом. Со многими уже такое было и не только в 91-ом, остались среди нас и те, кто помнит одно памятное раннее летнее утро 41-го… 

Ни на что не намекаю, лишь предлагаю отдавать себе отчёт, в какое время живём и понимать, что происходит в мире, куда он движется, что (или кто) ему в этом помогает, а кто (или что) мешает. 

Когда много говорят о противоборстве систем, то хочу заметить: ключевое слово здесь именно «система», а не «противоборство». Даже несмотря на то, что первое гораздо более абстрактное понятие, нежели конкретное и зачастую явно ощутимое противоборство. И вот почему.

Система – это некий сложившийся способ организации людей. Масштабы здесь могут быть разные, но нас интересует максимальный – на уровне государств и даже шире.

Так вот, если брать по-крупному, то в мире, на мой взгляд и вопреки принятой терминологии, сформировалось два типа систем: персонифицированные и неперсонифицированные. Внутри них могут быть различные вариации, но это достаточно второстепенные вопросы, выходящие за рамки темы статьи.

Итак, персонифицированная система – это всегда вертикаль власти, где на вершине находится личность, которая фактически определяет направление развития всего большого сообщества, наполняя его своими собственными представлениями о том, как надо и как не надо, о том, что хорошо и что плохо и т.д.

Основная уязвимость такой системы очевидна – это прямая и косвенная зависимость от типа личности, находящейся наверху. Однако здесь есть и преимущества, которых гораздо больше, чем недостатков. Все их предлагаю не рассматривать, а сосредоточиться на главном: в зрелых системах, имеющих длинную многовековую историю, когда под руководством тех или иных правителей успешно преодолевались масштабные катаклизмы (войны, смуты, смены формаций и т.д.), со временем формируется внутренний запрос на определённого типа личности, которые, часто довольно сложными и неожиданными путями, выдвигаются (пробиваются) наверх.

Понятно, что я прежде всего говорю о России, всегда (и сейчас) имеющую неизменно персонифицированную систему. И хотя в истории России были крутые развороты и даже падения, связанные с личностью правителей, она неизменно, преодолевая иногда чудовищные препятствия и потери, выходила на следующую, более высокую, ступень развития, когда каждый раз, после относительно слабой личности, наверх пробивалась более сильная.

Довольно точно этот феномен ещё в 2011 году сформулировал Джордж Фридман, директор частной разведывательно-аналитической организации «Stratfor» (теневое ЦРУ):

«…если бы в 2000 году Путина бы сбила машина, появился бы другой Путин».

Переходим к следующей системе – неперсонифицированной.

Кто постарше, помнит, что ещё в советские времена в отношении США поговаривали: какая разница, кто у них будет президентом, от этого ничего не изменится. По сути, это и есть главный признак западной системы – относительная независимость от личности. Почему относительная? Потому что, всё-таки, от личности, находящейся на высшей должности, кое-что (а иногда и многое) зависит, даже в ситуации, когда её полномочия сильно урезаны. Вспомнить хотя бы Рональда Рейгана и его рейганомику, устранившую барьеры массового кредитования и по законам которой США живут до сих пор.

В принципе, что в США, что в Европе – во многом схожие системы, когда от главной должности, с одной стороны, ничего не зависит, с другой стороны, иногда зависит достаточно многое. Но есть нюанс: сама неперсонифицированная система – это некая объективная реальность, которая не стоит на месте и в своём зрелом состоянии стремится вообще избавиться от всякой зависимости от персоналий. Это её внутренняя сущность и потребность, реализуемая через, так называемый, отрицательный отбор.

Судите сами: думаю, каждый способен сделать сравнение европейских и американских лидеров прошлого и сегодняшних, и сравнение это будет далеко не в пользу последних. Совершенно нормальная ситуация, ибо так изначально и было задумано. Бессмысленно даже приводить здесь имена, только место занимать.

Более того, как только нарушается феномен отрицательного отбора, система мгновенно мобилизуется и выплёвывает непрошенного гостя. Здесь не удержусь и назову, благо далеко ходить не надо – Дональд Трамп, пожалуй, как самый яркий пример эффективности зрелой системы, не терпящей отклонения от генеральной линии.

Однако у неперсонифицированной системы есть ещё одно врождённое свойство, сильно отличающее её от всех прочих – это стремление выйти за границы своей альма-матер и, для усиления и дальнейшего разрастания, непременно и постоянно объединяться с себе подобным. Свойство это основано на рыночном механизме, постоянно нацеленном на освоение новых секторов и регионов для увеличения прибыли. В ситуации, когда внутренние возможности уже освоены и исчерпаны, жизненно необходим выход за их пределы и так до (условной) бесконечности, пока не будет охвачена вся планета. Именно на этом построена теория глобализации, в своём пределе стремящаяся к полному стиранию границ и к унификации рынков.

Так явился миру «коллективный Запад», где практически повсеместно происходит необратимое выхолащивание лидеров сверху донизу, на места которых приходит кто угодно – от домохозяек до гинекологов, от блогеров до представителей меньшинств и прочих клоунов, и извращенцев.

Повторю: это нормально, в том смысле, что прошито в алгоритме развития неперсонифицированной системы, живущей по заложенной в ней программе. А эта программа в своей максиме предусматривает полное и окончательное избавление от человеческого фактора в управлении любыми процессами.

Наконец, мы добираемся до того самого противоборства систем, с чего, собственно, и начали.

Обращу внимание читателя на удивительное постоянство, из века в век, такого явления, как русофобия, разобраться с которой безуспешно пытаются многие, не замечая причины, лежащей на поверхности и скатываясь в банальную конспирологию. А причина как раз в том, что персонифицированная система и, прежде всего, российская, показавшая свою эффективность за многие века, является естественным врагом Запада, независимо от времени и эпох. Причём, что также естественно, в мире нет пока устойчивой, проходящей сквозь века, китаефобии (или, если по-другому, чайнафобии) и только потому, что сам Китай, с точки зрения своих устремлений, совсем не против глобализации по западному образцу, ибо именно на этом разделении труда он и поднялся и даже сейчас совсем не против продолжить игру. И лишь, когда его возросшая экономическая и военная мощь стали претендовать на мировое лидерство, Запад также признал в нём врага, подлежащего сдерживанию.

Для всех остальных двери Запада вообще открыты, не останавливает даже миграционный кризис, разве что выборочно, исходя из сиюминутной политической составляющей.

В результате, Россия, а сейчас уже и Китай, самим своим существованием сдерживают глобализацию, не давая ей поглотить и унифицировать огромные территории, к тому же богатые полезными ископаемыми, жизненно необходимые Западу и без которых его проект рискует быть закрытым в обозримое время.

Таким образом, «оставь надежду всяк сюда входящий»: до тех пор, пока Россия продолжает быть персонифицированной системой, она всегда будет врагом Запада, не смотря ни на какие договорённости и обещания. Во всяком случае, до тех пор, пока Запад не добьётся своего и не переформатирует нас полностью по своим лекалам.

А это уже зависит, в первую очередь, от нас с вами. Как от всех вместе, так и от каждого в отдельности. Не сдюжим, значит после этого можно будет ставить крест и на всех остальных, потому как без России мир уверенно покатится туда, где все люди, а не только те, которые наверху, рано или поздно, необратимо превратятся в лишнее звено эволюции.

Так что, мир сейчас смотрит на Россию, а значит и на каждого из нас.

Александр Дубровский