Зачем России самодержавие?

«Вам, господа, нужны великие потрясения,

нам — нужна великая Россия»

(П.А.Столыпин).

Представленная в статье цепь событий может нравиться или не нравиться, выводы могут показаться аргументированными и логичными, а могут вызвать желание покрутить у виска. Мне всё равно, я лишь выступаю за беспристрастие при оценке и интерпретации максимально бесспорных фактов. А факты, как известно, врать не умеют, они лишь маскируются.

***

Лютой завистью завидую людям высокообразованным, знающим самую что ни на есть подлинную историю России. Встречаю таких регулярно и не только в интернете, но и в реальной жизни, что только усугубляет комплекс собственной неполноценности, заставляя писать и рассказывать только о том, что видел, трогал и осмыслил, а если и не видел, то семь раз перепроверил и только потом предъявил на суд. Помогает мало, зато совесть чиста и не позволяет сваливаться в идеологические предпочтения, всегда замешанные на попытках скрыть собственную несостоятельность.

Другими словами, есть смутное подозрение, что единая история России, устраивающая всех и вся, не появится ни сегодня, ни завтра, ни послезавтра. Во всяком случае, до тех пор, пока не появится такой мощи политическая воля, перечить которой будет реально себе дороже.

О чём это я?

Да всё том же, о чём пишу(http://alex-o-mire.blogspot.ru/2015/04/blog-post_11.html) уже не первый год: о нашей родной империи, над которой единственной никогда не заходит солнце и даст Бог, никогда не зайдёт. Поскольку признаки империи мы обсуждали не раз и даже не два, то повторяться смысла нет, поэтому сразу к делу, ибо разговоров много, а времени всё меньше и можно банально сесть мимо стула.

Так вот, о том, что Россия никогда не существовала и не может существовать вне имперского проекта, пишут и говорят не так много, как хотелось бы, да и аргументация слабовата. Особенно на мой дилетантский взгляд, позволяющий мыслить вне рамок специального образования, иногда способного реально убить правду способом давно известным и эффективным. Называется: фильтрация знаний, о чём я также неустанно писал не раз и не два.

Кстати, напомню неоспоримый факт: советское образование, продуктом коего являюсь и я, заслуженно считается лучшим в мире, особенно с высоты дня сегодняшнего, позволяющего делать вполне корректные сравнения. Но даже это лучшее советское блекнет перед прошлыми эпохами, которые, в свою очередь, пасуют перед ещё более глубоким прошлым. Я сейчас не говорю о доступности образования, а лишь о качестве, поддерживаемом, в том числе, и возможностью спорить по любому, даже самому фундаментальному предмету знаний. Например, жаркие дискуссии о происхождении человека не утихали вплоть до 20-го века, после чего заработал фильтр и споры иссякли. То же самое произошло с философией, ещё раньше с археологией, а ещё раньше с историей, теологией, языкознанием и т.д. Чаша сия не минула и естественные науки, свободные дискуссии в которых пали жертвой уже в новейшее время, попав под каток нерукопожатности и лженаучности, пришедших на помощь фильтрам.

Выявленный процесс, который занимает меня тоже давно и пристально, однозначно негативный и, не побоюсь этого слова, ведёт к регрессу, а если без сантиментов – к полнейшей деградации. Такова цена отсутствия демократических свобод в научных сообществах гуманитариев и естественников без исключения рангов и заслуг перед человечеством.

Теперь оставим научную мысль, судорожно бьющуюся в узких образовательных рамках и переключимся на сферы, так же остро, а то и более, чувствительные к отсутствию или наличию означенных демократических свобод. Однако, забегая вперёд, скажу сразу: знаки буду расставлять с точностью до наоборот, то есть, речь пойдёт не о пользе, а о вреде, граничащим с преступлением против человечества.

Итак, речь пойдёт об общественно-государственном устройстве вообще, и России в частности, имперскую сущность которой я уже обозначил выше, а так же писал об этом раньше (не раз и не два). Здесь следует настоятельно подчеркнуть: не существует универсального устройства на все времена и для всех народов, ни в прошлом, ни в будущем. Это - к слову о пресловутых «универсальных ценностях», уже наделавших немало бед в регионах, повергшихся их жёсткому насильному внешнему экспорту. Смею утверждать, что и сами экспортёры испытывают немало проблем со своими ценностями и свободами, основная беда которых кроется в агрессивном навязывании ложных иллюзий, необратимо и массово искажающих представления человека о добре и зле. Именно эти искажения, разрушающие души и тела в катастрофических размерах, я называю преступлениями против человечества.

Небольшое отступление.

Возраст человечества оценивается по-разному, но, так или иначе, ему не один десяток тысяч лет. Люди, жившие до нас, наверняка смотрели свысока на предыдущие поколения, что не избавляло никого от такого же надменного взгляда из будущего. При этом мы признаём, что в разные эпохи создавались шедевры в различных областях, от культуры и искусства, до технологических изделий, называемых «классическими» и не превзойдённых во все последующие времена.

А теперь самая главная мысль: логично предположить, что и в области государственно-общественного устройства человечество могло в прошлом достичь высочайших вершин, которые, как и упомянутые выше шедевры, никому и никогда не должно приходить в голову переделывать на свой лад.

В таком случае, признав означенные шедевры достоянием человечества, максимум, что мы можем – это украшать, например, классическую музыку современными аранжировками, экспериментировать с освещением картин и скульптур, а также делать их копии разного размера, менять и усовершенствовать переплёты книг и даже их оцифровывать, тюнинговать механизмы и технологии, остающиеся на базовых принципах. Оставлять, наконец, базовые принципы государственно-общественного устройства, показавшего свою вековую, а то и тысячелетнюю, устойчивость, в неизменности, лишь модифицируя в соответствии с требованиями времени. И во всех случаях отдавать должное гениальности первопроходцев, не позволяя никаких творческих экспериментов.

Таким образом, нам лишь необходимо выявить обозначенный предмет и исследовать его на соответствие определению «классический». Сделать это и просто и сложно одновременно. Сложно, прежде всего, потому, что практически невозможно отсеять субъективный подход, оперирующий крайне переменчивыми категориями человеческой психики. Тем не менее, предлагаю попытаться предельно упростить задачу: взять лишь один, интересующий нас, регион и проследить его развитие на протяжении, скажем, не менее тысячи лет, максимально абстрагируясь от субъективных оценок и держа в фокусе лишь конечный результат.

Как я уже упомянул выше, речь пойдёт о России и поможет нам в этом один из самых прославленных историков Н.М.Карамзин, именуемый то блестящим историографом, то лжеисториком, то придворным политизированным историком. Сразу скажу: лично я не являюсь его ярым поклонником, но одновременно и не являюсь приверженцем какой-либо из других исторических концепций, в том числе и новейших. Хотя и понимаю, по большей части интуитивно, что «миллеровская» версия, лежащая в основе 12-томной «Истории Государства Российского», скорее всего, искажена более, чем кардинально. Тем не менее, не считаю себя вправе быть судьёй профессионала, хотя бы и придворного, коим до поры являлся Н.Карамзин.

«Настоящее бывает следствием прошедшего. Чтобы судить о первом, надлежит вспомнить последнее; одно другим, так сказать, дополняется и в связи представляется мыслям яснее», написал Карамзин, предваряя свою «Записку о древней и новой России в ее политическом и гражданском отношениях» (март 1811 г.). Между прочим, этот относительно небольшой текст почти 200 лет был под запретом и впервые опубликован лишь в 1988 году.

«Записка» – крайне интересный и любопытный документ, многое говорящий как об авторе и его мировоззрении, так и предмете его интересов, далеко выходящих за рамки историографии, охватывая политику, экономику, дипломатию, культуру, образование, взаимоотношения церкви и государства, вопросы войны и мира, и многое другое. Более того, весь главный 12-томный труд историка, написанный позже, необходимо рассматривать именно через призму этого относительно короткого документа, ярко продемонстрировавшего способность Н.Карамзина интуитивно улавливать биение главного пульса России, что, на мой взгляд, получило блестящее подтверждение во все последующие годы, вплоть до настоящего времени.

Отмечу: Н.М.Карамзин – не только историк, но и писатель талантливый, оригинальный и во многом принципиальный. Иначе он не стал бы рисковать, представляя императору Александру крайне жёсткую и критическую «записку», в результате чего впал в опалу и фактически навсегда выпал из круга приближённых. Впрочем, у меня нет никаких оснований считать, что именно эта его краткая ретроспектива истории России была чем-то из ряда вон, относительно его главного труда. Карамзин везде и всегда был выразителем наиболее консервативной российской мысли, каждым словом своим подчёркивая незыблемость и величайшую ценность для России самодержавия или, другими его словами, единовластия.

Гениальность Карамзина-историка, с моей точки зрения, заключается не в достоверности или ошибочности его трудов, а в том, что на достаточно скудном материале он интуитивно вывел главный фундамент, на котором только и может держаться такая страна, как Россия. В «скудность материала» я вкладываю тот смысл, что именно последующие 200 лет после «записки» выводы Карамзина нашли своё блестящее подтверждение, в том числе и в новейшей истории, вплоть до дней сегодняшних.

Далее буду излагать своими словами, не сильно перегружая читателя обилием цитат, используя их лишь изредка, тем более, что всю «записку» можно полностью прочитать здесь(http://alex-o-mire.blogspot.ru/2016/09/blog-post_30.html). Наиболее интересные места я выделил жирным шрифтом и многие из них ещё ждут своего осмысления. Особо могу отметить, что автор, неожиданно для меня, свободно оперирует такими категориями, как «космополитизм», «монополия», «олигархия», и уже тогда отчётливо понимает их истинный смысл.

Однако продолжим.

Могу ошибаться, но, насколько помню я из советского и последующих периодов, нам хорошо известно лишь об одном древнем русском городе с развитыми демократическими традициями, называемыми «народное вече». Город этот – Великий Новгород. Так вот, оказывается, практически в каждом русском крупном городе были свои вече, на которых, как и в Новгороде, народным голосованием решались все архиважные вопросы, а также избирался (либо низвергался) князь. И таких князей, опиравшихся на народную поддержку, причём, как правило, единогласную, было достаточно много, каждый из которых обоснованно (как ему казалось) считал себя ни больше, ни меньше, Великим Князем. Великость, питавшаяся амбициями, толкала обладателя трона на расширение своих владений, что и привело к известной из истории (пусть и «миллеровской») междоусобице. Единого государства не было, что и послужило причиной относительно лёгкого завоевания Руси восточными кочевниками. Было монголо-татарское иго или не было, не суть важно, главное – были разрозненные княжества, бессильные, в силу междоусобицы, перед сильным врагом: «Дотоле боялись россиян, — начали презирать их».

Одними из первых Великих князей, осознавших чрезвычайный вред демократии (будем так впредь называть любые формы волеизъявления, помимо монаршей), были Иван Калита и Дмитрий Донской. Последний не только полностью упразднил вечевые традиции, но и применял крутые меры против несогласных, вплоть до смертной казни.

В результате, на месте рваных княжеств образовалась московская Русь, со временем превратившаяся в Московское Царство во главе с царём. Так возникла династия Рюриковичей и появилось самодержавие, не только сохранившее страну, но и увеличившее её территорию в десятки раз: «Сие великое творение князей московских было произведено не личным их геройством, ибо, кроме Донского, никто из них не славился оным, но единственно умной политической системой, согласно с обстоятельствами времени. Россия основалась победами и единоначалием, гибла от разновластия, а спаслась мудрым самодержавием».

Великий Князь Московский и Царь Всея Руси – титул последнего самодержца из династии Рюриковичей Ивана IV Васильевича, который, как нам уже известно по результатам недавнего обследования останков, был длительно травлен ртутью, о чём, кстати, смутно догадывались и во времена Карамзина: «Злодеяние, в тайне умышленное, не открытое историей, пресекло род Иоаннов», а также и его сыновей. Замечу, что отравление ртутью как раз и вызывает приступы ярости, паранойи и прочие психические расстройства, о которых нам известно и за что великого русского царя как раз и назначили одним из главных злодеев в русской истории. Но мы то с вами теперь понимаем, что ни прошлым, ни современным «цивилизованным» европейцам, нет дела до казнённых русским царём (в чём он, кстати, в конце концов, покаялся) и до их количества, они назначили его главным злодеем за то, что он превратил Русь в великую непобедимую державу: «Европа устремила глаза на Россию: государи, папы, республики вступили с нею в дружелюбные сношения, одни для выгод купечества, иные — в надежде обратить ее силы к обузданию ужасной Турецкой империи, Польши, Швеции. Даже из самой глубины Индостана, с берегов Гангеса в XVI веке приезжали послы в Москву, и мысль сделать Россию путем индийской торговли была тогда общею. Политическая система государей московских заслуживала удивление своею мудростью: имея целью одно благоденствие народа, они воевали только по необходимости, всегда готовые к миру, уклоняясь от всякого участия в делах Европы, более приятного для суетности монархов, нежели полезного для государства, и, восстановив Россию в умеренном, так сказать, величии, не алкали завоеваний неверных, или опасных, желая сохранять, а не приобретать». За это и травили. А также за то, что знал себе цену и цену делам своим, требуя(http://alex-o-mire.blogspot.ru/2016/02/blog-post_24.html) соответствующего отношения от всех европейских выскочек без роду, без племени.

Что было после смерти Ивана Грозного, думаю, у всех есть относительно верное представление: смута, бездарное боярское правление и трон, почти захваченный поляками. В конце концов, русский народ опомнился и объединился под предводительством Минина и Пожарского, а бояре нашли в себе силы восстановить самодержавие. После всяких переходных и компромиссных фигур, так и не сумевших укротить боярскую демократию, на трон был возведён малолетний Михаил Романов, бывший, кстати, родственником Ивана IV: «Самое личное избрание Михаила доказывало искреннее намерение утвердить единовластие. Древние княжеские роды, без сомнения, имели гораздо более права на корону, нежели сын племянника Иоанновой супруги». С этого момента, наряду с укреплением самодержавия и фактически добровольным ограничением прав бояр, начала вновь укрепляться Россия, возвращая своё и отвоёвывая у врагов новые территории, превратившись, наконец в настоящую империю не только по содержанию, кое ей было присуще всегда, но и по форме: начиная с Петра I все российские самодержцы уже именовались Императорами Всероссийскими.

Самодержавие укрепилось, Россия не отставала, приближаясь к одному из самых переломных в своей истории XIX веку.

Собственно, на этом периоде, вызвавшим в самом своём начале глубокую тревогу у Н.Карамзина (напомню, записка была написана в 1811 году) даже не приближающейся войной с Наполеоном и связанными с этим ошибками, а прежде всего тем, что в стране начали проводиться непродуманные реформы, по своей сути ослабляющие самодержавие, я долго останавливаться не буду. Скажу лишь, что общественная мысль в России, пытаясь ответить на вызовы времени, была предельно поляризована, разрывая страну и общество в разные стороны. Реформы, даже такие внешне прогрессивные, как отмена крепостного права, проводились непоследовательно, вызывая повсеместное недовольство всех слоёв, направленное на самый верх. Самодержавие, подтачиваемое изнутри, не смогло давать адекватных ответов и практически сдалось.

Так, Россия вступила в XX век, породив, в конце концов, такого странного цивилизационного мутанта, как конституционная монархия. Государственная дума, почувствовав власть, окончательно добила единовластие и Россия вновь оказалась на краю гибели.

Лишь невероятная политическая воля большевиков вновь собрала страну в один большой кулак, возродив традиции единовластия, что позволило объединить народ и разгромить врагов, как внешних, так и внутренних.

К сожалению, почти всё держалось на имени Сталина без всяких намёков на наследственную передачу власти, поэтому после его смерти сверхдержава, влияющая на половину мира, закономерно начала слабеть. К концу века вновь, потеряв единовластие и поддавшись демократическим соблазнам, страна встала у пропасти, потеряв 25% территории.

Итак, в 1811 году Н.М.Карамзин предвосхитил российскую историю, как минимум, на 200 лет вперёд, возведя самодержавие (единовластие) в единственно возможную форму государственно-общественного устройства России. На мой взгляд, следует отдать должное не только историку, разглядевшему самую суть державы, тот предельно консервативный имперско-самодержавный фундамент, на коем она только и может держаться, но и более того: тем первопроходцам, которые стояли у самых истоков и создали страну с потенциалом сверхдержавы и устоявшую в невероятных испытаниях на протяжении более тысячи лет.

Сдаётся мне, что у Карамзина в ХХI веке появились хорошие ученики, что особенно явственно проявляется на наших глазах после выборов в Государственную Думу 2016 года, всё более превращающейся в ничего не решающую витрину, что, после смуты и хаоса 90-х, полностью вписывается в тысячелетнюю историю России.

В заключение, несколько итоговых цитат из «записки» Н.М.Карамзина, не требующих, намой взгляд, никаких комментариев:

«Россия же существует около 1000 лет и не в образе дикой Орды, но в виде государства великого, а нам все твердят о новых образованиях, о новых уставах, как будто бы мы недавно вышли из темных лесов американских! Требуем более мудрости хранительной, нежели творческой».

«Для того ли существует Россия, как сильное государство, около тысячи лет? Для того ли около ста лет трудимся над сочинением своего полного Уложения, чтобы торжественно пред лицом Европы признаться глупцами и подсунуть седую нашу голову под книжку, слепленную в Париже 6-ю или 7-ю экс-адвокатами и экс-якобинцами? Петр Великий любил иностранное, однако же не велел, без всяких дальних околичностей, взять, например, шведские законы и назвать их русскими, ибо ведал, что законы народа должны быть извлечены из его собственных понятий, нравов, обыкновений, местных обстоятельств».

«Две власти государственные в одной державе суть два грозные льва в одной клетке, готовые терзать друг друга, а право без власти есть ничто. Самодержавие основало и воскресило Россию: с переменою Государственного Устава ее она гибла и должна погибнуть, составленная из частей столь многих и разных, из коих всякая имеет свои особенные гражданские пользы. Что, кроме единовластия неограниченного, может в сей махине производить единство действия?»

«Я совсем не меланхолик, и не думаю подобно тем, которые, видя слабость правительства, ждут скорого разрушения, — нет! Государства живущи и в особенности Россия, движимая самодержавною властью! Если не придут к нам беды извне, то еще смело можем и долгое время заблуждаться в нашей внутренней государственной системе!»

***

Недавно услышал такой аргумент: власть российская относится к народу русскому, как к детям малым, не готовым к самостоятельной жизни. А чтобы народ стал самостоятельным, его, мол, надо долго и последовательно воспитывать и приучать к этой самой самостоятельности.

Может и так. Только вот, кажется мне, что мудрость народная есть категория более постоянная и стоящая гораздо выше, нежели любой воспитательный процесс, часто меняющий свой вектор, в зависимости от прихоти и амбиций власти предержащих. Мудрость, густо замешанная на тысячелетней исторической памяти, нравится это кому то или не нравится.