Вопреки мнению многих маститых аналитиков и экспертов, в том числе и признанных специалистов по Ближнему Востоку (БВ), я считаю сирийскую войну находящейся в финальной стадии. Залогом этого является неожиданно бурная реакция Эрдогана, просчитавшего трагические последствия для Турции американской авантюры с курдами и фактически поставившего крест на «курдском вопросе».
Тот факт, что Тегеран и Дамаск резко (по форме) выступили против, является лишь необходимым в такой ситуации способом умиротворения сторон при понимании, что Анкара решает и их задачи тоже. Также, полагаю, что Россия совершенно резонно отошла в сторону накануне конгресса в Сочи 30 января 2018 года по принципу: пусть буйные сами разберутся, потом всё равно сядем за один стол, никуда они не денутся.
По сути дела, это уже признаки поведения настоящей великой державы, способной конструировать результат без прямого вмешательства. То есть, мы являемся свидетелями того, как США, пытаясь в очередной раз взорвать БВ на новых (курдских) дрожжах, мгновенно оказались в реальном вакууме, да ещё с риском потерять союзника по НАТО.
Однако наблюдаемая динамика, демонстрирующая решимость (сначала России и Ирана, затем Турции) превентивно и реально погасить навести порядок на БВ, имеет и оборотную сторону. Причём, что характерно, лишь косвенно связанную с ближневосточными делами.
Дело в том, что стратегические планы США окружить Россию кольцом горячих точек никто не отменял. Эти планы не могут никуда деться в принципе, о чём мы неустанно говорим со времён самого начала, так называемой, "арабской весны". Будет нелишне перечислить навскидку ещё раз эти "точки", добавив к ним синхронные действия по другим направлениям, что вкупе как раз и наполняет смыслом определение "гибридной войны" против России:
1. "Арабская весна", начавшаяся в Ливии и имеющая ярко выраженный вектор в направлении российского Кавказа. По сути, это было возобновлением непрерывных попыток взорвать наши южные рубежи, берущие начало с первой и второй чеченской, а затем грузинской, войн.
2. Киевский Майдан с последующими попытками вовлечь Россию в полномасштабную войну, по сути, внутри Русского мира.
3. Резкое обострение обстановки на корейском полуострове с опасностью ядерного конфликта на самых границах России.
4. Беспрецедентно нарастающее санкционное давление по всем направлениям (персональные и секторальные санкции).
5. Последовательные попытки отлучения России от участия в различных международных институтах, организациях и движениях (зимняя Олимпиада, ПАСЕ, попытки реформировать ООН и прочее).
6. Использование любой возможности для обвинения России в любом мало-мальски значительном международном событии, несущем хоть малейшие негативные последствия для США.
7. Прямая и косвенная поддержка "пятой колонны" внутри страны.
8. Официальное объявление политики "сдерживания России" с включением нашей страны в качестве главной опасности в стратегию нацбезопасности, обнародованную в США 18 декабря 2017 года.
Также стоит отметить следующее важное обстоятельство: в результате развязанной Западом «гибридной войны» положение России, по факту, только упрочилось, сказавшись лишь незначительно на некоторых экономических показателях. То есть, усилия США последовательно проваливаются, не достигая заложенных в них целей. Тем не менее, самый маловероятный сценарий – это отказ США от выбранной стратегии, что в реальности означает, что следует ожидать ещё более настойчивых дальнейших действий в том же русле, с применением самых неожиданных инструментов и в самых неожиданных направлениях.
Ведь, несомненно, Трамп бесконечно прав: Россия – не просто опасность, она есть главный враг существующего миропорядка. И если с санкционной стратегией всё более- менее понятно - она будет усиливаться и, вполне вероятно, вплоть до полноценного эмбарго, то к потенциально "горячим точкам" следует присмотреться внимательней, так как за ними стоят реальные судьбы и жизни людей, в том числе, как в регионах с привычным вялотекущим противостоянием (замороженные конфликты), так и в тех, где уже давно все привыкли к мирной жизни.
В этой связи, мне кажется, что, так или иначе, Кавказ остаётся слабым звеном, наиболее подверженным раскачиванию как религиозного, так и военно-террористического характера: от прямого нелегального проникновения ваххабитских эмиссаров и вербовщиков со всеми вытекающими последствиями, до очередного взрыва с закавказского направления. И если с первой опасностью силовые органы успешно справляются, то ко второй, на мой взгляд, следует присмотреться внимательней.
Дело в том, что на этот год как в Армении, так и в Азербайджане назначены очередные выборы президентов, что всегда сопровождается определённым внутренним напряжением, неизбежно выходящим на внешний контур. Особенно в ситуации двух стран, находящихся между собой не первое десятилетие фактически в состоянии войны. Однако выборы президента Армении и выборы президента Азербайджана — это две большие разницы. Поясню данный свой тезис.
В Армении, ставшей, во-первых, с 2015 года парламентской республикой и, во-вторых, находящейся по большей части в орбите России, выборы президента, назначенные Национальным собранием на начало марта 2018 г., несут минимальные риски (именно по этим двум обстоятельствам): а) парламентская республика означает, что полномочия президента существенно урезаны и, как следствие, его выборы более не имеют такой значимости, и б) влияние России обычно оказывает стабилизирующее значение, особенно для Армении, практически со всех сторон окружённой геополитическими противниками (если не сказать, врагами),
В этом плане азербайджанские выборы в октябре 2018 г. – предприятие намного более рисковое, требующее серьёзного пополнения багажа побед действующего президента Ильхама Алиева, находящегося у власти уже более 14 лет. Особенно в ситуации возможной «операции преемник» с его супругой Мехрибан Алиевой. При этом, так или иначе, Азербайджан, будучи близким к Турции – члену НАТО, находится в сфере интересов США, всегда и везде использующих любой повод для дестабилизации ситуации.
Таким образом, уже летом этого года существует высокая вероятность резкого обострения боевых действий в Нагорном Карабахе, что, в случае удачного итога для Азербайджана, сулит большие дивиденды как чете Алиевых, так и США, а именно:
а) ослабление главного союзника России в Закавказье с последующей пролонгацией успеха на внутреннюю политику Армении с целью смены пророссийской элиты на проамериканскую;
б) укрепление американских позиций в Азербайджане с целью дальнейшего и окончательного его отрыва от влияния России;
в) провоцирование Турции, как минимум, на разрыв складывающихся близких отношений с Россией и, как максимум, на прямое вмешательство в карабахский конфликт на стороне, естественно, своего близкого военно-политического союзника – Азербайджана;
г) дальнейшее наращивание своего влияние на всё Закавказье с выходом уже на наиболее уязвимые кавказские регионы России.
Вывод: в оставшееся до лета время России необходимо максимально завершить ближневосточную войну с выходом на необратимо тесные отношения с Турцией, с которой совместно договориться о предотвращении потенциально крайне взрывоопасного вмешательства США во внутренние дела Армении и Азербайджана. Вмешательства, всегда оставляющего после себя неисчислимые человеческие жертвы и чудовищные разрушения. Вмешательства, одинаково опасного как для России, так и для всех игроков, прилагающих сегодня неимоверные усилия для спасения БВ от нового витка всеобщего военного противостояния, провоцируемого США.
P.S.1.
Вывод, сделанный в статье относительно Закавказья, не зависит от правильности прогноза по «старой» сирийской войне. Во всяком случае, у России в этом плане остаются две неизменные задачи: а) сохранять завоёванный совместно с правительственной армией суверенитет Сирии и б) оказывать общее стабилизирующее влияние без прямого вмешательства своих вооружённых сил и с постепенным вытеснение из региона заокеанских стратегов.
P.S.2.
Попытка вычислить направление следующего «горячего» удара США по России призвана показать важность как общего укрепления безопасности страны, так и точечного всестороннего анализа с целью не только выявления слабых мест, но и заблаговременного принятия превентивных мер невоенного характера. А далее, как водится, можно перейти и к наступлению, получившему пресловутый и лукавый термин «сдерживание». К сдерживанию того, кто этот термин и придумал.
Специально для ИА REX
Оценили 78 человек
86 кармы