Четыре неразрешимых противоречия современного глобалистского либерализма

Я тут вчера был на одном мероприятии, и задал товарищам Хазину и Джангирову одну простую загадку: «С 1971 года американский ВВП на душу населения (берём этот показатель, чтобы не заморачиваться на анализ демографических изменений) практически непрерывно растёт. Равно как и производительность труда. Но при этом покупательная способность американцев, и это признанный факт, сейчас даже несколько ниже, чем в 1971 году. Как так?».
Некоторые зрители из зала начали кричать «Капиталисты присвоили себе весь прибавочный продукт».
Такой ответ, конечно, напрашивается первым делом. Но не могут же крупные капиталисты присваивать себе миллионы унитазов, тысячи шкафов или сотни автомобилей. Нет такого. И продать на экспорт, а присвоить себе уже выручку, они тоже не могут – у США стабильный (и значительный) дефицит торгового баланса, они ввозят существенно больше, чем продают. Так что этот ответ неправильный (и когда я задавал вопрос, я это уже знал).
Но Джангиров с Хазиным дядьки прошаренные, их на мякине не проведёшь. Они в один голос сказали «Потому что нет никакого реального роста ВВП в США».
Производство не выросло, вырос только финансовый сектор. А им не накормишь, его не наденешь и в нём не будешь жить. Так что миф о «высокой эффективности американской экономики» на практике обернулся очередным мыльным пузырём.
Однако это просто пример того, как простейшие логические рассуждения позволяют разоблачать пропаганду и находить Истину. А написать я хотел всё же о другом.

Длительное время марксизм на Западе был под фактически запретом. Основные положения изучали (потому что работает), а вот главные выводы (например, о конечности капитализма) озвучивать запрещалось. Особенно во времена всяких Фукуям, провозглашавших «конец истории».
Но время идёт, и становится всё более очевидным, что никакого «конца истории» нет, а вот вероятный конец капитализма всё более реалистичен.
Итак, два главных преимущества марксизма:
1. Это единственная идеология, построенная на научной основе.
2. На сегодняшний день это единственное учение, которое имеет ответ на вопрос «что будет после капитализма?».

Между тем, капитализм пришёл к той стадии, когда он уже не в состоянии эффективно разрешить ряд существующих (порождённых им же) противоречий. Попробуем их перечислить (я уже предпринимал подобные попытки, но не системно).

1.Противоречие между концентрацией богатства и торговлей.
На сегодняшний день кучка людей (или, если точнее, семей) владеет львиной долей богатств Земли. Причём в их руках сосредоточены как средства производства, как товары, так и деньги.
Они не могут покупать товары, потому что все их потребности (даже самые роскошные) уже удовлетворены. У них уже есть всё необходимое и даже существенно больше.
При этом более трети жителей планеты не обладают ничем. Это необеспеченный спрос.
Те, кто имеет возможность покупать/потреблять товары – не нуждаются в этом. Те, кто хочет покупать/потреблять – не имеют для этого денег.
Сверхконцентрация богатства (и именно она) приводит к стагнации мировой торговли и крайне слабому росту производства. Круг замкнулся.

2. Противоречие между ростом производительности труда и падением покупательной способности.
Чем больше производительность труда, тем меньше нужно рабочих. Чем меньше нужно рабочих – тем больше безработных. Чем больше безработных – тем меньше покупательная способность населения. Чем ниже покупательная способность населения, тем меньше нужно производить товаров в рамках капитализма. Круг замкнулся.

3. Противоречие между нормой прибыли и удовлетворением потребностей населения (описанное ещё самим Марксом).
Чем более насыщен рынок, чем больше удовлетворён спрос населения на какой-то товар, тем ниже норма прибыли при производстве/торговле этим товаром. В условиях конкурентной борьбы (и/или повышения эффективности производства) норма прибыли непрерывно падает. Единственный вариант поддерживать высокую норму прибыли – монополия или картельный сговор, а это противоречит рыночным догмам.
То есть самая прибыльная тактика при рыночных отношениях – поддерживать искусственный дефицит товаров (то самое «дифлопе на планете очень мало» и «гренка не может стоить восемь долларов за штуку, а крутон – может»). Что прямо противоречит догме о том, что «рыночный капитализм – это общество процветания».

4. Противоречие между рациональным использованием ресурсов (экологичностью и экономичностью) и ускоренным устареванием.
Чем более качественные вы делаете обувь, одежду, технику etc., тем реже её у вас покупают. Поэтому если вы хотите получать больше прибыли, вам нужно делать быстро ломающееся гуано.
Все современные методики расчёта благосостояния не учитывают качество и надёжность.
Условно: Если у меня есть одна пара обуви, которую я ношу десять лет, то я богаче, чем человек, который купил пять пар, но которые изнашиваются за год. Или один человек живёт в доме, который простоит 300 лет (в нём сможет жить 12 поколений его потомков), а другой в панельной многоэтажке, срок эксплуатации которой заканчивается через 25 лет.
Вот и получается, что с точки зрения либерально-рыночной «логики» лучше строить плохие дома, шить убогую обувь и делать лампочки, перегорающие через месяц работы.
Но это всё приводит к ускорению истощения природных ресурсов планеты.
И, в том числе, в необходимости работать больше, чтобы производить больше и покупать больше. Либерализм лишает свободы.

Ни одно из этих четырёх противоречий не решаемо в рамках капитализма. И все они ведут к нищете, войнам, экологическим катастрофам (излишнему загрязнению природы, стремительному росту свалок и мусорных морей) и истощению ресурсов.
Не говоря уже о том, что прямо на наших глазах умирает либеральный глобализм, а мир снова скатывается к протекционистским зонам (что, кстати, зачастую эффективнее, потому что сокращает плечо логистики и так далее). А это, в свою очередь, дополнительно снижает значение доллара, потому что в каждой такой зоне будет доминировать своя региональная валюта (или кросс-валютные свопы).
И все эти вызовы и противоречия, наоборот, вполне решаемы в рамках социализма (госкапитализма) и плановой экономики.

P.S. Меня, как Ивана Васильевича Буншу, в этой связи терзают смутные сомнения. Почему почти никто из так называемых «левых теоретиков и идеологов» об этом и не говорит, и не пишет?

Александр Роджерс