Александр Росляков. Не может быть – или кто сделал овощем Навального?

Дело было в самом начале 90-х. Приходит ко мне жена моего приятеля, на ней лица нет, рассказывает. Возвращаются они с мужем и с ребенком с дачи, дома в ванной лежит ее мать, связанная, с заклеенным ртом и задушенная насмерть. На полу записка: «Во столько-то будь у ресторана «Прага» или пострадают жена и сын». Муж, ничего не понимая, мчит туда, позвонив перед этим в прокуратуру, у «Праги» никого. Назавтра отправляется в отдел милиции – и там его арестовывают по расстрельной статье 93 прим. – хищение в особо крупных. С единственной де целью – оставить ее с сыном без защиты от злодеев, не иначе как в погонах. И он в итоге пытается покончить с собой в бутырской камере.

Не знай я ее как толковую сотрудницу МИДа, а его как бывшего серьезного начальника, а теперь успешного главу производственного кооператива, я бы в это бредовое дело не полез ни за что. Такого быть не может: она или рехнулась, или нагло врет зачем-то. Но я все же пошел со своей корочкой журналиста сперва в прокуратуру, потом в кооператив сидельца – и за пару дней вся картина, казавшаяся сперва невероятной, стала ясна как день.

Попутно выпуску чего-то для метрополитена, чем хорошо кормились члены кооператива, приятель, технический гений, оснастил сложной компьютерной системой одно объединение, на чем срубил хороший куш. О чем сболтнул соседу, и тот под видом бандюков решил через нападение в маске на тещу запугать и обобрать приятеля. Но та слишком сопротивлялась, в итоге отдала концы – и негодяй тогда испугался довершать свой план.

А арестовали беднягу, потому что он честно рассказал следователю о своем ударном заработке как о возможной причине наезда – тот же расценил это как кражу у коллектива, то есть состав той самой 93 прим. Но коллектив претензий не имел, о чем я отобрал у всех расписки – и выходило, что приятель в силу отставания законов от жизни шел под расстрел за хищение у самого себя! Кстати его и отпустили именно из-за отсутствия в деле потерпевшей стороны, о чем я поднял дикий ор – а свести счеты с жизнью он решил по, так сказать, совокупности причин.

Человек редкой честности, он поверил свято в новый рыночный курс – и тут его за это ставят к стенке! У него же еще открылась язва в камере, а какая-то тварь вякнула сокамерникам, что он держит дома лимон долларов, и те пообещали опустить его, если не выдаст деньги. Но он уже успел вложить их в другое дело – вот все вместе и довело до страшного срыва...

Но к чему я вспомнил это. Сейчас многие пишут про отравление Навального как про что-то несусветное, невероятное: де где тут логика, элементарная правдоподобность? Мол если бы кто-то желал прикончить его или запугать – разве могли быть столь дурными эти действия?

Да еще как могли! Ведь они дурны лишь на наш взгляд, не видящий всех связей и звеньев, без чего картина кажется столь же вздорной, как и тот случай с моим приятелем. И я очень хорошо помню тогдашний резкий психологический переход от этого «что за бред?» до «ну, теперь все ясно!»

То дело я раскрыл морально всего за пару дней – действуя в основном наглостью и нахрапом. А вооруженные всеми инструментами сотрудники Следкома, думаю, за неделю вполне смогли б размотать нынешнее дело Навального – была бы, главное, отмашка сверху. Но пока, насколько я понимаю, отмашка совершенно иная: морочить людям голову – как кстати пытались в прокуратуре морочь ее и мне по моему приятелю. И за минувшие с тех пор 30 лет эта способность Ваньку валять шагнула в наших органах незнамо как.

Ну, и еще пара слов о самом Навальном. Самые наши патриоты на чем свет клянут поганый Запад, использующий отравление нашего борца с коррупцией против нашей правящей головки. При этом нет-нет сандалят и по самому отравленному. Дескать из-за него же все – и чуть ли не он сам, либераст поганый, нахлебался там чего-то, чтобы насолить другу народа Путину. Лежит, вражина, в своей коме, в ус не дует – а тут из-за него такая свистопляска!

Пошли в ход и самые хлесткие заголовки патриотических статей. Например: «Овощ Навальный Кремлю не нужен, а Запад надеется приготовить из него антироссийское блюдо».

И даже вся его борьба с коррупцией и признанными хапугами вроде Медведева, Собянина, Сечина, Золотова, Усманова – стала подвергаться патриотическому сомнению. Дескать ну да, боролся, обличал жулье – но ведь и сам не лучше: вон какой фортель в пользу врагов России выкинул!

А значит... А что значит? Что Сечин и Усманов вовсе и не паразиты-кровопийцы, а красавцы, гордость наша? Что если не православный патриот, благословлённый Христа ради, поймал ворюгу за руку с поличным, а богомерзкий либераст – отсохнет пусть рука поймавшего?

Вот она, образно говоря, и отсыхает. Ловец ворюг, не вышедший в глазах наших патриотов рожей, биографией и политическим окрасом, превращается в овощ – и, возможно, не без помощи тех, кого ловил. А того же Усманова, награжденного Путиным аж четырьмями высшими российскими орденами, никто из этих патриотов не посмеет назвать презренным овощем. Как же, чисто наш национальный фрукт! Барон Урюк.