Александр Росляков. Президент Собачья радость

В одной соцсети мне попался диалог двух ярых антагонистов, непримиримых в принципе. Судите сами:

– Путин ничего не выполнил из того, что обещал. Он построил деспотическое государство, обокрал россиян и сделал их абсолютно бесправными.

– Какая чушь! Я люблю свою страну и своего Президента! И у меня прав вдоволь. Может, тебя в подвале держат?

– А какие у тебя права? Избирать Путина? Выйти на митинг за ЕР?

– Да, у меня есть право голосовать за любимого президента – и я им с удовольствием пользуюсь. И таких, как я – большинство. А твой болезненный индивидуализм не может с этим смириться...

И дело тут даже не в отношении спорщиков к Путину – а в разности их психотипов. Путинист здорово напомнил мне милого и счастливого бесконечно песика, какой был у меня в давней молодости. Хотя имел он личных благ, по меркам человеческим, совсем немного: коврик в прихожей, на котором мог валяться сколько влезет, объедки с нашего семейного стола, которые поедал, урча от удовольствия, и ошейник с поводком – атрибут любимых уличных гуляний.

Но главным его сокровищем был я – хозяин, в чьи глаза он заглядывал с бесконечной преданностью, не знавшей и тени обиды на мое нередкое пренебрежение хозяйским долгом. Например обещал прогулку – но заболтался по телефону, заслушался пластинкой или друзья пришли – и позабыл. Он в пике нетерпения мог взять в зубы свой ошейник и стать, виляя часто хвостиком, в сторонке так, чтобы я мог заметить; но скулить вслух или тыкаться мордой мне в ноги – никогда!

Одно лишь горе было в его сладком рабстве – запрет на то собачье счастье, которым на его глазах занимались бездомные псы, рыцари дворовых сучек. Впрочем довольный полностью всем остальным, он этот зов естества безболезненно и быстро забывал. Ну, а заряди я для него из какого-нибудь модного поветрия выборы хозяина – он хоть альтернативно, хоть безальтернативно, хоть на пеньке, хоть как голосовал бы только за меня.

Вот и путинист искренне не понимает, как можно не любить хозяина, пожаловавшего ему половичок, объедки с барского стола и даже блаженную возможность вволю утолять природный зов? Какие к нему могут быть претензии? Слова какие-то нарушил, что-то недодал? Ну так на то его высшая воля, у него забот полон рот: с друзьями надо пообщаться, да мало ли с кем еще, наверное, и какая-то любимая пластинка есть – нашего ли это песьего ума дело? А невтерпеж совсем – можно ошейник взять в пасть и на колени пасть, но не скулить внаглую и мордами не лезть куда не надо!

И сколько ни спорь с носителями такого психотипа, они просто тебя не поймут и лишь возненавидят за твое непонимание ясных им как день вещей. Поговорку «Кого нагнут, того и набьют» они перевели как «Кого нагнут, того и защитят» – поджали ножки и блаженно повисли на любимом ошейнике, который сидит на них как влитой и ничуть не душит.

Точно так же и человек иного, еще не до конца убитого в России склада будет против даже самого сладкого объедка, который надо выпрашивать на задних лапках, против ошейника, намордника – столь милых путинцу. И ему подавай, чтобы правитель держал перед ним свое слово как перед равным: не менять Конституцию и пенсионный возраст – значит, не менять. А не «Прости, Тузик, у меня тут свои дела, поэтому сейчас не до тебя и не до прошлых обещаний».

И благодаря песьей настырности путинцев сам Путин за 20 лет власти настолько свыкся с ролью хозяина, что, может, и не понимает уже, на кой ляд эти недекоративные выборы, верность слову и прочие излишества для псов. Стоят на задних лапках, хвостиками вертят – значит, всем довольны, песье царство процветает! Ну а всяких выродков, иностранных агентов-навальнистов, засланных на наши улицы мешать проходу верных сявок, и нужно хватать и запирать в собачий ящик. Что изо всех хозяйских сил и делается.