Александр Росляков. Российский экономический тупик – и выхода не видно

Говорят: если долго мучиться – что-нибудь получится. Но это, увы, не про нас. Помощник президента и экс-министр экономического развития РФ Максим Орешкин на Петербургском международном экономическом форуме (ПМЭФ) выдал вполне вроде привычный для нашей демагогии посыл:

«Экономика России не вернется к советской модели. Конечно же, в России будет другая модель, более эффективная, более способная на изменения, на создание нового...»

Но если вдуматься – это же признание полного экономического краха всех наших 30-и с лишним постсоветских лет. Сказать такое можно было разве в 1990-91 годах, когда только выбиралась новая «более эффективная модель». Но после 30 лет плаваний в бассейне объявить, что мы теперь наконец надумаем, как эффективно напрудить в него воды – это уже полный государственный маразм.

Наша страна-бензоколонка, не ставшая за 30 лет ни на волос эффективней неэффективного СССР, не только не научилась делать что-то новое, но и старому разучилась. Все эти «забитые иномарками дворы» и «роскошные лайнеры на курорты» – дары проклятого Запада в обмен на наше сырье, и без западного костыля мы тут же сильно захромали. Каждый новый день добавляет что-то в список наших утрат из-за санкций: авиастроение, производство стройматериалов, чипов... Даже с крахмалом беда – и пакетики для чая сами выпускать не можем... Минздрав от его щедрот приказал льготникам долго, аж полгода еще на старых лекарственных запасах жить, после чего кто не сыграет в ящик – он уже не виноват...

Да только экономическая модель – советская или антисоветская – по-моему, тут вовсе ни при чем. Помните фильм «Председатель» давнего 1964 года и явленный там крайне выпукло главный советский производственный конфликт? Почему полковник госбезопасности, сыгранный едко Этушем, жаждет скрутить в бараний рог непокорного председателя колхоза Трубникова (Ульянова)? В СССР это понимали все от мала до велика: власть хочет под собой иметь бездарных подхалимов, а не даровитых строптивцев.

Насколько при этом был экономически эффективен соцутруд – дело десятое: смог же упорный Трубников, стоя насмерть на своем, добиться производственных успехов в той модели. Смогли бы и другие, кабы их не карали жестоко за успех – и мы бы и при социализме, имевшем большой плюс в центральном планировании, догнали всех и перегнали! Главным же тогдашним тормозом, в который власть впилась зубами, был неукоснительный негласный принцип: я начальник – ты дурак; ползучего от всех грехов отмажу, стоячего при любых достижениях сгною!

И через 20 с лишним лет после выхода «Председателя» главное наше бедствие, обрисованное в нем ясней ясного – не устранилось, лишь усугубилось. Я лично знал двух великих директоров совхозов, копий Трубникова. Пермского Александра Соколова, Героя Труда, дававшего самый высокий надой в СССР и в десять раз больше прибыли с гектара, чем в округе – и беспощадно вышвырнутого за конфликт с секретарем обкома, двойником героя Этуша. Это накануне Перестройки. И уже в разгар ее калужский орденоносец Феликс Саркисян был услан в сторожа за тот же конфликт с секретарем, требовавшим от него снизить вдвое надой, чтобы не срамить ничтожный среднеобластной. Он гордо отказался – и никакие заслуги не спасли: как раз они и были вменены ему в вину: де щеголяя своими показателями прет против линии партии и Перестройки.

Я, юный журналист, пытаясь как-то отстоять обоих, обошел тогда немало высоких коридоров, лез в бутылку, неумело огрызаясь на партийных бонз: «Это не я антисоветчик, это вы гробите вместе с гениями своего дала советскую власть!» Но все всуе: эта власть вцепилась насмерть в ее дикий тормоз, что и привело к гибели СССР – а не какие-то там западные козни.

Но и антисоветская, буржуазная власть наша ничуть не поменялась в этом плане – только при ней лояльность уже стало нужно конвертировать в известные конверты. Причем от самых дельных, еще остававшихся в живых наследников Трубникова, Соколова и Саркисяна она и взяток не брала, душила их как классово и социально чуждых беспощадно, как вечный Шариков его врагов котов. И никакой надежды даже на заступничество прессы, нет-нет выручавшей честных передовиков в СССР, уже не стало. Напротив, сами пишущие не во властную струю стали беспощадно блокироваться, штрафоваться, арестовываться или высылаться.

И в результате этого могучего, куда сильнейшего, чем встарь, зажима, избавившего нас от всех хоть сколько-то способных к делу, а не к воровскому услужению дельцов – мы и остались на экономических бобах. В чем и признался по сути Орешкин своей беспомощной тирадой о нужде на 4-м десятке лет российского капитализма сыскать какую-то спасительную для него модель. Но такой модели при такой властной деспотии и таком зашуганном народе, как у нас сегодня, нет в природе. А есть лишь столь же неизбежный крах экономики и государства – как и тот, который нас постиг вчера. Только в итоге неуемного властного засилья мы после СССР, где худо-бедно еще многое производилось – вплоть до спутников и самолетов мирового класса, скатились на уровень ниже: до производства одного сырья.

Что будет дальше при все растущих мощью и числом руководящих и карательных структурах – знает один бог. Возможно, упадем еще на уровень – в первую серию «Председателя», где безропотный народ забился в свои крытые дранкой хибары и жрет то же, что и домашний скот. Поскольку поднимать его из той разрухи, которая уже явно катит на нас, больше некому, а опускать – желающих хоть отбавляй. Ну и за спецоперацию, вконец свихнувшую мозги больно покорного новым героям Этуша народа, ставшего нынче вконец трудонепригодным, тоже придется так или эдак заплатить.