Таджикский впрямь теракт – и могут повторить?

Если жуткий теракт в красногорском Крокус Сити зарядили впрямь таджики, плохо наше дело. Я не раз бывал в Таджикистане, где у меня есть близкий друг-таджик, медиамагнат, и знаю, что таджики могут быть очень добрыми и гостеприимными – и настоящими зверьми. Второе они сполна явили, когда убивали и вышвыривали вон русских при распаде СССР под выкрики «Чемодан, вокзал, Россия!» Но не утолившись тем, завели кошмарную резню меж собой, когда полегло их больше, чем в Великую Отечественную, и чудовищное зверство требовало не просто убить врага, но содрать кожу с его отца – и бросить подыхать в арык...

И когда они вкропились миллионами уже в Россию, зла не помнящую, при этом оставаясь полностью закрытой от нас массой – ждать от них можно вообще всего.

Много уже лет назад жил у нас в доме дворник Юрик, уже в годах и хорошо пьющий – при очень порядочной, непьющей жене-уборщице, с которой мы даже ломали голову, как отстрастить его от пьянства. С ним все время случались какие-то приключения: то пьяный зеркало с машины снес, то на клумбе уснул, застряв ногой в ее ограде, то в участок его уволокли... Как-то выхожу я из подъезда, у которого Юрик с его алкашами держат свой совет: где «на разгон» найти. Я сунул дулю в его сизый нос – и пошел к стоявшей рядом своей машине. Роюсь в ее багажнике и слышу, как не видящий меня Юрик разоряется перед своей аудиторией:

– Сука, решил, что он тут самый главный, а мы на него горбатиться должны! Имею право в своей стране! Надо их учить, а то на шею сядут! Для нас, народа, пожалел! Будет наказан!..

Я вышел из своего укрытия:

– Юрик, ты что несешь! Твоя жена просила не давать тебе на водку, ты же из дома все по пьяни тащишь хуже всякого врага!

– Да я так только, – вмиг стушевался он. – Сам понимаешь, выпить охота, мужикам обещал... Пошли, мужики, отсюда на хрен, тут не светит...

В итоге он с перепоя помер, его сменил таджик со своей таджичкой – и чистотой заблестел у нас не только подъезд, но и двор... Но поскольку дальше эти таджики стали меняться чуть не ежегодно, порой двор оставался нечищенным неделями, только главное не это даже. Под носом появились совершенно чужие, непроницаемые личности, инопланетяне: сколько их, где живут, что на уме у них – полная тайна, отчего и какой-то подкожный неуют. Юрик-то был как свои пять пальцев, все его мелкие пороки – на лице, и что он не возьмет автомат в руки ни с какого бодуна – гарантия. А что у этих на уме? Кто знает, может, они точно так же, как и у себя на родине, после десятилетий самого смиренного житья отчаются однажды вдруг – и повыкидывают нас с наших этажей? Я видел в 1991-м эти безумные глаза таджикской толпы, воодушевленной кличем: «Кто на этажах живет – шайтаны!» С ней никакого человеческого слада нет!

Поэтому я против всякой национальной замены: надо работать со своим народом, именно работать, заниматься поиском и воспитанием своих кадров – а не шахер-махером со сменой по пять раз на год всяких скамеек и бордюров. Но таджики – это живые деньги: сразу ползарплаты их на карман чинуше; и хлопот с ними никаких: проштрафился – пшел вон, другой мигом придет. Да только в результате мы получаем целые диаспоры, колонии этих инопланетян с абсолютным мраком тайны по поводу всего, что там варится внутри. Сегодня оттуда идут деньги этой вожделенной стопкой «ото всех»; а что завтра может прийти нож, автомат, динамит – не волнует вовсе наших правоохранителей, занятых ловлей «словесных террористов».

И что с этой уже вполне критической массой чужеродцев делать – полная загвоздка. Принять какую-то комплексную программу избавления от них, без чего уже не обойтись? Начать освободительную впрямь спецоперацию на сей счет вместо украинской, ставящей нас в жуткую зависимость от этой набухающей все пуще и опасней массы? А если она воспротивится путем своих не ведающих жалости акций, подлобных красногорской, которая, возможно, и была учинена в ответ на какое-то притеснение или для подъема уважения к себе?

Но если ничего не делать, эта злокачественная миграционная опухоль будет все разрастаться и уже не просто досаждать нам своими все более дерзкими выходками – а пожирать за обе щеки нас. И от возмездия за все унижения, поборы и плевки в ее адрес это ничегонеделание один черт не спасет: мусульмане – народ, в отличие от нас, памятливый жутко. И то, что таджики сделали в 1991-м с русскими, щедро полив их кровью свою родину – и на нашей, не в пример нам, прытким только хвастать, вполне «могут повторить».

И теракт на концерте в Крокус Холле на полтораста трупов – не первый ли звонок к сему грядущему повтору?