Где бы в итоге ни решили установить 17-метрового князя Владимира, идеологическая нагрузка этого памятника все равно сильно не изменится. Помимо простодушных игр с именами, одна из главных задач Владимира будет в том, чтобы служить материальным и довольно внушительным напоминанием, что Россия не хочет иметь с сегодняшней бездуховной Европой ничего общего – у России есть свои древние христианские традиции, она их высоко ценит и не собирается отказываться от них в угоду минутной конъюнктуре. В общем, если Россия вдруг и Европа, то уж точно не сегодняшняя. У них на самом видном месте гей-парады, у нас – крестители.
Однако на самом деле нет ничего более типичного для Восточной Европы, чем неудержимое желание властей поставить посреди столицы высоченный памятник какому-нибудь полулегендарному, упомянутому пару раз в летописях персонажу из раннего Средневековья. Да так поставить, чтобы все это было красиво и романтично – в стиле «Властелина колец». За последние годы не один и не два бывших райцентра Восточной Европы, которые после распада соцлагеря вдруг оказались государственными столицами, были украшены такими фэнтези-статуями. Причем чем меньше и моложе страна, тем выше у нее должны быть памятники и тем древнее сам свежеувековеченный (и часто свеженазначенный) отец нации.
Поэтому Россия со своим 17-метровым Владимиром из Х века тут совсем не в изоляции и не на особом пути, а вполне в тренде Восточной Европы. Разве что есть небольшое, на несколько лет, отставание. И кроме того, некоторое удивление от того, зачем России, где всегда все было в порядке и с собственной государственностью, и с реальными выдающимися деятелями в истории, вдруг понадобилось ударяться в национал-историческое мифотворчество в стиле Словакии или Македонии.
Из последних славян в первые
Сколько серьезных отличий получится найти между российским князем Владимиром и его великоморавским коллегой Святополком, которого в 2010 году словацкие власти зачем-то засунули в самый исторический центр Братиславы, перед воротами в местный Кремль? Ну, у Святополка высота всего 8 метров, крест не в руках, а на щите, и жил он не в Х, а в IX веке. Зато по уровню исторической нелепости между двумя памятниками полный паритет.
Князь Святополк правил Великой Моравией – одним из первых раннефеодальных государств славян, которое, так уж совпало, находилось в том числе на территории современной Словакии. А раз уж так совпало, то было бы глупо бросать без дела такое прекрасное основание для национал-исторического мифа. Ведь если назначить Святополка «королем древних словаков», как было написано на основании памятника, то получится очень много всего идеологически полезного.
Во-первых, Словакия окажется одним из первых, а не одним из последних славянских государств. Во-вторых, Словакия будет родиной церковно-славянского языка и славянской письменности. Еще у Словакии появится имперское прошлое. Чехия, Венгрия, Польша, Австрия, чьи земли были когда-то частью Великой Моравии, – все это бывшие словацкие провинции, которые потом откололись из-за предательств и коварства. А главное, словаки смогут с чистой совестью считать себя более древней цивилизацией, чем их вечные враги – венгры. Это словаки еще в IX веке создали в Восточной Европе высокоразвитое государство Великую Моравию, а потом пришли варвары-венгры и все разрушили.
Ради таких приятностей стоило отмахнуться от критики историков, которые возмущались, что в IX веке у Святополка не могло быть ни такой короны, ни таких доспехов, ни такой упряжи. И внешне он не похож, и в Братиславе, по-видимому, никогда в жизни не был. И вообще, никакой Святополк был не король, и уж тем более он не король каких-то неизвестных науке «древних словаков».
Но все эти мелочи совершенно не важны. Важно – застолбить место. Показать с помощью этого памятника, что мы, словаки, уже тут были, когда остальные кочевали где-то там за Уралом. Тем более что выдающийся скульптор Ян Кулих, лепивший когда-то в ЧССР Лениных, патриотично согласился отдать Братиславе эту прекрасную восьмиметровую статую всего за 270 тысяч евро.
Поэтому историки, искусствоведы и прочие не лишенные вкуса люди могут где-нибудь там митинговать и возмущаться, а высшие государственные чины Словакии с удовольствием приедут в центр столицы на церемонию с торжественными речами и фейерверками, чтобы сдернуть простыню и явить словацкому народу их свеженазначенного отца нации – князя Святополка. Пусть теперь он всеми своими восьмью метрами грозит австрийцам и венграм с высоты Братиславского града.
Литовец без литовского
Закреплять за собой спорные территории с помощью памятников кому-нибудь древнему догадались не только словаки. Тем же самым занялись, например, литовцы через несколько лет после того, как получили независимость в 1991 году. Проблема с памятниками в столице была одной из важнейших, ведь во времена первой литовской независимости между мировыми войнами Вильнюс был под контролем поляков. Поэтому литовцам необходимо было срочно и наглядно доказать, что могила Пилсудского или там Вильнюсский университет – это так, наносное, маленький случайный эпизод в истории. А в широкой исторической перспективе Вильнюс был совершенно литовским городом.
Поэтому уже в 1996 году, как только в Литве немного отошли от краха плановой экономики и обзавелись хоть какими-то деньгами, в центре Вильнюса появился высоченный князь Гедиминас. Таинственный племенной вождь из XIV века, который, если верить упоминаниям в летописях, написанных соседями и через несколько десятилетий после его смерти, действовал где-то на этой территории.
А если XIV века кому-то покажется мало, то для надежности в 2003 году неподалеку от Гедиминаса появился еще и князь Миндаугас. С этим персонажем из XIII века у историков нет даже полной уверенности, как его звали. Из всех источников – пара упоминаний в папских буллах. Про портретное сходство с памятником говорить не приходится – тут не очень понятно, умел ли Миндаугас вообще писать, хотя даже если умел, то уж точно не на литовском. Но для патриотической мифологии все это непринципиально. Важно, что XIII век, персонаж, судя по всему, реальный – будет отцом нации. Не хуже, чем у соседей.
И ведь действительно не хуже. Литовские натяжки со средневековыми князьями – это ерунда по сравнению с патриотическо-монументальной мифологией македонцев. В 2011 году в центре Скопье появился диснеевский Александр Македонский высотой 24 метра – примерно восьмиэтажный дом. А через год, в 2012 году, неподалеку от Александра вырос его папа Филипп – уже 29 метров.
Правда, тут возникла небольшая проблема с греками, которые и без памятников были очень возмущены тем, что македонские славяне пытаются узурпировать персонажей древнегреческой истории – Греция не пускает Македонию в ЕС и НАТО, требуя поменять название страны. Поэтому, чтобы лишний раз не обострять конфликт, македонским властям пришлось пойти на хитрость: обе статуи официально никак не подписаны. По документам это просто воин на коне и пеший воин, которых почему-то в народе считают Александром и Филиппом Македонскими соответственно.
Когда этих отлитых в Италии Арагорнов и Боромиров открывали, люди на площади реально плакали, говорили, что наконец-то Александр вернулся домой. Ведь тогда еще не были опубликованы результаты расследования, в ходе которого выяснилось, что одна только скульпторша Валентина Стевановска заработала на этих заказах 2,9 млн евро. А в сумме обе статуи обошлись македонскому бюджету в 18,4 млн евро. Для сравнения: состояние самого богатого македонца, Минко Йорданова, оценивается в 27 млн евро.
Ввязаться, чтобы проиграть
Такие же истории можно найти в Хорватии с ее памятниками полулегендарному королю Томиславу из Х века. Или в Румынии, где приграничные воды Дуная созерцает сорокаметровый, выбитый в скале лик дакского короля Децебала (I век). Болгария уставлена памятниками хану Аспаруху из VII века – великий государственный деятель, известный только тем, что грабил византийцев. Естественно, между собой эти бронзовые ханы из разных городов ни разу не похожи, но это и не требуется, здесь вам не мадам Тюссо.
Все это ставится с единственной целью – показать, что мы не хуже других. Вы думаете, наша страна появилась всего пару десятилетий назад, – да ничего подобного. Видите памятник – из VII века дядька. Между прочим, наш руководитель. Так что мы здесь раньше всех были. Процветали, завоевывали, крепили державу. Потом из-за предательства друзей и подлости врагов возникли некоторые временные недоразумения, но теперь все улажено. У нас снова есть собственная страна, и мы готовы не посрамить славы предков.
Самая большая глупость тут в том, что соревноваться в древности активнее всего лезут нации, которые заведомо обречены в этом соревновании на поражение. Ведь уже самим фактом того, что они ввязались в этот спор, кто древнее, они автоматически подтверждают, что согласны с совершенно безумной концепцией, что земли должны принадлежать тому, кто на них раньше заселился. Или что более древние нации важнее менее древних. Или что полноценная нация обязательно должна иметь в своих рядах великих завоевателей и полководцев, а без них она никакая не полноценная, а недоразумение какое-то. И прочий шовинистический бред, в соответствии с которым они же сами и окажутся в самом низу, самыми проигравшими.
Невозможно себе представить, чтобы напротив Букингемского дворца вдруг поставили бронзового короля Артура, метров на сорок. Мол, смотрите и знайте, какие у нас тут древние монархические традиции. В британских монархических традициях и так никто не сомневается. И прежде всего в них не сомневаются сами британцы. Так что им не нужно заглушать свои сомнения сорокаметровым Артуром на самом видном месте.
Тем удивительнее и неуместнее смотрится 17-метровый Владимир в центре Москвы. Это же Россия зачем-то заимствует комплексы малых народов, хотя у нее нет для их возникновения никаких исторических оснований. Что, у русских есть какая-то необходимость доказывать, что их государственность возникла не вчера, а существует уже много веков? Неужели в российской истории, помимо мутных персонажей из Х века, нет никого с реальными достижениями, которые не вызывают ни у кого сомнений?
Естественно, что македонцам очень трудно устоять перед искушением присвоить себе Александра – единственного международно известного деятеля, кто хоть как-то связан с их страной. Но неужели в России есть на этом направлении малейший дефицит, чтобы приходилось стимулировать патриотизм фэнтези-памятниками персонажам из Х века?
Правда, опыт все той же Восточной Европы показывает, что упоение исторической глубиной проходит довольно быстро. Всего через год после появления Святополка в словацком парламенте уже обсуждался вопрос о том, чтобы убрать его подальше. Пока ограничились тем, что сбили с постамента совсем уж безумную надпись про «короля древних словаков», причем за счет скульптора. В Македонии перспективы дорогущих статуй теперь серьезно подорваны тем, что они стали прочно ассоциироваться с правительством Груевского, которое пообещало уйти в отставку до конца этого года из-за массовых протестов. Возможно, и князь Владимир простоит на видном месте в Москве не так уж и долго, если вообще будет установлен.
Максим Саморуков
Read more at: http://carnegie.ru/2015/07/23/ru-60839/idw9
Оценили 2 человека
2 кармы