Про срочников и СВО.

Интересный поворот сюжета, не так ли? Однако, 1 ноября 2022 года Шойгу заявил, что солдат срочной службы не будут отправлять в зону специальной военной операции, то есть на войну. Как еще можно назвать солдат, которых решено не отправлять на войну, как не второсортными? 

От этого решения разбилась и рассыпалась в прах вся та демагогия и патриотическая риторика, которую с придыханием десятилетиями толкали сторонники призывной армии. Война на практике, которая есть критерий истины, сразу же показала, кто чего стоит. Воюют или тренированные профессионалы с опытом за плечами, или добровольцы и мобилизованные, проходящие предварительное интенсивное обучение, а призывники, которых призвали в армию под лозунгом: «Родину защищать», остались глубоко в тылу. А как же «Родину защищать»? Как раз самый подходящий случай для этого, чтобы призывники могли исполнить свой патриотический долг. 

Реальность, надо полагать, оказалась такова, что пришлось признать срочников второсортными солдатами и на войну не посылать во избежание возможных последствий. Отсюда встает вопрос: зачем такие в армии нужны? 

Как низко ценят призывника 

В Российскую армию призывается около 250 тысяч призывников (в 2022 году — 254 тысяч человек: 134,5 тысяч весной и 120 тысяч осенью). По довоенным штатам призывники составляли 32% численности военнослужащих в армии (по штатной численности 2011 года) и 25% (по штатной численности 2017 года). В соответствии с увеличением армии по решению, принятому в августе 2022 года, доля призывников сократится до 22%. 

При этом, как заявил еще в марте 2021 года глава комитета Госдумы РФ по обороне Владимир Шаманов, контрактниками укомплектованы старшинские и сержантские должности, подразделения спецназа и морской пехоты, батальонные тактические группы, а также должности, связанные с эксплуатацией сложной боевой техники. 

Батальонная тактическая группа — это соединение высокой боевой готовности, включающее 600-800 человек, предназначенное для быстрого развертывания и маневренного боя. В 2021 году в армии насчитывалось около 170 батальонных тактических групп, численность которых достигала примерно 136 тысяч человек. Самая по себе идея батальонных тактических групп была неплоха, поскольку всегда имелся боеготовый первый эшелон войск, начинающий действовать, пока второй эшелон разворачивается. Но потом, когда начали воевать на Украине, случился конфуз, поскольку оказалось, что второй эшелон мало на что пригоден, и силы пришлось подкреплять мобилизацией. 

Если все боевые или технические должности в армии уже заняты контрактниками, то чем занимаются срочники? И чем они должны заниматься? Какова их роль в обороне страны и ведении боевых действий? Вопросы, остающиеся без ответов. 

Насколько можно судить, срочники используются ныне, в основном, для двух целей. Во-первых, чтоб строй наполнить. Во-вторых, в качестве почти неоплачиваемой рабочей силы. О том, насколько низко ценит их военное командование, говорят установленные в 2020 году оклады для солдат срочной службы: 2086 рублей в месяц, сержантам срочной службы в должности командиров отделений и замкомвзвода — от 300 до 800 рублей надбавки, и еще надбавка за секретность от 200 до 500 рублей. 

Для сравнения, курсант военного университета 2-го курса на контракте на обучение и последующую службу получает 5,7 тысяч рублей оклада по званию и 8,1 тысяч рублей оклада по должности — 13,8 тысяч рублей или почти в 7 раз больше! 

Отсюда вопрос к министру обороны РФ, генералу армии Шойгу С.К. и начальнику Генерального штаба ВС РФ, генералу армии Герасимову В.В. - что вы хотите от человека, которого вы сами же цените настолько низко, что положили ему столь смехотворно низкий оклад? Навыков и квалификации, героизма и самопожертвования? 

Призыв, подрывающий обороноспособность страны 

Вот в этом и заключается причина того, что срочники оказались на деле второсортными солдатами. Служба — это труд, причем весьма тяжелый, а труд должен вознаграждаться, в частности, оплачиваться, если мы хотим получить труд надлежащего качества. Солдат, призванный, по сути, принудительно и получающий смехотворные гроши (около 67 рублей в день!), разумеется, служить будет так себе, по принципу «на, отвяжись!», и не будет вкладывать усилий ни в обучение, ни в службу. Солдат-срочник знает, сколько какой труд стоит, и получая такое «жалованье», он прекрасно понимает, что его труд и его вклад в оборону страны оценивается как ничтожный. Это подрывает его мотивацию служить в корне. И патриотизм заодно.

 Теперь вывернем дело в другую сторону. 254 тысяч призывников — это молодые парни, подходящие по здоровью, из которых можно довольно быстро сделать неплохих бойцов и хороших солдат. Загнать их в армию, а потом год держать их на положении почти бесплатной рабочей силы, удовлетворяющей разные капризы командиров и получающие столь ценные для обороны навыки, такие как умение ровно заправить кровать, покрасить траву и симметрично расставить столовые приборы, означает просто неадекватно и неэффективно использовать людской ресурс, в России не столь многочисленный. 

Наконец, солдат-срочник кое-чего стоит государству. Его надо призвать, одеть и обуть, привезти к месту службы, потом расходы на питание и другие бытовые нужды, «жалованье» наконец. Между прочим, «жалованье» на год всем срочникам — это чуть более 6 млрд рублей. Если стоимость питания в день около 300 рублей, то 254 тысячи срочников проедают за год 27,8 млрд рублей. «На глазок», срочники стоят государству в сумму порядка 35-40 млрд рублей в год. Можно посоветовать начальнику Генерального штаба подсчитать точно. Потому что это деньги, почти буквально спущенные в унитаз. Потратив такие деньги, государство получает фактически кукиш: солдат, которые не умеют служить и воевать, и, самое главное, не хотят этого делать. 

В свете этого призывная армия в России становится вредной, да и опасной. В сложившихся условиях призыв не укрепляет, а подрывает боеспособность армии. 250 тысяч молодых парней занимаются непонятно чем, вместо того, чтобы пройти обучение и отправиться на войну, не считая также немалых расходов на их содержание. Призыв в таком случае наносит серьезный ущерб обороне; попытки защищать и оправдывать призыв надо уже рассматривать как разновидность предательства. 

От срочников нужно полностью избавиться уже в ближайшее время и перейти на комплектование армии таким же способом, как производится набор кандидатов в органы МВД. На сумму, затрачиваемую на срочников, можно набрать порядка 50 тысяч контрактников, от которых можно потребовать и навыков, и службы, и которые будут реально полезными в обороне страны. 

Как учить, чтобы научить 

Сторонники призыва могут еще завопить что-то в духе того, что призыв будто бы нужен для обучения. Иногда такие разговоры раздаются и теперь. Однако, война все расставила по своим местам: призывников нет на войне в том числе и потому, что они совершенно не обучены воевать. Да и опыт мобилизации и добровольческих формирований показал, что перед отправкой на фронт надо учить всех, и тех, кто только пришел, и тех, кто уже раньше служил или даже воевал. 

Вообще, систему обучения надо, конечно, радикально изменить. Курсанты военных училищ и университетов постигают военную премудрость... за партами в чистеньких классах. От одного такого зрелища возникает вопрос: а воевать они тоже будут за партами? Война резко отличается от уютной обстановки учебных классов. Война — это месиво грязи, только цвет грязи может быть разным. Потому офицеров надо учить в той же обстановке, в которой будут боевые действия, то есть на полигонах, в месиве грязи, воды, снега. Это нужно, чтобы они выработали привычку к этим условиям и приобрели специфические навыки организации боя, жизни и быта, абсолютно необходимые на войне. 

Ну да, армия, в которой офицеры, вышедшие из чистеньких учебных классов, пытаются командовать призывниками, не умеющими и не желающими воевать, посреди обычного для войны месива грязи, - такая армия не может не потерпеть поражения. Офицер должен пройти сначала суровую школу полигонов и занятий на них в любую погоду, в обстановке, приближенной к боевой. 

Что же касается массового военного обучения, то современные технологии дают невиданные ранее возможности. Обучение все равно производится показом, так что нужно набрать хороших инструкторов и снять учебные видеоролики по всему кругу вопросов, необходимых солдату. Это и наличное в армии оружие: разборка-сборка, обслуживание и чистка, правила прицеливания и ведения огня. Это и тактические приемы. Это и оказание первой медицинской помощи. Это и различная техника и артиллерийские системы, имеющиеся в армии, по которым можно снять как общие курсы, чтобы солдат мог подменить при необходимости номер расчета или члена экипажа, а также можно снять подробные специальные видеокурсы для углубленного обучения. Должны быть также ролики о системах связи и приборах наблюдения. 

Все эти видеокурсы должны быть сняты в пристойном качестве, расклассифицированы и размещены на сайте Министерства обороны РФ для самого широкого народного обучения. 20-30 часов просмотра таких обучающих роликов будет гораздо полезнее, чем год заправлять кровати на срочной службе. Потому что это конкретные знания, необходимые на войне. 

Зрительная память — великое дело. Насмотревшись роликов, будущий солдат будет уже иметь представление о том, с чем ему придется иметь дело. В учебном центре потребуется лишь связать знания с навыками, и зрительная память ему поможет. Всю массу людей, весь мобилизационный контингент, можно обучать лучшими инструкторами, поскольку ролики можно показывать сколько угодно раз; качество обучения резко возрастает. Наконец, это просто интересно: как ездить на танке, как стрелять из пушки и так далее.

 Тогда и армия будет другой, гораздо лучшей, намного более боеспособной, чем теперь. В принципе, сделать необходимый набор учебных роликов не так трудно и сложно, и через несколько месяцев плотной работы весь сериал может быть готов и выложен в открытый доступ. 

Война меняется, появляются новые виды вооружений и приборов, новые тактические приемы, и вообще мы, похоже, стоим на пороге весьма резкого изменения всего военного дела. В таких условиях, разного рода пережитки прошлого, такие как призывная армия, могут обернуться тяжелым поражением.