Жизнь каждого человека состоит из событий, хороших и плохих. Порою люди забывают себя, теряются, но иногда приходится возвращаться и знать... долги всегда приходится отдавать.
***
Григорий Борисович ехал домой в ужасном настроении. Ему было неуютно, плохо, отвратительно. За окном переполненного рейсового автобуса в свете тусклых фонарей виднелась промозглая осенняя слякоть. Всё было против Григория Борисовича.
В салоне автобуса витали крайне неприятные запахи. Отвратительно пахло потом, намокшими вещами, грязью. К этому амбре очень некстати добавлялся удушающий запах булочек с корицей и противоестественный запах варёной колбасы.
По стеклу струились тонкие ручейки грязной воды. Снаружи накрапывал проклятый сентябрьский дождь.
Григорий Борисович сидел у окна и с раздражением вспоминал прожитые годы.
Чего я добился в свои 43 года? К чему пришёл, чего достиг? У других, должно быть, свой бизнес, отдых на Канарах, каких-нибудь Сейшелах-Мальдивах, а я? Нигде не бывал. Даже Сочи видывал только на картинках.
Ну семья, ну дети, а дальше что? Не могу позволить себе выбраться на море. Только и знаю, что «отдыхать» кверху задницей на даче… Да какая к чертям собачьим дача, огород с будкой, если говорить прямо. Посадки, прополка, уборка урожая, всё, больше и вспомнить нечего!
Никчёмный человечишка. Да, именно так и нужно называться.
«Здравствуйте. Я никчёмный человечишка. Я ничего не достиг, ничего не добился в своей никчёмной жизни. У меня ничего нет, даже самоуважения. Сопляк-начальник отчитывает меня за «плохой» отчёт. Ему всего 25, но профильное и правильное образование. А я не защищаюсь, потому что боюсь потерять никчёмную работу, которая даёт средства продолжать мою никчёмную жизнь.
Жена меня не понимает. Ей, видите ли, нужен какой-то другой я, тот, что знакомился с ней, предлагал руку и сердце, пел романсы, рассказывал анекдоты и смешил до слёз, а не нытик».
Тоже мне, нашла клоуна. Что я могу сделать, если всё в этой жизни против меня? Как я могу улыбаться, если начальник требует, жена требует, дети, и то, требуют. Ещё осень эта, с дождём своим, сыростью…
Автобус накренился, поворачивая на перекрёстке. Григорий Борисович вжался в сиденье под натиском потерявшей равновесие, перекормленной дамы. Он повернулся, зло сказал: «Аккуратнее», и вновь уставился в окно.
У светофора молодая мамаша тянула за руку непослушного сына. Тот упирался. Мамаша наклонилась, что-то сказала, шлёпнула ребёнка по мягкому месту, снова схватила за руку и, дёргая, перевела через дорогу.
Восьмидесятые годы. Такая же осень. Маленький Гриша хочет с пацанами ходить на футбол. Там красивые мячи, большой добрый тренер, стадион, радость…
Мама настаивает. Она хочет, чтобы сын учился в музыкальной школе.
«Вот выучишься, будешь играть на баяне, радовать нас. А что твои пацаны с этим футболом? Так и будут всю жизнь бегать… всю жизнь, подумай».
Мама непреклонна. Собирает Гришу. В ответ на нежелание шлёпает рукой пониже спины…
Григорий Борисович возвращается из детства.
Как мать говорила, так и получилось. Витька с соседнего двора, например, бегает. Сначала выступал за сборную города, потом области. Зарабатывал хорошо. Теперь работает тренером, тоже заработок отличный, джипы меняет каждый год, всю страну объездил…
А на его месте мог быть я. Как тогда повернулась бы жизнь?
Григорий Борисович горько усмехнулся и встал готовиться к выходу, автобус подъезжал к его остановке.
Протолкнувшись сквозь тупую толпу, он вышел. Мерзкий дождь. Вокруг всё сыро, гадко. Ещё водитель остановился, не доехав до бордюра полметра. Негодяй. Лишь бы не работать. Никто не хочет качественно выполнять свою работу. Такие настали времена.
Ничего, что прямо перед дверью лужа? Пассажиры что, летать все умеют? Надо пожаловаться в минтранс, совсем обнаглели!
Григорий Борисович закурил сигарету. Поднял воротник, плотнее закутался в плащ, двинулся в сторону дома, внимательно смотря себе под ноги и старательно обходя лужи. Случайный встречный прохожий толкнул его в плечо. Повернулся, нелепо пробормотал «извините» и пошлёпал дальше. От толчка пепел слетел на рукав и тут же размазался серым пятном.
«Да чтож такое?»
Григорий Борисович с раздражением попытался очистить рукав. Ничего не получилось, пятно стало только больше. Выплюнул сигарету. Вздохнул. Поёжился. Пошёл.
Четвёртый класс. Общегородская линейка. Принимают в пионеры.
Произнесена клятва. Торжественно повязали галстуки. Отзвучали речи. Все расходятся. Гриша увидел ЕЁ. Девочка неземной красоты словно плыла среди толпы. Белоснежный фартук поверх школьного платья. Кудрявые светлые волосы развевались на лёгком весеннем ветерке. Гриша побежал за ней, боясь упустить из виду. Неожиданно он столкнулся с каким-то рыжим пацаном. Столкновение было сильным, оба упали. Когда Гриша встал, потирая лоб, девочка исчезла, затерялась среди сотен белоснежных фартуков и синих школьных пиджаков…
На следующий год он встретил её на отчётном концерте. Она красиво танцевала под музыку Вивальди. Гриша хотел познакомиться, но после выступления она ушла с толстым пацаном, который нёс её портфель, а она что-то увлечённо рассказывала. Толстяк выглядел счастливым.
А на его месте мог быть я. Как тогда повернулась бы жизнь?
Григорий Борисович поморщился и продолжил путь. Размышления продолжались.
Почему окружающие живут счастливее? Почему некоторым везёт, достаются лучшие места, товары, люди, в конце концов? Иногда я покупаю лотерейки, но никогда не выигрываю. А если бы выиграл джек-пот, ну вот так просто, вдруг… Ух, я бы тогда…
Он повернул к подземному пешеходному переходу и стал спускаться. В тридцати метрах, на той стороне, его дом.
Впереди в обнимку шли два мальчишки, лет пятнадцати. Точнее, один обнимал другого за шею. Григорий Борисович подумал:
Мало ли что? Это сейчас люди так испортились, думают гадости, а это, может быть, настоящая пацанская дружба, а не толерастия или пропаганда нетрадиционалов…
6 класс. Занятия в музыкальной школе закончились поздно.
Стемнело. Гриша идёт домой. Спускается в подземный переход, сумрак. Неожиданно, откуда-то со стороны подошёл парень постарше. Обнял за шею, другой рукой чем-то ткнул в область рёбер и прошипел:
Иди, улыбайся, пикнешь, зарежу. На той стороне за киоском отдашь деньги, отпущу!
Гриша шёл и не знал, что делать. Он испугался. Шёл и не представлял, что будет дальше.
У выхода из перехода им встретился комсомолец. Парень бежал куда-то. Для Гриши это был очень взрослый человек. На ходу парень глянул на Гришу, видимо, что-то ему не понравилось, скорее всего, «слёзки на колёсиках» или залихватский вид «сопровождающего», через пару шагов, обернувшись, он сказал:
Ссюда идди!
В тот же миг «попутчик» резко стартанул к выходу. Комсомолец схватил Гришу за воротник, встряхнул, спросил:
Ты как, парниша? Дом где? Давай провожу
Отвёл Гришу домой, позвонил в дверь, дождался, пока мама откроет и, сказав «принимайте сокровище и не отпускайте, пока не повзрослеет, времена хулиганские», ушёл. От каких унижений, кроме грабежа, комсомолец его спас, Грише даже думать не хотелось…
Григорий Борисович прибавил шаг. Догнав парочку, он увидел те же «слёзки на колёсиках» и такую же растерянность парнишки. Кольнула мысль:
А на его месте БЫЛ я! Как тогда повернулась бы жизнь?
Изо всех сил он рявкнул срывающимся голосом:
С-с-стоять-бл!
«Обнимающий» дёрнулся и тут же побежал, на ходу шипя «ещё встретимся».
Григорий Борисович взял парнишку за плечи, встряхнул:
-Ты как, нормально? Ничего не повредил?
Парень молча кивнул.
-Тебе куда? Дом далеко?
-Нет, на той стороне…
-Пойдём, провожу!
Григорий Борисович проводил парня до квартиры в соседнем доме, дождался, пока откроют, передал его матери:
-Забирайте сокровище. И не отпускайте одного. Времена хулиганские.
-Постойте, что случилось?
-Сам расскажет, если захочет…
Григорий вышел из подъезда. По-прежнему накрапывал дождь, но кутаться почему-то не хотелось. Подумал:
А ведь времена не меняются. Тогда, тридцать лет назад, тоже были «хулиганские времена», но были и люди, которые защищали от этих времён.
Двадцать лет назад у меня не было ничего, я был студентом, без квартиры и денег, но пел романсы и рассказывал анекдоты…
Значит, не времена меняются, а люди, их отношение к жизни и окружающим.
Эх, была не была, приглашу-ка я сегодня свою жену в кафе, посидим, посмеёмся, как раньше, деньги-то есть. А новый мотоплуг, на который откладывали, подождёт, ничего с ним не случится, жизнь одна.
Оценили 2 человека
2 кармы