Пролог: Занавес из чужого окна
Квартира Людмилы Ивановны напоминала декорацию к пьесе о советском прошлом: потёртый диван с цветочным узором, ковёр на стене, пыльные шторы. Сама Людмила, бывшая актриса провинциальной труппы, жила театром. Её «спектакли» начинались с рассвета: стоны из ванной, падения у порога, монологи о «предательстве внучки». Зрители — дочь-учительница и внучка-старшеклассница Лера — давно выучили роли и сценарии её спектаклей. Только кот Барсик, как истинный поклонник, верил в каждый её жест.
Акт 1: Бунт без зрителей
— Лерка, ты хоть видишь, что творится? — кричала мать, когда девочка перешагивала через Людмилу, лежащую на кухне с «инфарктом». — Она же ради тебя старается!
— Старается? — Лера крутила в руках наушники, её голос звенел от ярости. — Вчера «умирала», чтобы я вымыла посуду. Сегодня — чтобы не ходить на свидание. Завтра потребует, чтобы я отказалась от поступления в МГУ.
Людмила, услышав это, взвыла так, что Барсик шарахнулся под диван:
— О-о-ох, внученька! Ты меня в гроб вгонишь!
Но Лера уже включала музыку. Её мир сужался до наушников, книг и тайных вечеринок, которые Людмила звала «шабашем дегенератов». Актриса в отместку придумала новый трюк: когда Лера собиралась на «тусовку», падала у двери, хватаясь за сердце, и шептала:
— Уйдёшь — не дождусь…
— Ба, ты даже грим не наложила, — срывалась Лера, но возвращалась, чтобы «проверить пульс». Раз за разом.
---
Акт 2: Антивечеринки, где главный наркотик — печенье
Их «тусовки» напоминали сюрреалистический спектакль. Они пекли печенье в форме единорогов, играли в «Монополию» и спорили, кто лучше нарисует салфеткой портрет Пушкина. Людмила, увидев их в окно, крестилась:
— Опять к этим… сатанистам?
— Да, баб, — Лера целовала её в морщинистый лоб. — Сегодня будем вызывать духов на дне рождения Барсика.
— Издеваешься? — Людмила швыряла коробку с настолками. — Это же дьявольские игры!
— Нет, это «Монополия». Хочешь, научу?
— Не смей! — глаза актрисы закатывались, голос дрожал. Позже бабушку не раз замечали в Лериной комнате, тайком изучавшей правила «Эволюции».
---
Акт 3: Финал, который никто не репетировал
В тот вечер Лера надела носки с енотами — подарок Людмилы на Новый год. Актриса, услышав звонок друзей, разыграла сцену: рухнула на ковёр, заломив руки, с хриплым:
— Сердце… не выдержало…
— Ба, хватит, — Лера вздохнула. — Сегодня ты явно переигрываешь.
Бабушка метнула в неё взгляд, полный гнева, но девочка ушла. Вернулась через пару часов.
В доме стояла гнетущая тишина, нестерпимо пахло лекарствами. У порога Леру встретила рыдающая мать:
— Она звала тебя…
Лера замерла у порога. Бабушка Люда лежала в той же позе, но синие губы больше не шутили.
---
Эпилог: Виновных нет, правды тоже
Сейчас Лера живёт в Москве, но её комнату так и не тронули. На полке пылится коробка с «Монополией», а в шкафу висит платье, в котором Людмила играла свою последнюю роль умирающей. Мать молчит, если заходит речь о театре. Говорит, Лера убийца.
А в парке, где когда-то Людмила кормила голубей, старые скамейки помнят её смех. И шепот, растворившийся в осеннем ветре:
— Она же не видит, где кончается игра…
Но Лера видела. Просто не хотела признать, что последний акт бабушкиного спектакля был не репетицией.
Как отличить игру от реальности, когда манипуляции становятся ядом, а бунт — единственным способом выжить? И что делать, если последний акт спектакля оказывается не репетицией, а правдой?
Оценили 0 человек
0 кармы