А.Кудрин: "Других реформ у меня для вас нет."

Тут некоторые люди задаются вопросом, зачем Путину Кудрин. Так вот же зачем: 

Министр экономического развития Алексей Улюкаев недавно опубликовал программную статью с громким заголовком — «Что делать». От нее погрустнеет любой энтузиаст-патриот. «Новой индустриализации» и «вставания с колен» не будет. А будет вот что...

Современная российская политика – это не только «Путин-Крым-Россия», размашистый патриотизм и изощренная конспирология. В ней есть место куда более приземленным, реалистическим вещам. По контрасту с громкими заявлениями вождей и примкнувших к ним казаков-байкеров текст министра производит особенно сильное впечатление.

Во-первых, на экономический рост более 2% в год Улюкаев не надеется — и даже такой рост прогнозирует не ранее 2018 года. Во-вторых, «выйти на траекторию роста» Улюкаев предлагает, сохранив и усилив, а не изменив экспортную модель экономики при слабом внутреннем спросе. Именно ставка на экспорт, с точки зрения Улюкаева, позволит достичь тех скромных показателей роста, о которых он говорит.

Экспорт должен быть несырьевым, что означает «встраивание в глобальные цепочки добавленной стоимости», т.е. размещение иностранных производств на российской территории, раз уж российская рабочая сила так удачно подешевела в кризис. Впрочем, — и это главное, — дешевизны недостаточно.

Труд надо дисциплинировать путем либерализации ТК, включающей «расширение практики заключения срочных трудовых договоров, упрощение процедур увольнения, в том числе по инициативе работодателя».

Помимо этого, с целью «снижения дефицита трудовых ресурсов на рынке» следует повысить пенсионный возраст до 63-65 лет. Повторюсь, на фоне внешнеполитической гигантомании эта экономическая программа для страны Третьего мира с нищей и бесправной рабочей силой, а также продажей сырья и экспортными «макиладорами» в качестве основы экономики, — выглядит просто вызывающе. Однако именно этот сценарий все активнее навязывается населению.

Наряду с «крымским консенсусом» официозного патриотизма власти пытаются создать новый консенсус, суть которого — в попытке выйти из кризиса за счет большинства, дальнейшем сокращении гарантий занятости и жесткой экономии на социальных расходах.

Задача правительства — сделать этот новый консенсус столь же безальтернативным, что и консенсус «патриотического единства», любая оппозиция которому приравнивается к «национал-предательству». Населению, убеждают члены кабинета и либеральные эксперты, пора привыкнуть, что коррумпированные чиновники, менеджеры госкорпораций и олигархи останутся на своих местах, а экономические и бюджетные проблемы будут решаться «арифметически неизбежным», как выразился один комментатор, повышением пенсионного возраста, расширением «гибкой» (т.е. ненадежной) занятости и дальнейшим сокращением трудовых и социальных прав.

Реформы — будут, и, конечно, непопулярные, — говорит Кудрин. Других реформ у нас для вас нет. Удивительным образом, безальтернативность российского «особого пути», связанного с консервативной мобилизацией и противостоянием Западу, превращается в безальтернативность другого рода, хорошо известную на самом Западе, — безальтернативность неолиберальной политики. Вот только на Западе эта безальтернативность все чаще ставится под вопрос — и на улицах, и в парламентах. Нет никаких причин, почему это не может произойти и в России. Франция уже три месяца в огне из-за изменений трудового законодательства в духе тех, что предлагает в своей статье Улюкаев. Долго ли получится спасать от огня Россию патриотичными скрепами и «сакральными местами»?

23 июня 2016 — Илья Матвеев