На Покров 14 октября 2002 г. (7510 г. от сотворения мира) я прочёл в Московской Исторической библиотеке в Москве книгу Л.П. Февчук «Портреты и судьбы.
Из Ленинградской пушкинианы» (Л. 1990. с. 202), где было сказано, что 100 лет назад, в августе 1902 г. журналист В.Н. Фролов узнал, что ведутся работы над могилой Пушкина.
Но самых главных подробностей – буквально «эпохальных» – там не было. Видимо нерусские редакторы книги настояли на изъятии этих данных из книги. Пришлось ехать в Химки, где хранились старинные газеты и разыскивать названную газету. Нашел и заказал ксерокопию.
Вот что Фролов сообщал в своей газете «Новое Время» (Пг) № 9518 от 3 (16) сентября 1902 г. в статье «Гроб А.С. Пушкина», начав стр.3 с эпиграфа:«Нужны нам великие могилы, Если нет величия в живых!»«Читатель!
Я не в силах передать вам словами тех чувств, под впечатлением которых я нахожусь до сих пор при одном воспоминании обо всём том, что мне довелось увидеть и испытать во время моего недавнего посещения Святогорского монастыря, где уже более полувека мирно покоятся бренные останки величайшего поэта русской земли.
И я невольно проникаюсь чувством беспредельной благодарности к судьбе, столь неожиданно пославшей мне эти незабвенные минуты моей жизни…
Я стоял у открытой могилы Пушкина и видел его гроб!..
Это был не сон, не плод больной фантазии, а настоящая живая действительность, потрясшая меня до глубины души и охватившая всё моё существо каким-то священным трепетом…
Передо мною воочию стоялзамечательно сохранившийся гроб поэта!
Но позвольте мне рассказать вам всё по порядку об этом необыкновенном случае, которому быть может, позавидуют тысячи почитателей нашего бессмертного поэта.
Утомлённый долгим пребыванием в железнодорожных вагонах, полубольной, я возвращался домой после небольшого летнего отдыха, столь необходимого каждому трудящемуся человеку.
По пути в Петербург, имея в своём распоряжении ещё несколько свободных дней, я задумал навестить своих давнишних знакомых: семейство знакомых Розен, проживающих в своём имении Гораи, в Опочецком уезде, почти на половине пути между станциею Остров Варшавской жел. дороги и Святыми Горами, от которых до имения 30 вёрст.
Воспользовавшись столь близким соседством Святых Гор с поместьем барона Г.В. Розена, я вновь решил посетить те места, которые должны быть священны каждому русскому человеку.
Случай был тем более исключительный и заманчивый, что ещё накануне нашей поездки в Святые Горы, я к величайшему своему изумлению и нескрываемой радости,узнал от гостившего в соседнем с бароном Г.В. Розеном имении Скокове одного моего петербургского знакомого, за день до этого посетившего могилу поэта, что на ней идут спешные и капитальные работы по укреплению и постановке нового свода и цоколя, и что из могилы виднеется будто бы даже сам гроб Пушкина.
Я поспешил, конечно, поделиться этим, казавшимся невероятным, известием с бар. Г.В. Розеном, и так как это было уже поздно вечером, то мы решили безотлагательно, не взирая ни на какую погоду, ехать в Святые Горы на следующий же день.
В понедельник 12 августа, в тёплое, тихое, но несколько облачное утро, мы выехали с бароном Г.В. Розеном в Святые Горы, захватив с собою на всякий случай фотографические аппараты.
Наш путь лежал сначала по прекрасному шоссе до станции Новгородка, а оттуда по очень хорошей просёлочной дороге.
К двум часам дня мы уже подъезжали к Святогорскому монастырю, любуясь развёртывавшейся пред нами восхитительной панорамой с черневшими на склонах высоких холмов лесами, на фоне которых эффектно вырисовывались обе старинные церкви исторического Тригорского.
Закусив на почтовой станции, где, к слову сказать, нам подали на обратный путь донельзя измученных, голодных лошадей, мы отправились пешком на могилу Пушкина.
Поднимаясь по крутой каменной лестнице на монастырское кладбище, мы ещё издали услыхали стук лопат и говор людей.
Обогнув восточную сторону монастыря, мы очутились перед самой могилой поэта.Трудно передать на словах те чувства, которые овладели нами в эту торжественную минуту!..
Подойдя к передней решётке могилы Пушкина, мы увидели около неё груды кирпичей, бочки с известью, почерневшие гнилые доски, тут же валявшиеся, и над всем этим хаосом высоко приподнятую переднюю чугунную решётку, из-под которой в беспорядочном виде торчали обломки старых могильных сводов и новые кирпичи, вделанные в стены могильного склепа.
Небольшая группа рабочих в пять-шесть человек, во главе с десятником, копошилась около этих сводов.
Ещё момент, и мы увидели на глубине не более аршина от поверхности земли переднюю (головную) часть дубового гроба с прахом гениального поэта!..
Рабочие уже начинали закладывать доски на новые кружала, стоявшие над гробом, чтобы по ним производить кладку кирпичей для новых сводов.
И приезжай мы каким-нибудь часом позже, всё уже было бы кончено!..
Мы попросили десятника снять доски и, охваченные благоговейным чувством, мы несколько минут стояли в каком-то оцепенении, не веря своим глазам!
Ведь пред нами был гроб с останками великого человека, мирно покоившимися под тяжёлыми могильными сводами вот уже целых 65 лет!..
И вдруг, по воле счастливого случая, обоим нам приходится быть свидетелями столь необычайного зрелища…
Нельзя было терять ни минуты и, воспользовавшись захваченными нами аппаратами, мы сделали несколько фотографических снимков как с видневшегося в глубине могилы гроба Пушкина, так и с общего вида на могилу, который был в эту минуту перед нашими глазами.
Ведь это был единственный случай, который уже более никогда не повторится, говорили мы себе, и не воспользоваться им было бы обидно и грешно!
Но сделать фотографические снимки с гроба, как оказалось, было нелегко.
Хотя гроб лежал и на небольшой глубине и благодаря прекрасной погоде был явственно виден, тем не менее, нам пришлось держать камеры в неправильном положении, с сильным уклоном книзу, в глубь могилы, в которой по сторонам видневшейся передней части гроба лежали густые тени, переходившие в полный мрак.
Непреоборимое желание увековечить эту потрясающую картину в памяти русского образованного общества превозмогло нашу трудную задачу и неуверенность в успехе нашей работы, в результате которой и явился ряд последовательных снимков с гроба и с открытой могилы поэта.
Три большие снимка были сделаны бароном Г.В. Розеном, остальные маленькие – мною.
В виду того, что во время съёмки из большого аппарата всё внимание моего спутника было направлено исключительно на главный предмет, т.е. на гроб Пушкина, который барон Г.В. Розен старался снять как можно отчётливее и лучше, не отнимая вместе с тем времени у рабочих, всё остальное, само собой разумеется, уже отходило на задний план; вот почему, к нашей обоюдной досаде и сожалению, на этот снимок с гроба совершенно случайно и непредвиденно попали ноги одного из рабочих, стоявшего поодаль на возвышении, ан груде камней, окружавших вырытую могилу.
Благодаря сильно наклонённому и притом боковому положению камеры, и весь снимок с гроба получил соответствующее положение, причём угол передней, кверху приподнятой для подведения нового цоколя решётки пришёлся, как это видно на помещённом в приложении к сегодняшнему номеру газеты (стр. 5-й) рисунке, не прямо против могилы, а в стороне от неё.
Поэтому для наглядности нужно мысленно представить себе изображённый на рисунке гроб несколько отклонённым вверх, ан левую сторону, и тогда получится настоящее его положение в могиле, прямо перед решёткой.
Читатель яснее представит себе всё это при взгляде на второй снимок, где изображена разрытая могила Пушкина, вместе с украшающим её скромным памятником из белого мрамора.
По странной игре случая, на одном из верхних камней старого свода, в правой стороне, на фотографическом снимке вышло довольно рельефное изображение маски человеческого лица.
Если посмотреть на одну из таких масок, снятых с Пушкина и помещённых в иллюстрированном каталоге московской Пушкинской выставки (издание Фишера), то можно найти некоторое с ней сходство, отклонив её несколько в профиль…
(Этот отпечаток лика Пушкина является повторением явления лика Христа как Спаса Нерукотворного – отпечатком Нового Спаса Нерукотворного – Русского Пророка Александра Сергеевича Пушкина!
Невольно вспоминаются строки самого поэта: «Я памятник себе воздвиг нерукотворный!»
Замечу, что 16 августа - день праздника перенесения Спаса Нерукотворного Образа, а в жизни – возможное получение фотографического изображения маски Пушкина на каменном своде склепа бароном Розеном — Лобов В.М.)
Оба эти снимка составляют собственность барона Г.В. Розена, который предполагает войти в соглашение каким-либо издателем или фотографом с тем, чтобы отпечатать их в большом количестве экземпляров и, пустив эти снимки в продажу по общедоступной цене, весь доход с них обратить в пользу благотворительных учреждений имени А.С. Пушкина.
Эта прекрасная и в тоже время вполне целесообразная мысль должна, мне кажется, встретить всеобщее сочувствие в русской публике.Гроб поэта, как я уже говорил выше, замечательно сохранился.
Местами на нём уцелели даже отдельные куски довольно широкого парчового позумента, некогда украшавшего гробовую крышку; весьма возможно, что это были остатки креста из парчовой ткани.
Небольшие части этого позумента, отделившиеся под влиянием времени и тления деревянного гроба, в виде светлого и тёмного кусочков на правой его стороне (низ рисунка) и серовато-тёмных пятен у второго правого кружала, вышли довольно явственно на фотографическом снимке.
Не только парчовые позументы, но и узоры в виде петель по их краям все в значительной степени сохранили если не свои первоначальные (вероятно золотисто-тёмные и красные), то изменившееся от долгого лежания в земле, но всё же достаточно яркие и свежие цвета: зеленовато-жёлто-голубой и коричневый, отчасти же и свой мишурный блеск.
На крышке гроба уцелели также некоторые металлические фигурные части, служившие либо его украшением, либо скреплением самой крышки; они, надо полагать, были сделаны из позолоченной меди, судя по сохранившимся на них и заметным на очень близком расстоянии тёмно-жёлтым полоскам на выпуклых местах.
Я не в силах был утерпеть и после долгих, мучительных колебаний, позволил себе взять на память об этом необычайном событии кусочек совершенно отделившегося от гробовой крышки парчового позумента.
Эту драгоценную реликвию я приношу в дар Пушкинскому музею в Императорском лицее.
Самый гроб поэта, насколько он был доступен моему зрению и даже осязанию, имеет тёмно-коричневый цвет настоящего дуба, и форма его несколько отличается от нынешней формы гробов.
Он кажется более широким, покатым и закруглённым с боков, причём его доски в местах скреплений имеют значительные углубления.
Эти углубления в виде тёмных полос вполне отчётливо видны на фотографическом снимке.
Что касается деревянного ящика, в который был вложен гроб со смертными останками поэта, то по свидетельству рабочих, раскапывавших могилу, они в ней ничего не нашли, кроме нескольких гнилых досок.
Весьма возможно допустить однако, что боковые части и низ ящика сохранились в земле, так как рыли только верхнюю часть могилы и ударами ломов легко могли сломать в щепки верхнюю часть.
По мере разрытия могилы, когда под ударами железных ломов и лопат валились кирпичи, поддерживавшие своды старого склепа, покрывавшего могилу на небольшой вышине от гроба, этот последний стал постепенно обнаруживаться перед ними.
В настоящее время над могилой Пушкина вероятно уже сделаны новые своды.
При нас над изголовьем гроба виднелись два новые кружала, на которые стлались продольные доски для кладки свежих кирпичей.
На прилагаемом рисунке видна передняя часть старого каменного свода, а под нею новый свод, с торчащими в нише кирпичами.
Для маленькой иллюстрации отношения нашего простолюдина к имени поэта позвольте привести здесь попутно слова одного рабочего (правда неграмотного), сказанные им тут же на могиле, в ответ на заданный мною вопрос – А кто был Пушкин? – «Должно быть хороший барин!» – флегматически произнёс каменщик…
Хорошо ещё, что не сказал «енарал»…
Очевидцами и свидетелями всего мною здесь рассказанного, кроме барона Г.В. Розена и меня, были: житель Святых Гор купец А.И. Харинский, его родственник И.В. Лешников, десятник да 5-6 человек рабочих каменщиков, производивших работы под наблюдением этого последнего.
И я невольно задавал себе вопрос: каким образом лица, заведовавшие столь ответственными и важными работами, как исправление могилы величайшего поэта, заблаговременно не могли оповестить об этом крупном событии не только всю читающую публику, но хотя бы окрестных жителей, тем более, что вопрос о ремонте могилы и памятника, равно как и об укреплении всей монастырской горы, угрожающей разрушением, был решён, если не ошибаюсь, ещё Пушкинским комитетом, во время происходивших в 1899 году Пушкинских юбилейных празднеств, привлёкших в Святые Горы множество приезжей публики?
До этих празднеств могила Пушкина, по свидетельству тогдашних очевидцев, смотрела весьма печально.
Ещё более меня поразило отсутствие при работах заведовавшего ими гражданского инженера В.Л. Назимова.
По моему личному убеждению, работы по укреплению могилы Пушкина должны были быть поручены комитету, во главе которого должен бы быть поставлен авторитетный и опытный строитель-инженер.
Но независимо от всего этого и все другие лица, занимающие в тех краях административные или общественные должности, во главе с местным земским начальником П.Ф. Карповым, в ведении которого находятся и Святые Горы и который в тоже время состоит членом Пушкинского комитета, нравственно были также обязаны заблаговременно предупредить русское общество через посредство ли местной или столичной печати, или иным каким путём о готовящемся исправлении памятника и разрытии могилы Пушкина.
Неужели же они не понимали или не сознавали всей важности и ответственности возложенного на них дела?
Перед ними ведь была могила не безвестного Ивана или Сидора, разрытие которой и то требовало бы известных гарантий и осторожности, и присутствия близких людей, а могила величайшего поэта нашей родины!
Всё это следовало бы обставить торжественным образом, подобающим величию самой минуты, когда из недр земли внезапно показался гроб с прахом покоящегося вечным сном поэта, не даром названного «Солнцем русской поэзии!»
На это единственное в своём роде событие отозвались бы, бесспорно, тысячи русских людей.На могиле поэта, перед самым гробом его, следовало бы отслужить торжественную панихиду.
И тогда самый факт открытого гроба Пушкина при столь необычных обстоятельствах приобрёл бы иное, всенародное значение!
В действительности же из него сделали какую-то непонятную ни для ума, ни для сердца обычную канцелярскую тайну!
Последствием этой странной, чтобы не сказать больше, тайны было то, что не только публика в широком смысле слова, но даже соседние и ближайшие к Святым Горам жители (в числе их и барон Г.В. барон Г.В. Розен) не только ничего не знали, но даже и не слыхали о том великом событии, свидетелями которого довелось быть всего лишь небольшой горстке людей, две трети которой составляли к тому же простые, неграмотные рабочие!..
Мы пробыли у гроба Пушкина с час времени.
Поклонившись ещё раз великой могиле, пережив вместе с моим спутником несколько незабвенных минут в нашей жизни, подавленные скорбным чувством от всего нами пережитого и испытанного, мы покинули кладбище Святогорского монастыря.
Отходя от могилы, мы видели, как рабочие стали быстро заделывать зиявшее в ней пустое пространство, взваливая на кружала свежие кирпичи для могильного свода, под которым, быть может, уже навеки скрылся виденный нами гроб с останками гениального поэта…В.К. Фролов.P.S.
Статья уже была мною написана, когда я получил неожиданно письмо от почтенного барона Г.В. Розена.
Вот что мне барон, между прочим, пишет: ‘’Спешу уведомить вас: что после разговора с П.Ф. Карповым (земским начальником), с которым я вчера встретился в Новогородке (почтовая станция в Опочецком уезде, откуда идёт просёлочная дорога в Святогорский монастырь) выяснилось, чтопеределка склепа не была предусмотрена (выделено Фроловым) при работах по укреплению горы и ремонта памятника, а необходимость в устройстве нового склепа выяснилась только в момент работ, при подготовке грунта под установку каменного цоколя, а потому ранее не было возможности известить об открытии склепа.
Когда разрывали землю над могилой, внезапно увидели, что склеп провалился, а задерживать работы по его ремонту до публичного его оглашения, было невозможно ‘’Я очень признателен барону Г.В. Розену за это его письмо, и надеюсь, что он не посетует на меня за приведённые из него выдержки.
Ведь речь идёт о могиле Пушкина, одинаково близкой и дорогой всем нам!
С одной стороны письмо барона Г.В. Розена косвенно как бы подтверждает всё мною сказанное по поводу той убийственно печальной внешней обстановки, среди которой происходило разрытие Пушкинской могилы и, как теперь оказывается из письма барона, даже внезапное обнаружение в ней провалившегося склепа.
С другой стороны оно объясняет и самую причину, почему лица, участвовавшие в производстве работ по ремонту памятника, не имели возможности известить о провале и открытии самого склепа.
Позволю себе, однако возразить барону Розену, что если всё это справедливо и верно, в чём конечно нельзя сомневаться, если внезапно произошёл провал склепа при разрытии могилы Пушкина, то тем более являлась безотлагательная необходимость личного бессменного надзора за производившимися столь ответственными работами со стороны заведовавшего ими гражданского инженера.
И не только личное его присутствие, прибавлю, с первого до последнего момента работ, но и опубликование их подробнейшего хода, как для всей читающей России, так и для представления этих “исторических документов” в Императорскую Академию Наук.Далее, неизбежно и сам по себе возникает вопрос: кто же в настоящем случае распоряжался работами по столь экстренному и будто бы непредвиденному (для специалиста-то?) случаю, как внезапно провалившийся склеп?
Неужели десятник?!
Ну а если бы, – страшно подумать! – при внезапном провале склепа пострадал бы или разрушился гроб с прахом поэта?!
Что было бы тогда?
И кто был бы ответственен за такую беспримерную и ужасную катастрофу?
Да хотя бы и теперь.
Не закрадывается ли в душу невольное сомнение, что после внезапного провала старого склепа где-нибудь не повреждён самый гроб, и над могилой Пушкина сделан ли новый, вполне надёжный свод?
Быть может, только наскоро заложили обрушившийся провал.
Не тронув середины могилы, и часть сводов, потревоженная падавшими кирпичами, осталась также нетронутой?
Что если (от чего, конечно, Боже упаси!) старые своды, в свою очередь, разрушатся все или частями, а кирпичи будут падать прямо на гроб и разрушать драгоценные для всей России останки великого поэта?
И кто, наконец, поручится, что ничего подобного случиться не может?
Ведь вновь зарытая могила унесла с собой тайну недавних событий!..
Ведь судя по тому, как сохранился деревянный гроб Пушкина, возможно с большой вероятностью предположить, что сохранилось и его бренное тело.
Исторический пример такого сохранения тела мы имеем в лице Наполеона I, вырытого из могилы по прошествии не более 25-28 лет по своей кончине, для перенесения его в роскошную гробницу на площади Инвалидов в Париже, и замечательно сохранившегося, несмотря на то, что он, как и Пушкин, не был бальзамирован!
Очевидно, что в данном случае мы имеем дело с благоприятными для сохранения тела почвенными условиями монастырского кладбища в Святых Горах(как выяснилось, в этот же день прибывшие родственники Пушкина вскрывали гроб и удостоверились, что мощи поэта были нетленными, но этот факт они почему-то не обнародовали – Лобов В.М.).
И вот представьте себе, какой это был в настоящее время прекрасный и, как нельзя более, подходящий случай увековечить описанное мною событие в глазах всего нашего будущего потомства!..
Над гробом, как я уже говорил, можно было бы соорудить временный навес, поставить стражу, и немедленно дать знать об этом событии местным властям.
Заручившись разрешением высших властей, его бы можно было извлечь с подобающими почестями из тёмной могилы, положить в герметически закупоренный металлический гроб или ящик и над этим последним сделать стеклянный навес или шатёр, с входами к нему.
Какое это было бы величественное торжество, в котором приняла бы участие вся просвещённая Россия!
Над гробом великого поэта можно было бы тогда воздвигнуть роскошный мавзолей, и под его своды стекались бы тысячи русских людей на поклонение дорогому праху.
Такой мавзолей был бы достоин имени Пушкина!
Но мы благодаря нашей халатности, косности и непростительному равнодушию к заслугам великих людей, пропустили и этот исключительный случай, не воспользовались и этим редким моментом!
Но быть может, ещё не поздно осуществить эту мысль на деле, благо впечатление ещё слишком свежо, и гроб с останками гениального поэта, быть может, вполне цел и невредим? В.Ф.»
В этой же газете была рубрика «Хроника»:«Пробуждение вулкана Везувия – слышен рокот и оглушительный треск, извержения огня, камней, пепла на окрестности.
На полуострове Аляска вулканы Редаут и Илиампа с начала сентября в течение 2-х недель осыпают обильным пеплом проходящие мимо Аляски суда.
На Гавайских островах вулкан Киланеа извергает широкие потоки лавы».
Прошло более полувека.
В августе 1953 года директор заповедника «Пушкинские Горы» Семен Гейченко решил провести капитальные работы по укреплению памятника на могиле.
Работы выполнялись специалистами из Псковской реставрационной мастерской.
Был приглашен известный археолог П.Н. Шульц.В своей книге «У Лукоморья» С. Гейченко уделяет эпизоду вскрытия могилы всего три страницы небольшого формата.
За время, прошедшее со дня вскрытия могилы и выхода книги, никто из исследователей не удосужился вникнуть в смысл информации, изложенной на этих трех страницах.
«С 18 по 30 августа на могиле А.С. Пушкина производились работы, результаты которых можно смело назвать сенсационными.
Свидетельствует С. Гейченко: «На второй день работы сняли надземные части памятника.
Открылись створки двух больших плит, лежащих в его основании.
Когда убрали плиты, в центре основания обнаружилась камера, квадратная по форме, со стенами, облицованными кирпичом в один ряд.
Высота камеры 75 сантиметров.
В восточной стене ее маленькое окошечко.
На дне камеры были обнаружены два человеческих черепа и кости.
Экспертиза показала, что кости принадлежат людям пожилого возраста.
Останки были обмерены и помещены в специально приготовленный свинцовый ящик.
Этот ящик поместили в камеру, когда по окончании реставрации детали памятника были вновь поставлены на свои места».
Итак, над склепом с захоронением «поэта» обнаружено захоронение костей и двух черепов пожилых неизвестных людей.
Почему-то Гейченко С. и другие исследователи отказались от всяких пояснений по этому вопросу.
Кто были эти люди?
Умерли они насильственной или естественной смертью?
Почему и когда совершено погребение их в «могиле Пушкина»?
Гейченко С. пишет, что акты вскрытия и экспертизы хранятся в «музейном фонде заповедника».
Однако о гробе Пушкина не сказано ничего.
Ведь с 1902 по 1952 г. прошел 51 год.
Снимки рабочей обстановки 1902 г. были, а в 1953г. какие были фотографии?
Что за тайна?
В 2006 г. в день рождения Пушкина я встретил у памятника ему в Москве женщину, которая рассказала мне о вскрытии 1902 г. захоронения Пушкина в Святых горах.
Она тоже читала статью 1902 г. об этом вскрытии.
Родственники Пушкина рассказали ей, что они были в то время и вскрывали гроб, в котором оказались мощи Александра Пушкина нетленными: тело, волосы, одежда и ткань внутри совсем не испортились.
Меня это так озадачило, что я не заметил, как она скрылась среди толпы.
В шестом томе Полного собрания сочинений А.С. Пушкина анонимный автор статьи, подписавшийся инициалами В.В., обсуждая статью Фролова 1902 г., справедливо замечает, что«благодаря почвенным условиям Святых Гор гроб Пушкина сохранился гораздо дольше, чем можно было предполагать, и это дает право допустить, что и останки поэта могли сохраниться в большей целости, чем при обычных условиях».
Таинственный В.В. вроде как подводит читателя к необходимости и обоснованности эксгумации трупа, находившегося в данном гробу.
Не случайно космонавт Серебров, будучи в Пушкинском заповеднике, рассказывал, что видел из Космоса световой столб над Михайловским.
Да, это место особой силы неспроста!
Лобов Валерий Михайлович, пушкинец, исследователь-историк
Фото вскрытия 1902 года
Фото 1944 года, разминирование могилы Пушкина после освобождения в Псковской области села Михайловского от фашистов.
Источник:
http://krasvremya.ru/osobaya-i...Как разминировали могилу Пушкина
В 1944-м, оставляя Псковщину, немцы буквально начинили взрывчаткой Святогорский монастырь, где находится могила Александра Сергеевича Пушкина.
По данным военных архивов, с 12 по 22 июля 1944 года в Пушкинском заповеднике было обезврежено более 14 000 мин, 36 фугасов, 3 новейших по тем временам заряда с «сюрпризом» и 2107 взрывоопасных предметов.
В марте 1943 года, задолго до подхода линии фронта к Пушкинским Горам, немцы приступили к систематическому разрушению «охранявшегося» ими Святогорского монастыря. По свидетельству священника И. Д. Дмитриева, немцы дважды подрывали главную церковь монастыря — Успенский собор, построенный в XVI веке по повелению Ивана Грозного. В результате второго взрыва собор, у стен которого находится могила Пушкина, разрушен: колокольня рухнула, а древний двухсотлетний большой колокол разбит на мелкие куски, валяющиеся в обломках кирпича по склонам горы; крест соборного купола сорван; западная часть купола пробита снарядом; крыша приделов обрушилась. Сожжены и полностью уничтожены Никольская церковь монастыря, трапезная, кельи монахов, монастырская гостиница и другие монастырские сооружения. Сам памятник на могиле поэта отклонился в восточную сторону на 10–12 градусов вследствие оползания холма после бомбардировок и взрывов фугасных бомб, заложенных немцами.
Из заключения Чрезвычайной Государственной Комиссии:
«… фугас огромной силы был заложен на дороге с восточной стороны, у подножия могилы Пушкина: немцы прорыли специальный туннель, протяжением в 20 метров, тщательно замаскированный, в который были заложены специальные мины и 10 авиабомб по 120 килограммов каждая. Взорвать его немцы не успели ввиду стремительного наступления Красной армии.
Оккупанты хорошо знали, что, войдя в Пушкинские Горы, бойцы и офицеры Красной армии прежде всего посетят могилу поэта, и потому немцы превратили ее в западню для патриотов. На территории монастыря и в близлежащей местности обнаружено и извлечено советскими саперами подразделений Смирнова и Сачкевиуса до трех тысяч мин…».
Из воспоминаний командира 1-й роты 157-го инженерно-саперного батальона капитана Казакова:
«…Саперы разбирали кладку монастыря, на вид свежеуложенную. В стене оказался заряд тола весом 250 кг с часовым механизмом. Под половицей обнаружили противотанковую мину, потом еще одну. У могилы Пушкина обнаружили противотанковые мины с «сюрпризом». В верхней мине был установлен химический взрыватель, срабатывающий через определенное время, а под ней вторая мина с взрывателем натяжного действия». Мины срабатывали от прогибания половиц, однако никто не пострадал — саперы своевременно разгадали секрет».
По сей день нет точного ответа, кто конкретно разминировал могилу поэта. Долгое время считалось, что это сделал старший лейтенант Григорий Старчеус, погибший позже при наступлении. Однако непосредственно могилу саперы Старчеуса не обезвреживали. Среди исследователей ходит предположение, что усыпальницу Пушкина разминировал фрязинский изобретатель, кандидат технических наук Анатолий Худышев.
Из воспоминаний Анатолия Худышева:
«…Когда наши войска освободили Святые Горы, то саперам было поручено разминировать Святогорский монастырь. И вот мы с собаками сначала прошлись по двору, затем по кельям — нашли и обезвредили несколько мин-ловушек. Потом зашли в церковь, где отпевали Пушкина. Саперы продолжили тщательный осмотр помещений церкви и местности около нее, а я с сержантом и своим товарищем по училищу Сеньковым вместе с нашими собаками прошли к могиле Пушкина. Мой Джерик (так звали мою собаку, натренированную на запах тола в минах) забежал вперед и уселся у могилы.
— Как не стыдно! — пожурил я его. — Уселся прямо на могилу великого поэта.
Начал его звать. Он не слушается. Позвал построже. Он прибежал, стал около меня. Сержант заподозрил неладное. Говорит: «Давай пустим собак. Нет ли там мин?» Мы пустили. Собака Сенькова побегала и вернулась, а мой Джерик опять уселся рядом с могилой.
Я осторожно подхожу к нему и начинаю металлическим щупом пробовать землю, и действительно, щуп натыкается на железо. Начал саперной лопаткой снимать почву, а дерн рыхлый, легко снимается. Значит мина! Осторожно нащупываю ее, обхожу по контуру. Большая мина, круглая, противотанковая (в ней 5 кг тротила). Подкапываю скребком и руками освобождаю землю вокруг. Проверяю, нет ли бокового ударника, который проволочкой закреплен. Нет. Прощупываю скребком под миной, нет ли ударника на неизвлекаемость, с пружиной такой особенной — как поднимешь мину, пружинка распрямляется — и взрыв! Нет, мина без «сюрпризов». Но под миной еще что-то есть. Снимаю ее, укладываю в сторонке, а под ней вторая, для усиления, такая же. Потом проверили соседние могилы: Ганнибалов и Пушкиных. И там тоже нашли такую же мину».
В 1944 году немцы стали широко применять новые противотанковые мины RMi-43. Они имели вид металлического бруска длиной около восьмидесяти сантиметров, начиненного пятью килограммами тротила. Мина имела пять взрывателей, некоторые из которых устанавливались на неизвлекаемость.
Начальник штаба 157-го инженерно-саперного батальона Николай Помилуйко:
«…13 июля 1944 года взвод старшего лейтенанта С.Е.Покидова из 157-го инженерно-саперного батальона обнаружил мины на дороге у самой монастырской стены, как раз там, где на холме возвышается памятник поэту. Во время разминирования саперы обнаружили противотанковые мины нового образца, ранее не встречавшиеся. Взрыватель одной из мин был установлен на неизвлекаемость. При попытке обезвредить ее, раздался взрыв. Видно очень спешили саперы и ошиблись. Так и остались здесь на вечные времена: уроженцы Тамбовской области старший лейтенант С.Е. Покидов, сержант И.А. Комбаров и рядовой И.В.Ярцов; москвичи — старший сержант М.А.Казаков и сержант Н.О.Акулов; архангелогородец лейтенант В.П.Кононов; житель Челябинской области рядовой Е.О.Козлов и Ивановской — рядовой И.Ф.Травин; да рядовой В.С.Тренов, происхождение которого так и не установлено.
Их захоронили за оградой Святогорского монастыря вместе с теми воинами, что погибли при освобождении Пушкинских Гор».
Николай Помилуйко:
«…Я лично установил, что могилы (Пушкина и Ганнибалов — Ф.К.) заминированы минами RМ-43. Памятник обит досками, одна из которых оторвана, и можно прочесть “ПУШКИН”. Но еще раньше, в составе передового отряда, на могиле поэта побывал командир роты 17-й инженерно-саперной бригады старший лейтенант Г.И.Старчеус, который, судя по деревянной дощечке, прибитой им на монастырской стене в то время, первым обнаружил мины у могилы поэта. На дощечке черной краской выведена надпись, подобные которой всегда оставляли саперы в тех местах, где не успевали снять мины: “Могила А.С.Пушкина заминирована. Входить нельзя. Ст. л-т Старчеус”. Эта дощечка до сих пор хранится в музее Святогорского монастыря. Сколько бы интересного об этом событии мог рассказать нам Григорий Игнатьевич Старчеус, если бы не пал смертью храбрых буквально через три месяца после освобождения Пушкинских Гор».
Члены Чрезвычайной государственной комиссии осматривают памятник на могиле А.С.Пушкина, 1944 год
Сразу после освобождения в Пушкинские Горы приехала Чрезвычайная государственная комиссия по установлению и расследованию злодеяний немецко-фашистских захватчиков. В её состав вошли писатели Н. С. Тихонов, Л. Леонов, К. А. Федин, член-корреспондент Академии Наук СССР П. И. Лебедев-Полянский, доктора филологических наук Д. Д. Благой и Н. К. Гудзий. Результатом посещения комиссией Пушкинских Гор и музея-заповедника стал акт совершенных злодеяний, который был зачитан на Нюрнбергском процессе в Германии, и Михайловское вошло в свод объектов «первейшего восстановления в стране».
Саперы за работой, 1944 год
Так выглядит сейчас та самая лестница, ведущая к храму и могиле Пушкина, где стояла табличка «МИНЫ»
Усыпальница Ганнибалов, которую в 1944 г. тоже разминировали
Май 1945 года. Хранитель Государственного музея-заповедника А.С. Пушкина Семен Гейченко (третий слева) среди саперов
Восстановленный Успенский Святогорский собор
Могила Александра Сергеевича Пушкина, спасенная в 1944 г. саперами 12-й инженерно-саперной бригады
Оценили 18 человек
33 кармы