Николай Гумилев - Виктору Сержу. Лето 1917 года:
«Я традиционалист, монархист, империалист, панславист. Моя сущность истинно русская, сформированная православным христианством. Ваша сущность тоже истинно русская, но совершенно противоположная: спонтанная анархия, элементарная распущенность, беспорядочные убеждения... Я люблю все русское, даже то, с чем должен бороться, что представляете собой вы...»
В ЧК, на вопрос конвоира, есть ли в камере поэт Гумилёв, ответил:
- Здесь нет поэта Гумилёва, здесь есть офицер Гумилёв...
Из рассказа палача:
«Этот ваш Гумилев… нам, большевикам, это смешно, но, знаете, шикарно умер. Улыбался, докурил папиросу… Фанфаронство, конечно. Но даже на ребят из особого отдела произвел впечатление. Пустое молодечество, но все-таки крепкий тип. Мало кто так умирает…»
Последние слова Гумилева, начертанные на стене камеры:
«Господи, прости мои прегрешения, иду в последний путь. Н. Гумилев»
Оценили 7 человек
17 кармы