Редактирую один текст и сталкиваюсь с утверждением, что «Церковь – это не пространство запретов и страхов, а пространство радости, любви и свободы». Плюс-минус достаточно нередкое утверждение.
И оно верно. Об этом многократно сказано в Евангелии и послания святых Апостолов.
Однако без подробного дополнения и пояснения, в условиях понимания современным человеком слов «радость», «любовь» и «свобода», — а понимает он их в трактовке модерна или постмодерна, — есть опасность упустить, что Церковь — это и пространство труда, самоограничения, даже предписаний, направляющих к свободе.
Между прочим, апостол Павле говорит и о такой форме свободы: «Ибо, когда вы были рабами греха, тогда были свободны от праведности», а чуть выше и о такой форме, казалось бы, несвободы: «Освободившись же от греха, вы стали рабами праведности» (Рим. 6, 18.20).
И если апостол Иоанн говорит, что «в любви нет страха, но совершенная любовь изгоняет страх, потому что в страхе есть мучение» (1 Иоанн 4, 18), то апостол Иуда замечает: «к одним будьте милостивы, с рассмотрением, а других страхом спасайте, исторгая из огня, обличайте же со страхом» (Иуд. 1, 22-23).
И радость соседствует в жизни христиан со скорбью: «ибо они среди великого испытания скорбями преизобилуют радостью» (2 Кор. 8, 2)
В конце концов слова Бога (десятословия): «Не укради» — это запрет. Но, скажем так, — это запрет не в значении «нельзя делать» (уголовно-ритуальный кодекс), а в значении «не следует делать» (слова родителя). Надеюсь, что этот нюанс будет понятен.
Всё это к тому, чтобы, зная о Церкви, как пространстве радости, любви и свободе, не увлекаться «розовым христианством».
Примечание: авторов текста знаю, писал не для них и не для полемики с ними.
Оценили 3 человека
7 кармы