Ласковые, веселые, симпатичные щупальца: Роман Носиков о главной угрозе России для Запада

Чем хуже наши отношения с Западом, тем больше мы узнаем о себе и своих возможностях. На днях выяснилось, что даже наши мультфильмы — совершенно не то, чем они кажутся наивным европейским и американским обывателям.

Профессор Букингемского университета Энтони Глис сообщил, что популярный в России и на Западе мультфильм «Маша и Медведь» — это русская пропаганда, воспитывающая в западных детях доверие к России. А под образом Маши, по мнению британского ученого, вообще скрывается Влад Путин.

Примечательно, что мы в данном случае оказались, по сравнению с г-ном Глисом, так же наивны, как и спасаемые им европейцы с американцами. Мы же тоже только что были не в курсе, что Маша — это Путин, а мультик — оружие.

Не будем с ходу отбрасывать эту версию. Попытаемся понять, откуда она.

Если посмотреть на информационную картину мира, которую рисуют поверх действительности наши коллеги из западных изданий, то получается, что Россия — крайне вооруженная и агрессивная страна. Практически все, что исходит из России, несет угрозу чему-нибудь.

Куда ни глянь, все вокруг, так или иначе, — под русской угрозой. Под угрозой демократия и выборы, в которые вмешивается Россия. Под угрозой свобода слова из-за российской пропаганды и фейк-ньюз. Под угрозой права человека, либеральные и европейские ценности, равенство и мультикультурализм — потому что Россия спровоцировала миграционный кризис и одновременно вступила в союз с европейскими правыми популистами. Под угрозой европейская энергетическая независимость, которую Россия подрывает своим газом, своими газопроводами, своими танкерами.

Россия опасна всем. Даже русские женщины — это не женщины вовсе, а «красные воробьи» и «медовые ловушки».

В России все не то, чем кажется. Так почему же мультик должен быть исключением?

Россия, в сознании человека Запада, — это монстр, нацеленный на Цивилизацию сотнями тентаклей, ядовитых жал, щупалец. Чудовище, намеренное разрушить мироздание.

«Россия — это чудовище из морских глубин, — так заявила весной этого года представитель Госдепартамента США Хизер Нойерт. — У России много щупалец».

Как тут не вспомнить о Лавкрафте и его жуткой вселенной, живущей и радующейся только до тех пор, пока не пробудился на дне океана Ктулху?

По-моему, все наконец почти честно названо своими именами. И наши насмешки над этим самозапугиванием Запада совершенно неуместны. Это нам кажется, что мы не представляем угрозы. Это нам кажется, что мы желаем добра. На самом деле, то, чего мы желаем от Запада, — это для него самый большой кошмар.

Мы ждем от Запада изменений. Ждем перемен. И нам, при наших масштабах, в том числе и масштабах тех перемен, через которые мы недавно прошли сами, — нам трудно понять, насколько гигантских перемен мы от них добиваемся.

Мы не входим в Запад, как бы нам это ни казалось. Если учитывать масштабы — идеологических изменений, экономических метаморфоз, военных сдвигов, — то мы надеваем Запад на себя, как… Ну, скажем вежливо: как носок.

Фактически мы хотим, чтобы Запад перестал быть Западом. То есть отказался от идеи своей полной и окончательной праведности, на которой строится его благополучие. Мы хотим, чтобы Запад сотрудничал с нами. Но это противоречит его природе. И следовательно, мы требуем, чтобы его природа была изменена. То есть чтобы он перестал быть самим собой.

Нам кажется, что Запад — это Европа. Нам кажется, что Европа — это не Гитлер и не Муссолини, не Рагнар Кожаные Штаны и не Крестовые походы, не Кортес и не концлагеря, а Кант, Бах, Микеланджело и «Ода к радости». Не геноцид в Конго, а сказки Андерсена.

Нам кажется, что одно никак не связано с другим. А это не так — ни во времени, ни в категориях.

Потому что одно — результат другого. Андерсен — это прекрасный цветок на огромной куче удобрений, в которые были превращены сотни тысяч людей, уничтоженных в Индии, Гвинее, Китае, на Карибах. Кстати на островах аборигены были уничтожены полностью и заменены рабами из Африки. Рагнар Лодброк так же связан с Гансом Христианом, как Суворов — с Пушкиным.

А во времени Запад — это в данный момент вообще антиБах. Это стрит-арт, рэп про геноцид белых и Макрон с Меркель — продукты долгого незаслуженного, не заработанного и не завоеванного благополучия. Ожирения и кайфа, от которого мы предлагаем отказаться.

Ни один наркоман еще ни разу не отказался от своего недуга просто так, потому что его попросили. Катарсис — это результат долгого пути, который Западом еще даже не начат.

Поэтому то, что нам кажется болезнью, самообманом или истерикой, на самом деле является совершенно продуманным, спланированным с холодной головой, технологическим процессом, трансформирующим западные общества по новым чертежам.

Россия представляет главную угрозу для Запада тем, что использует европейские ценности — демократию, свободу слова, свободу предпринимательства и торговли — как слабости Запада. А это означает, что эти ценности надо от нее защитить. Нужно понадежнее спрятать свободу слова, свободу торговли, демократию, права человека и все остальное самое ценное в большой сейф, запереть его и приставить к нему охрану из правильных надежных людей.

Ценности надо контролировать. Необходимо контролировать свободу. Нужно дозировать права и равенство. А также — разбить на разные неравноправные классы свободу слова, получения информации, творчества и самовыражения.

Поэтому франшиза «Трансформеры», из которой уши Пентагона торчат на полбюджета, — это свобода творчества. А «Маша и Медведь» — это замаскированные Путин и, ну скажем… кого там г-н Глис в медведи записал?

Впрочем, такие крайности наблюдаются как раз в тот момент, когда укрепить охраняемые политические и экономические конструкции больше просто нечем. А следовательно, скоро за истерическим визгом о том, что Запад силен как никогда, мы услышим их треск.

И протянем Европе свои ласковые, веселые, симпатичные щупальца.

Источник