Путин, Сечин и Улюкаев: Тайны следствия

История одного предательства, или как надо управлять гневом

Не занимаясь специально политической аналитикой, я всегда был человеком медиазависимым и давно заметил, что между различными медийными событиями, на первый взгляд, никак между собой не связанными, нередко обнаруживается неожиданная корреляция. Профессиональные политологи и журналисты как будто бы тоже должны замечать эти невидимые связи, но что-то не позволяет им написать о своих наблюдениях.

15 ноября 2016 года в России произошло беспрецедентное событие: действующий министр экономики или, как это у нас теперь называется, экономического развития, Алексей Валентинович Улюкаев, был обвинен в коррупции, а точнее, во взяточничестве. Оказывается, используя свои служебные возможности, главный экономист страны вымогал взятку в два миллиона долларов. И не у какого-нибудь незаметного бизнесмена, а у самого руководителя компании «Роснефть» Игоря Ивановича Сечина — за то, что Минэкономразвития предоставит положительное заключение «Роснефти» приобрести государственный пакет акций другой нефтяной компании, а именно, «Башнефти», в размере 50%. Итог этой странной истории для самого Улюкаева мы знаем: 15 декабря 2017 года он был приговорен к 8 годам лишения свободы в колонии строгого режима, а также штрафу в 130 миллионов рублей, как раз эквивалентных 2 миллионам долларов.

Неожиданность этого события еще долго будет обсуждаться в наших СМИ, ведь до сих пор в истории современной России ни один федеральный чиновник такого высокого уровня не подвергался аресту, а тем более, посадке на столь долгий срок. К тому же, Улюкаев слыл верным соратником пресловутой команды либеральных реформаторов гайдаровского призыва, по сей день управляющих нашей экономикой, а эти люди всегда были «непотопляемы».

Но именно очень странной эту историю делает сама формулировка обвинения: неужели хоть кому-то в этой вселенной хватит безумия вымогать миллионы долларов у всемогущего главы «Роснефти» и надеяться на благополучный исход? Алексей Улюкаев меньше всего был замечен в каких-либо странностях, если не считать таковыми его дилетантские стихи, о которых я еще вспомню.

Трудно поверить в то, что на этом факте все и заканчивается. За такими большими чинами и суммами обычно скрывается очень большая политика, и дабы не множить сущности больше надобности, достаточно пойти самым простым путем и обратить внимание на ту самую сделку, за которую Улюкаев вымогал 2 миллиона «американских денег». Политическое измерение этой истории придают слова самого Игоря Сечина о том, что в расшифровках дела о взятке есть «сведения, содержащие гостайну», и поэтому они не могут быть опубликованы. В таком случае мое сомнение в реальности этой взятки только усиливается. Действительно, требование взятки у Сечина — это какой-то вопиющий абсурд, но я бы и не стал рассказывать о своих подозрениях, если бы на этом абсурде все и заканчивалось в этой странной истории.

Как стало впоследствии известно, приобретение госпакета акций «Башнефти» для самой «Роснефти» было не самоцелью, а средством для увеличения стоимости собственных акций в целях продажи крупнейшим иностранным покупателям. За месяц до ареста Улюкаева, в октябре 2016 года, «Роснефть» приобрела контрольный пакет акций «Башнефти» за 5,3 миллиарда долларов, а далее Игорь Сечин разъезжал по разным странам в поисках вероятного покупателя, так что даже не присутствовал на оглашении послания президента Путина Федеральному собранию.

Наконец, 7 декабря произошла крупнейшая приватизация 2016 года: 19,5% акций «Роснефти» были проданы консорциуму в составе швейцарского нефтяного трейдера Glencore и… Катарского инвестиционного фонда (Qatar Investment Authority). Если участие тихой и аполитичной Швейцарии в подобной сделке не вызывает никакого удивления, то одно только упоминание Катара в таком контексте заставляет серьезно задуматься.

В истории современной России само слово «Катар» долгое время ассоциировалось с убийством одного из самых жестоких главарей чеченского сепаратизма и исламского терроризма Зелимхана Яндарбиева, который 13 февраля 2004 года был взорван в своем автомобиле в Дохе. Не найдя настоящих виновников, разгневанные власти Катара за это убийство срочно арестовали и приговорили к пожизненному заключению двух сотрудников российского посольства. И только после длительных переговоров, когда наш министр иностранных дел Игорь Иванов провел тяжелые переговоры с тогдашним абсолютным монархом Катара, эмиром Хамадом бен Халифом аль-Тани, оба сотрудника были возвращены на родину.

В следующий раз Катар вспомнили в конце 2011 года, когда все СМИ потрясла чудовищная новость: в аэропорту Дохи пограничники избили российского посла Владимира Титоренко только за то, что Россия поддерживает светский режим Башара Асада, в то время как все члены Лиги арабских государств, включая Катар, выступили против Сирии. После этого нонсенса Россия обнулила дипломатические отношения с Катаром, и никаких надежд на их восстановление не было. Хуже того, 7 февраля 2012 года на заседании Совбеза ООН, когда Россия наложила вето на проект резолюции по Сирии, министр иностранных дел Катара предупредил нашу страну, «что если она не воздержится от вето и не примет решения ООН, то потеряет все арабские страны».

В ответ на этот демарш наш представитель Виталий Чуркин пригрозил аравийской стране исчезновением с карты мира: «Если вы будете разговаривать со мной таким образом, то уже сегодня не будет больше такого понятия, как Катар». Вряд ли столь грозные слова нашего полпреда шли в разрез с тогдашней политикой Кремля, иначе бы уже 22 февраля того года президент Медведев не наградил бы его орденом «За заслуги перед Отечеством» IV степени.

Что же такого чудесного могло произойти, если через несколько лет именно катарский фонд будет покупать акции ведущей нефтяной компании России?

Ключевое слово «Катар» совершенно неожиданно для меня самого стало настоящим паролем для разгадки всей коллизии с Улюкаевым. Говоря сегодня об этом внешне безобидном малюсеньком государстве в Персидском заливе, невозможно не отметить тот более чем странный факт, что эта насквозь суннитская и аравийская страна вот уже два года находится в блокаде со стороны всех своих аравийских соседей. Конечно, ничего общего с казусом Улюкаева в этой блокаде нет — где Улюкаев и где Катар? Но одно общее свойство между ними все-таки есть: они кричаще абсурдны. Бойкот Катара аравийскими соседями — это тот самый второй абсурд во всей этой истории, который заставил меня окончательно прояснить ее истинные причины.

Напомню, что не то что со скандальным Катаром, но и со всем остальным аравийским миром у России давно уже складываются очень напряженные отношения. Аравийские государства не хотят нам прощать ни защиту Сирии, ни конструктивных отношений с их заклятым врагом Ираном, ни сотрудничества с аравийскими же шиитами. Причем, в этой диспозиции аравийские сунниты оказываются по одну сторону баррикад с США и их сателлитами во всем мусульманском мире. Стоит напомнить, что непримиримая конфронтация суннитов и шиитов давно стала системообразующим фактором для всего Ближнего Востока, и России в этом вечном баттле как будто бы специально отведена роль столь же вечного союзника шиитского Ирана, хотя абсолютное большинство мусульман, живущих на территории РФ, придерживаются именно суннитского исповедания. Ролевая предопределенность России в ближневосточном многоугольнике усугубилась после многочисленных санкций Запада против нашей страны, введенных с 2014 года.

И вот в этой тупиковой ситуации конфликта «на два фронта» президент Путин не делает резких движений, а идет самым непредсказуемым путем, ломает все стереотипы и протягивает руку Катару, а Катар эту руку пожимает, хотя уже было сделано все возможное, чтобы такое рукопожатие казалось нереальным. Оказывается, для принимающих решения в Катаре религия религией и политика политикой, но экономическая выгода может «творить чудеса». Согласившись купить акции «Роснефти», сунниты из Катара перешагнули не только через американские и саудовские интересы, но также и через свое неприятие шиитского Ирана, и в этом смысле можно прямо сказать, что Путин просто связал суннитов и шиитов экономической выгодой.

Следовательно, продажа акций «Роснефти» Катарскому инвестиционному фонду была больше, чем международным бизнесом, она преследовала политические и геополитические цели, в которые были посвящены лишь немногие профессионалы, включая, разумеется, самого министра экономического развития. По всей видимости, работа по Катару продвигалась в сверхсрочном и сверхурочном режиме, так что проследить ее могли только те заинтересованные лица, которые были в ней непосредственно задействованы.

Но министр вел себя таким образом, как будто министерство это его собственность и внешнеполитические интересы государства для него не имеют никакого смысла. Зная о том, какие важные стратегические последствия имеет покупка акций «Башнефти» «Роснефтью», Улюкаев мог бы потребовать взятку, но скорее всего он получил эти деньги за непубличный аудит или консультации по этой сделке, а потом слил эту государственную тайну определенным заинтересованным людям и, тем самым, подверг бы всю операцию угрозе срыва. Однако эти заинтересованные люди были призваны не сорвать, а спасти эту сделку, ведь как теперь пишут иные СМИ, ФСБ задолго подозревало Улюкаева и о каждом его шаге Лубянке было хорошо известно.

Зачем же Улюкаеву «сливать» кому-то государственную тайну стратегического значения? Из еще т.н. панамского досье компании Mossack Fonseca следует, будто в 2004—2006 годах, когда Улюкаев работал первым заместителем Центробанка РФ, его сын Дмитрий был директором офшорной компании Ronnieville Ltd на Британских Виргинских островах, а потом на этом посту его сменила вторая жена Алексея Валентиновича. Если у семьи российского министра есть активы и недвижимость за границей, то он автоматически может оказаться в заложниках у зарубежных спецслужб и тогда они будут просить его объяснить происхождение этих активов и выуживать из него максимум необходимой информации, которой они, прежде всего, смогут шантажировать его самого как своего незадачливого агента.

В этой связи вспоминаются неоднократные призывы Путина нашим гражданам возвращать заграничные активы на родину, не только для безопасности нашей страны, но и для их собственного благополучия. По всей видимости, министр Улюкаев не прислушался к настойчивому совету человека, получившего классическое образование в сфере государственной безопасности. Неслучайно 15 ноября 2016 года Улюкаев был арестован, а уже 14 декабря того же года Госдума приняла закон, запрещающий чиновникам, силовикам и депутатам иметь счета в заграничных банках и другие «иностранные финансовые инструменты», причем, как напрямую, так и косвенно, через третьих лиц, включая бывших супругов.

Выскажу свою версию. Предательство ведущего либерального министра могло бы заставить Путина также сорваться, как срывались и впадали в беспорядочный гнев многие правители в подобной ситуации, но обвинение Улюкаева ограничилось делом о взятке, хотя на самом деле оно могло бы потянуть на государственную измену. И если бы сделка с Катаром сорвалась, то бывший министр экономразвития мог бы получить не восемь лет колонии строго режима, а от двенадцати до двадцати, как и полагается в таких случаях.

Сближение Катара с Россией не могло не взбесить ваххабитскую Саудовскую Аравию, остающуюся неформальным лидером аравийских стран, но для особо резких движений Эр-Рияд нуждался в одобрении подлинного покровителя — самих США, которые, как известно, вроде бы борются с мировым ваххабизмом, но необъяснимо снисходительно относятся к главному ваххабитскому государству.

20 мая 2017 года Дональд Трамп вопреки давно устоявшейся традиции, когда новоизбранные президенты США первым делом посещали соседние страны, Канаду или Мексику, совершил свой первый зарубежный визит именно в Саудовскую Аравию, где договаривался о поставках саудитам многочисленного оружия и военной техники для борьбы с терроризмом, но как мы прекрасно понимаем — для сдерживания Ирана и его союзников в регионе. И вот уже 5 июня 2017 года целый ряд стран во главе с Саудовской Аравией — Бахрейн, Объединенные Арабские Эмираты, Египет, Ливия и Йемен — разорвали дипломатические отношения с Катаром, обвинив его в поддержке терроризма и вмешательстве в дела арабских государств. Знаменитое информационное агентство «Аль-Джазира», находящееся, да-да, именно в Катаре, заявило, что сайт государственного Катарского информационного агентства был взломан и из него были изъяты материалы якобы готовящегося заявления правящего эмира Тамим бин Хамада Аль Тани о поддержке Ирана и ХАМАС.

Поддержка шиитского Ирана — это теперь чуть ли не главное обвинение Катара со стороны суннитских соседей, Иран здесь упоминается через запятую с ИГИЛ*, «Аль-Каидой» ** и «Братьями-мусульманами» ***. При этом власти самого Ирана дали понять, что готовы сотрудничать с Катаром, ведь если вспомнить географическое положение этой карликовой монархии, то ее блокада прежде дружелюбными соседями неизбежно должна была бы привести ее к катастрофе, так что уж лучше для Дохи принимать помощь от персидских «еретиков», благо обе страны разделяет лишь Персидский залив.

Неожиданно для сторонних наблюдателей в союз с Катаром вошел Эрдоган, ведь в этой стране давно располагается военная база Турции. Поэтому 23 июня 2017 года саудиты через Кувейт предъявили Катару три условия снятия блокады: закрытие «Аль-Джазиры», прекращение каких-либо отношений с Ираном, а также и с Турцией. Заметим, России в этом списке нет, да и не могло быть, хотя главное изменение в жизни Катара заключалось как раз в новой связи с Москвой.

Для России сделка с Катаром полностью оправдалась: акции «Роснефти» подскочили на 6%, достигнув исторического рекорда, а государственный бюджет пополнился на 10,5 миллиарда евро. Financial Times и агентство Bloomberg назвали эту сделку «триумфом президента России Владимира Путина». Но не экономическая выгода была в этой сделке главным мотивом для Кремля, а формирование новой геополитической реальности, еще вчера казавшейся невозможной.

Этой сделкой Путин сломал привычные расклады политических отношений на Ближнем Востоке в пользу России, да и сам Катар в долгосрочной перспективе также оказался в выигрыше, поскольку перестал быть пассивным заложником американо-саудитских интересов и доказал, что действительно готов стать современной и мирной страной, а не плавающей базой для разведения шахидов, навечно прикованной к саудовскому берегу.

10 декабря 2017 года Путин наградил участников продажи акций «Роснефти», а через пять дней суд приговорил Улюкаева к 8 годам лишения свободы, официально — за коррупцию.

Говоря об Улюкаеве, невольно вспоминается его показательное выступление в программе «Познер» 19 октября 2015 года, где он называл себя «лоббистом нефтяной отрасли» и в ответ на цитаты из самого себя в шутку сказал ведущему: «кое у кого слишком длинный язык». Еще острее вспоминаются его стихи, хоть и весьма посредственные, но избыточно откровенные:

Езжай, мой сын, езжай отсель

На шарике найдешь теперь

Немало мест, где шаг вперед

Необязательно пятьсот

Шагов назад, где, говорят,

Не все всегда наоборот.

Ну, так а чему тогда удивляться, если главой ключевого министерства в сегодняшней России может оказаться человек, открыто призывающий своих детей к эмиграции? И зачем тогда спецслужбам наблюдать за ним целый год, если достаточно один раз прочесть его собственные стихи?

* Движение «Исламское государство» решением Верховного суда РФ от 29 декабря 2014 года было признано террористической организацией, ее деятельность на территории России запрещена.

** «Аль-Каида» решением Верховного суда РФ от 14 февраля 2003 года была признана террористической организацией, ее деятельность на территории России запрещена.

*** Организация «Братья мусульмане» по решению суда Верховного суда РФ от 14 февраля 2003 года признана террористической, её деятельность на территории Российской Федерации запрещена.

Источник