Большой китайский размен. КНР допускает российский СПГ на свои рынки

Пока одно из самых, пожалуй, конкретных и даже, можно сказать, сенсационных событий «вокруг» визита китайского лидера в Россию произошло в минувшую среду, 5 июня. «НОВАТЭК» и Газпромбанк как представители российской стороны подписали юридически обязывающие базовые условия соглашения с китайской нефтехимической компанией Sinopec не больше ни меньше как об образовании совместного предприятия, которое и займется продажей российского сжиженного природного газа на колоссальных внутренних рынках Китайской Народной Республики. В пресс-релизе «НОВАТЭКа» при этом специально уточняется, что речь идет о продаже газа непосредственно конечным потребителям.

Для начала — о чем, собственно, речь.

Как заявил глава «НОВАТЭКа» Леонид Михельсон, слова которого приводятся в официальном пресс-релизе компании, совместное предприятие «не только позволяет гарантировать сбыт производимого СПГ, но и открывает возможности инвестирования в развитие сегмента конечного потребления на одном из крупнейших и быстрорастущем рынке газа и СПГ в мире». При этом уточняется, что подписанное с китайскими товарищами соглашение лежит в русле долгосрочной стратегии компании по созданию стоимости по всей цепочке от добычи и сжижения природного газа до реализации СПГ потребителям. То есть, по сути, «НОВАТЭК» собирается сделать то, что в свое время «Газпрому» не дали сделать в Европейском Союзе: выйти по цепочке на конечного потребителя. Тогда европейские страны сочли подобный уровень энергетической интеграции с российской «энергетической платформой» недопустимым и, самое главное, небезопасным. Потому что, с их точки зрения, после подобной экспансии «Газпрома» европейские рынки становились бы слишком «зависимыми» от России. И в общем это «возражение» даже в России было признано формально достаточно справедливым.

Китайские энергетики же не просто не возражают против подобной схемы, но даже, как мы видим, собираются помогать (пока по сектору СПГ, но, насколько нам известно, за происходящим очень внимательно наблюдают и в «Газпроме») через механизмы создания СП.

Почему?

Ответ на этот вопрос, лежащий в двух плоскостях, как краткосрочной «оперативной», так и долгосрочной «стратегической», достаточно очевиден. Более того: все было сделано настолько демонстративно и публично, что о нем даже и не надо гадать.

Что касается «оперативной» составляющей, то тут и нам, и китайцам имеет смысл благодарить наших общих заокеанских «партнеров»: на очередном витке китайско-американского экономического противостояния в режиме «торговой войны» Китай просто сначала вытеснил американский СПГ со своих рынков. А с начала нынешнего лета еще и обложил его встречными пошлинами так, что любые поставки американских «молекул свободы» в КНР, и так, в общем-то, недешевых, стали вообще бессмысленными. И краткосрочная — как, кстати, и среднесрочная — ставка китайских партнеров на российские поставки топлива в данной ситуации выглядит вполне логичной и обоснованной: газ Китаю все равно приходится импортировать и тут никому и ничего не нужно даже и объяснять.

Тут важнее другое.

Глобальные рынки СПГ регулируются иначе, чем привычные нам «трубопроводные», и поставки на них куда более, если хотите, «мобильны». Грубо: где за содержимое газовоза больше платят, туда эта здоровенная железная дура и плывет. И у китайцев как у крупных потребителей тут может быть только две стратегии: либо, извините за профессиональный сленг, «убивать ценой», то есть постоянно балансировать на уровне «игры на повышение». Либо выстраивать ситуацию с российскими партнерами так, чтобы для них поставки в Китай были приоритетными, несмотря на любые волатильности глобальной рыночной конъюнктуры. И создание для них возможности извлечения прибыли на каждом из этапов производственной цепочки — от добычи природного газа до продажи топлива конечному потребителю — в этом смысле очень хорошее и вполне логичное предложение. После реализации которого у российского ямальского газа, который добывается и торгуется «НОВАТЭКом», кстати, совместно в том числе и с китайскими партнерами, что называется, «возникает и закрепляется приоритет». То есть с учетом того, что за российским СПГ сейчас выстраивается самая настоящая очередь, Китай просто занимает в ней свое законное первое место.

Остальным, в том числе европейским, претендентам на российские объемы СПГ предлагается цивилизованно обождать.

Безусловно, стратегически выгодно это предложение и российской газовой отрасли: «длинные» защищенные контракты не на одно десятилетие вперед — от таких предложений не отказываются по определению. Просто потому, что это хоть и довольно «локальный», но самый настоящий прорыв. Ибо, имея такие гарантированные объемы поставок, можно и на остальных рынках себя достаточно свободно вести.

И вот здесь как раз имеет смысл посмотреть и на упомянутую выше «стратегическую составляющую» вопроса.

Китай, вообще-то, крайне неохотно допускает к своему внутреннему спросу любых внешних игроков, тут даже доказывать никому ничего не надо. Если не верите нам, то спросите Дональда Трампа, по каким именно причинам он развязывает сейчас с КНР весьма недешево обходящуюся обеим сторонам торговую и экономическую войну. Но отношения с Россией, судя по всему, решено строить совсем на иных стратегических принципах. И, демонстрируя такую беспрецедентную экономическую открытость при работе с российскими партнерами, Китай реально показывает свою готовность выйти на такой уровень интеграции, о котором ни одна страна в мире, кроме нашей, не может даже и чисто теоретически говорить: энергетическая безопасность — штука отнюдь не абстрактная. Это реальный ключ к экономике любой, даже самой великой страны.

Что при этом особенно важно: подобного рода модель не предусматривает никакого «объединения экономик», которая в базовой китайской стратегии зачастую сводится к «поглощению»: Китай слишком велик. Но только не в данном случае. И Российская Федерация, и, тем более Китайская Народная Республика, как любые подлинно великие державы, построенные по принципам «национального государства», особенно тщательно охраняют любой в том числе и экономический суверенитет. То есть обе стороны, как и раньше, признают за соседом право жить прежде всего своими собственными интересами и приоритетами. При этом уровень взаимного доверия уже таков, что там, где обеим сторонам объективно выгодно совместно «похозяйствовать», — почему бы и нет.

Выгодно же!

Вот и тут мы, по сути, продаем Китаю своеобразную «подушку энергетической безопасности», а безопасность — вообще в нынешнем неспокойном и нестабильном мире весьма востребованный и дорогостоящий товар. Но Китай сумел предложить за него весьма достойную цену: допуск на свои внутренние рынки.

Пусть и через механизмы СП.

И — что здесь особенно важно — сделка «НОВАТЭКа» и Газпромбанка с китайской нефтехимической компанией Sinopec, судя по всему, рассматривается обеими сторонами именно как «модельная». То есть открывающая окно возможностей действовать по этим стандартам и в иных представляющих обоюдный интерес отраслях. И когда российский лидер Владимир Путин на совместной пресс-конференции с председателем Си вместе говорят о «новых формах экономического сотрудничества и взаимодействия», — то вот, полюбуйтесь: это именно что одна из них. Вполне в конкретике, а через какое-то время — уже и, что называется, «в железе». И это — всего один пример интеграционной стратегии. Хотя и, согласитесь, мягко говоря, — достаточно важный пример.

Источник