Росархив переподчинен напрямую президенту страны
Федеральное архивное агентство впредь будет подчиняться напрямую президенту России. Соответствующий указ подписал Владимир Путин. О выводе ведомства из подчинения Министерства культуры стало известно 4 апреля во время встречи президента с новым руководителем агентства Андреем Артизовым. Стенограмма встречи размещена на сайте Кремля. Деятельность прежнего директора Росархива Сергея Мироненко, связанная с его страстью к «разоблачениям» исторических мифов, вызвала в последние годы множество скандалов. В марте он был снят с должности приказом министра культуры Владимира Мединского.
Решение о переподчинении Росархива принято в связи с тем, что материалы, которыми он располагает, «представляют для государства особую ценность». Об этом Путин прямо заявил новому руководителю ведомства. «Владимир Владимирович, спасибо за принятое решение», — отреагировал на эти слова Артизов, после чего доложил о состоянии дел и планах Росархива. По его словам, позитивные изменения касаются в первую очередь системной работы ведомства. Это важно, так как в его ведении находится свыше 500 млн дел. «Мы великая архивная держава», — подчеркнул Артизов и рассказал о вводимых по всей стране новых архивных «мощностях», особо выделив Севастополь.
При этом хранящиеся в Росархиве документы имеют порой глобальный характер. «Это документы, которые отражают не только нашу историю, но и мировую историю, и они не совпадают с современными границами России, потому что это все историческое наследие Российской империи и Советского Союза», — пояснил Артизов. В связи с этим меняется практика традиционного для любого архива рассекречивания документов. Если в два постсоветских десятилетия она носила скорее хаотичный характер, то теперь это будет происходить строго по плану. Ожидается, что в ближайшее время будет рассекречено около 14 тысяч дел, а срок гостайны уменьшится с 75 до 50 лет.
Процесс рассекречивания исторических документов без преувеличения можно назвать политическим — в том смысле, что их содержание может напрямую и очень серьезно влиять на текущую ситуацию и будущее страны. Информационная бомба может опрокинуть ту или иную доминирующую в обществе точку зрения и тем представляет опасность для социальной стабильности. Недаром законы всех без исключения серьезных мировых держав устанавливают срок хранения документов под грифом «секретно» в несколько десятков лет — пока не утихнут страсти. Историки, ученые могут себе позволить многое. Политики — нет.
Кажется, в Кремле осознали всю важность проблемы сравнительно недавно. Возможно, с началом событий на Украине. Выяснилось, что ни тотальное обнищание, ни отсутствие безопасности не отваживает миллионы и миллионы жителей этой страны от украинского национализма в самых его безумных формах. Искусственно сконструированные историком Михаилом Грушевским идеологемы и столетие спустя вызывают такие страсти, что огромная масса людей, ослепленная новой для себя фанатичной верой, готова на любые лишения и действия, лишь бы отстоять свою независимость от «москалей», на которую те не очень-то и покушаются. Бесплотный, казалось бы, набор идей оказался вполне реальной материальной силой, и это нельзя не учитывать.
Вот почему, только-только погасив пожар войны в Донбассе, в ноябре 2014 года Владимир Путин на встрече с молодыми учеными из институтов РАН и преподавателями истории поднял тему исторической науки в контексте актуальной политической ситуации. Президент говорил о попытках «перекодировать» российское общество, разрушив устойчивые исторические мифы и внушив чужие идеологемы. «Наша задача, — сказал он тогда, — заключается в том, чтобы убедить подавляющее большинство граждан страны в правильности, в объективности наших подходов и презентовать этот результат вашей работы обществу. Выиграть умы, побудить людей самих занять активную позицию на основе тех знаний, которые вы презентуете в качестве объективных». Если задача будет выполнена, «у нас появятся миллионы и миллионы сторонников», добавил президент.
Кстати, в том разговоре с историками Путин прямо высказал сомнение в достоверности нормандской теории, предполагающей получение Россией государственности извне. Он обратил внимание, что есть и альтернативная точка зрения, связанная с узурпацией Рюриковичами власти, которую нельзя не учитывать. Что это, как не попытка отстоять аутентичный взгляд на отечественную историю, опрокинув навязанные извне клише? Контроль над Росархивом — продолжение той же линии. Тем более что события последнего времени давали немало поводов для недовольства позицией его директора Сергея Мироненко, превратившегося из хранителя, архивиста чуть ли не в политика. Во всяком случае, его инициативы, а также способ их обнародования напоминал политическую игру.
Мироненко оказался историком-ревизионистом. Причем делать это он предпочитал на публичном поле. Его увлечение вроде бы бесспорным персонажем — генералом Власовым — на деле оказалось попыткой размыть ясный ореол предателя, объяснить измену военного присяге и стране теми или иными личными либо «объективными» обстоятельствами. Опубликовав трехтомник, содержащий свыше 700 архивных документов, Мироненко устроил его презентацию, на которой выразил надежду, что «еще одна не очень четкая страница в результате публикаций томов будет открыта для широкого обсуждения». «До последнего времени вокруг Власова было много легенд, непонятного, неясного... Многие документы проливают свет на те страницы истории, которые были до сего времени освещены в одностороннем порядке», — заявил он. Что это, как не пересмотр истории предательства своего народа?
Не менее вопиющим случаем была попытка пересмотра мифа о 28 героях-панфиловцах. С историей подвига были знакомы целые поколения россиян. В школах были музеи, посвященные героям. О них упоминается в гимне Москвы. В Киргизии и Казахстане, где формировалась Панфиловская дивизия, ее история — по-прежнему легенда. Фраза лейтенанта Клочкова «Велика Россия, а отступать некуда — позади Москва» осталась в веках. И вот этот буквально основополагающий миф попробовал развенчать Мироненко. Раскопав в запасниках итоги расследования военной прокуратуры, свидетельствующие о том, что второстепенные детали этой истории были художественным вымыслом военкора, он поставил под сомнение сам подвиг. Хотя те же документы бесспорно свидетельствуют, что и атака танков была, и бойцы, оборонявшие рубеж, полегли почти все.
Главе Росархива, видимо, очень хотелось выступить в роли разоблачителя, снискав славу, подобную славе Герострата-разрушителя. И это ему во многом удалось. Правда, подобными действиями Мироненко вызвал гнев министра культуры Владимира Мединского. Тот назвал словоблудием попытки своего подчиненного «уязвить легенду лукавыми, как бы научными подсчетами». «Находишься на государственной службе — думай, что говоришь, и в интересах ли это страны», — возмутился министр. В итоге все кончилось увольнением дерзкого архивиста. Конфликт, видимо, не остался без внимания Кремля, и вот теперь принято системное решение, повышающее ответственность как за работу с документами, так и за их публикацию. А на смену Мироненко пришел его более сдержанный коллега.
Новый подход к работе с архивными документами — лишь один из шагов по выстраиванию четкой государственной политики в сфере исторической памяти русского народа. Другим важнейшим шагом должно стать создание единого учебника истории для средней школы. С этой инициативой выступил президент еще в феврале 2013 года. Новый учебник не должен искажать факты, допускать двойных толкований, и в нем верно должны быть расставлены акценты. Все правильно, историческая наука должна работать на будущее страны, а не наоборот.
Оценили 35 человек
39 кармы