Европа идет воевать с Россией

Призрак третьей мировой войны для европейцев чем дальше, тем больше становится реальностью. Пусть об этом не думают обыватели, у которых сегодня хватает мелких и крупных повседневных проблем, но политики, устроившие рукотворный геополитический кризис, утратили, судя по всему, элементарный инстинкт самосохранения и решили переть на нашу страну, как это водилось и водится, свиньей. Они, скорее всего, полагают, что тяжелое вооружение (пусть кто-то и называет одну из модификаций танка «легкой») способно переломить ход спецоперации в пользу Украины.

На самом деле, поставки новой техники и вооружения такого типа расширяют рамки кризиса, разгоняя его скорость до (гораздо резвее, чем это кажется Парижу, Лондону или Варшаве) неподконтрольных значений. Знают ли те, кто делает заявления об увеличении темпов помощи и о смене номенклатуры поставок, о таком развитии ситуации?

Ответ может быть только утвердительным.

Война для европейских политиков высшего эшелона во все века (при любом государственном устройстве) была прежде всего возможностью решить собственные внутриполитические задачи.

Первая из которых — удержаться у власти с долженствующим рейтингом доверия (иными словами, преданности общества тем, кого они избрали на высший пост, как они гордо говорят, «в рамках свободы и демократии»), вторая — возможность править в условиях, когда складывается чрезвычайная ситуация.

О том, как и сколько раз на протяжении нескольких последних лет президенты и премьеры стран — членов Евросоюза повторяли слово «война», чтобы его максимально ввести в обиход, когда-нибудь напишут тома. И даже если речь шла о коронавирусной инфекции, то Макрон первым заявил три года назад: «Мы ведем войну». Эти три слова дали ему невиданные полномочия и рычаги управления (недаром во Франции конституция составлена так, что избираемый глава страны — фактически король, имеющий абсолютную власть), которыми Макрон пользовался на полную катушку.

Практически то же самое можно было видеть в Германии, не менее гордящейся демократией и всем иным прогрессивным, в Риме, Мадриде — и так по всему ЕС.

Любая иная идея, противоположная властной и мейнстримной, подавлялась. Способов у властей вагон. И маленькая тележка. Наиболее упорствующие во взглядах, которые не совпадали с властными, лишались работы и званий, и, чтобы не высовывались, на них насылали разнообразные проверки. И это были не бузотеры. Это была профессура, светила медицины, крупнейшие специалисты по вирусам, включая даже нобелевского лауреата.

Испытав все механизмы подавления и понимая, что все медийные каналы офф- и онлайн транслируют требуемую верхам точку зрения, сегодня, в момент истины, когда Россия в одиночку ведет схватку с глобалистами по всем позициям и статьям, европейский истеблишмент демонстрирует удивительное безразличие к точке зрения общества, поскольку знает, насколько быстро и легко обывателя, живущего в Евросоюзе, можно упропагандировать.

Любой острый вопрос получает один ответ: «Это Путин виноват». И истоки любой сугубо внутренней проблемы сегодня ищутся (и находятся) в решениях, принятых и принимаемых Россией.

Это реальность, которую лучше в наших же собственных интересах видеть во всей ее неприглядности, чем загораживаться словами о том, что «европейцы слишком практичны и слишком эгоистичны», чтобы всерьез рассматривать войну с Россией.

Европа, несомненно, рассматривает войну с Россией — прямое столкновение с нашей страной — уже не как одну из опций, а как наиболее вероятный вариант развития событий. Не потому, что европейские политики все сплошь воины и ратники (призывные армии тут уже много лет отменены, поскольку всегда «есть Америка в случае чего»), а потому, что европейский истеблишмент и бизнес-элиты смогут решить с помощью прямого военного противостояния все проблемы.

Первая и главная — стремительное обнищание населения. Во время военного конфликта все инфляции и все росты цен вообще перестанут иметь значение.

Второе — власть, заинтересованная, чтобы управлять так, как ей кажется правильным, закроет все возможности для выражения недовольства. Трудящимся точно станет не до грабительских реформ (например, пенсионного обеспечения, которую пытается пока безуспешно протолкнуть Макрон), не до протестов и не до забастовок с угрозами полностью парализовать страну.

Экономика будет милитаризована так, чтобы работать в круглосуточном режиме, не обращая внимания на права работников.

Война даст возможность оправдать и объяснить как любой дефицит, в том числе и медикаментов первой необходимости, так и невозможность лечиться, как было раньше. А ожидая помощи в течение многих часов на носилках в больничных отделениях и прибытия неотложки дома.

Список бенефиций от того, что принимающие решения западные политики все ближе и ближе подходят к роковой (для общества, разумеется, а не для политиков) черте, перевешивает — и значительно — тот ад, в который они намерены ввергнуть своих сограждан. Голосовавших за них, подчеркнуть нужно, на столь превозносимых демократических выборах.

Всякий раз, когда объединенная Европа ощущала, что ее экономику начинает штормить, она немедленно провоцировала военные конфликты. В том числе и на территории самого континента.

Стоит вспомнить, что схожие события происходили с Югославией. Просто тогда зачинщицей фактической была только-только объединившаяся Германия. Ей предстояли траты, бюджет федеральный мог не выдержать, а междоусобное противостояние на Балканах было очень кстати. А если добавить, что ФРГ получала возможность частичного контроля над хорватскими, например, портами, то выгода немецких властей и немецкой промышленности перевесила — легко и быстро — страдания тех же хорватов и сербов.

А еще раньше европейцы очень охотно воевали в Африке, которую поделили на колонии. Бельгия, про которую думают, что там «хороший шоколад, спокойная жизнь, вкусные вафли и сочные мидии», обратила в рабство миллионы. И как только жители Бельгийского Конго выразили активное недовольство, Брюссель начал там войну. По самым скромным оценкам, сто тысяч гражданского населения были уничтожены. Королевство было членом Евросоюза, если это интересно. И никакие «общеевропейские ценности» не стали преградой кровопролитию.

Таких скелетов в шкафах общеевропейцев, тех, кто обвиняет Россию во всех грехах, включая, кстати, неоколониализм, если речь идет и о спецоперации, бесчисленное множество.

Те, кто говорит, что прямого столкновения с Россией Европа боится и никогда на него не пойдет, уже забыли, что без малого год назад, реагируя на начало операции на Украине, ЕС начисто отвергал возможность поставки тяжелых вооружений, вводя лишь экономические ограничения в отношении Москвы.

Сегодня Париж, скооперировавшись с Варшавой, напирает на Берлин, чтобы немцы начали гнать свои «леопарды» сражаться с русскими. То есть Франция и Польша толкают бундесвер (значения не имеет, с какими паспортами экипаж) на участие в боевых действиях против России.

Ровно то же самое можно сказать и про доблестных (на самом деле, конечно, нет) французских вояк — какая разница, кто сидит в танке AMX-10 RC, если из пушки бронированной машины стреляют по российским солдатам.

То, что мы называли прокси-войной, используя сложносоставное слово для описания противостояния, стремительно утрачивает первую часть. И становится просто войной. Войной двух цивилизаций.

Или войной двух миров. Третьей по счету за последние сто с небольшим лет. И вновь начатой Европой против России ради поправки европейских же дел. В политике и в экономике. Чем раньше мы это поймем и осознаем, тем сильнее будем себя в этом противостоянии ощущать.

Источник