«Отступите или готовьтесь к войне»: ультиматум Путина не оставляет Западу третьего варианта

Конфликт на Украине может перерасти в прямое столкновение России и НАТО уже в ближайшие дни или недели

Идиллический пейзаж исторического центра Санкт-Петербурга. Тридцатиградусная жара в этот теоретически осенний день. Спокойный, подчеркнуто ровный тон заявления Владимира Путина. Все это не наводит на мысль о том, что мир — или, по меньшей мере, Запад и Россия — вплотную подошли к грани, за которой прямая военная конфронтация двух крупнейших в мире обладателей ядерного оружия. Но это именно то, о чем президент РФ сказал в своем подчеркнуто спокойном заявлении: «Это будет означать, что страны НАТО, США, европейские страны воюют с Россией. А если это так, то, имея в виду изменение самой сути этого конфликта, мы будем принимать соответствующие решения, исходя из тех угроз, которые нам будут создаваться».

Звучит как гром среди ясного неба? Если вдруг да, то вы просто плохо следили за направлением новостного потока в последние дни. Абсолютным хитом в западных СМИ и в заявлениях западных политиков во вторую неделю сентября стали спекуляции на тему, что официальному Киеву вот-вот разрешат наносить удары западных дальнобойным оружием вглубь территории России. Сенсации ( на этот раз именно сенсации-без кавычек) наступали друг другу на пятки. Принципиальное решение «отпустить Зеленского с поводка» уже принято. Нет, еще не принято, но может быть принято в ближайшие дни. Байден колеблется. Байден уже не колеблется. Нет, все-таки колеблется, но склоняется в сторону снятия запрета. Слово подает сам Байден: «Мы работает над этим!»

Официальная реакция официальных представителей Москвы до вечера этого четверга была очень сдержанной — в каком-то смысле даже меланхоличной. Дмитрий Песков даже высказался в том смысле, что, возможно, решение уже принято, а сейчас идет его информационная отработка. Но было ясно, что вся «меланхоличность» Кремля носила чисто показной характер. Российское руководство не нагнетало истерику, а, не нарушая заранее запланированный график мероприятий с участием первого лица — Форум объединенных культур, встреча с эмиссарами стран БРИКС, курирующими вопросы безопасности, посещение Александро-Невской лавры — формулировало свою позицию.

А к вечеру предпоследнего рабочего дня этой недели — накануне встречи Байдена с британским премьером, горячим сторонником идеи «Москва в очередной раз все проглотит» сэром Киром Стармером наступило время обнародовать эту позицию: « Речь идёт не о том, чтобы разрешать украинскому режиму наносить удары по России этим оружием или не разрешать. Речь идёт о том, чтобы принять решение о том, что страны НАТО напрямую участвуют в военном конфликте или нет».

Дальше еще интереснее ( если данное прилагательное здесь уместно, разумеется): «Если это решение будет принято, это будет означать ничто иное, как прямое участие стран НАТО, Соединённых Штатов, европейских стран в войне на Украине. Это их прямое участие, и это уже, конечно, существенным образом меняет саму суть, саму природу конфликта». Обратите внимание на выбранные президентом РФ слова — выбранные, не сомневаюсь, совершенно осознанно — «прямое участие НАТО в войне на Украине». Это еще не формулировка «война между Россией и НАТО». Но различия носят чисто семантический характер: речь идет об одном и том же.

Мотивировочная часть такой позиции Владимира Путина не содержит в себе ничего сверхнового: «Наносить удары современными высокоточными системами большой дальности западного производства украинская армия не в состоянии. Она не может этого делать. Это возможно только с использованием разведданных со спутников, которыми Украина не располагает, это данные только со спутников или Евросоюза, либо Соединённых Штатов – в общем, с натовских спутников. Это первое. Второе и очень важное, может быть, ключевое, заключается в том, что полётные задания в эти ракетные системы могут, по сути, вносить только военнослужащие стран НАТО». Эти тезисы Путин уже озвучивал.

Но вот «результативная» часть президентского заявления сформулирована особенно жестко и выпукло. Кремль посылает максимально громкий (для тех, кто умеет слышать) сигнал: мы — в смысле НАТО и Россия — подошли к точке невозврата. Не надо эту точку пересекать. Мы не блефуем! И советуем вам тоже не блефовать — и не совершать непоправимых поступков! Будет ли этот «добрый совет» воспринят на Западе? Думаю, что вся эта катавасия — «решение принято! Нет, решение еще не принято!» — была затеяна не только для того, чтобы «продать» публике решение об эскалации, но и для того, что прощупать и протестировать позицию Москвы.

Запад по-прежнему не хочет подвергать себя риску. Но страны НАТО убедили себя, что, когда речь идет не об Украине, а о них самих, то русский медведь «громко рычит, но не кусается». При этом страхи, что такая позиция может быть ошибочной, никуда не исчезли. Британская The Guardian: « Любое разрешение Киеву использовать западные ракеты для ударов по России может иметь драматические последствия и должно быть тонко калибрировано». Иными словами, западники понимают, с каким огнем они играют — и очень не хотят обжечься. Но сам факт наличия такого понимания — интересно, у всех ли в странах НАТО оно есть? — сам по себе еще ничего не гарантирует.

Затеянная Западом на этой неделе игра с то ли уже принятым, то ли еще не принятым решение позволяет НАТО свернуть с опасной траектории, не потеряв при этом лица. Надеюсь, что этот шанс будет использован. Понятия «избежать потери лица» и «избежать потери всех частей тела» миллионов людей сблизились сейчас почти до полного слияния.

Источник