Впереди — Исус Христос.

Впереди — Исус Христос.

Доктрина спасительной революции против князя мира сего.

Моментами, когда я увлекаюсь политикой, меня вдруг охватывает странное чувство: вообще что это такое происходит? Где я? И мне хочется взглянуть на всё это политическое поле с высоты птичьего полета. Помните, как в фильме «Солярис» точка восприятие как бы взвивается в небеса и мы видим, что наше земное, вроде бы обычное существование - это такой остров в безбрежном океане бытия. Вот и хочется увидеть - что собой представляет этот маленький политический остров, где его место в этом океане бытия? Чтобы распутать, понять злободневность, хочется обратиться к последним, «проклятым вопросам».

Но разве я обладаю ответами на «проклятые вопросы»? Конечно же нет. У меня есть только свое мнение, чисто субъективное. Кстати, вы заметили что всякое познание является и самопознанием? Я не могу познавать только рационально, заглатывать знания, как жесткий диск, безотносительно к содержанию. Я чувствующее существо, эмоциональное и принимаю знания пристрастно: что-то отвергаю, а что-то принимаю, что-то мне дорого, а что-то тотально чуждо. Но почему? Для меня это загадка. Я не понимаю почему проявляю такую пристрастность. Какая-то часть моей души, определяющая мой выбор, мои наклонности - скрыта от моего ума.

Я вам расскажу краткую историю формирования моих религиозных взглядов.

Первый раз с содержанием Библии я познакомился в школе. Это были советские, безрелигиозные времена. Я ходил в библиотеку и мне там попалась "Забавная Библия" Лео Таксиля. Книжка была издана хорошо, обложка была стилизована под настоящую Библию и проиллюстрирована замечательными рисунками Бродского. Книжка мне тогда очень понравилась, я хохотал над издевательскими комментариями Таксиля, который демонстрировал блестящее чувство юмора. Поэтому, когда я увидел другую книжку этого автора в букинисте - "Забавное Евангелие", - то купил не задумываясь. Я приготовился к тому, что и в этот раз чтение будет не менее весёлым, но впечатление от книжки было другим. Несмотря на глумливость автора, образ Христа мне показался довольно обаятельным. В моем представлении он показался тогда каким-то не вписавшимся в общество хиппи-бродягой, хорошим парнем, которого несправедливо замучили власти. А потом, уже на первом курсе института, я познакомился с рок-оперой "Иисус Христос суперзвезда". Нас отправили тогда в колхоз на помидоры, мы жили в бараке с множеством кроватей, и парень с нашего курса - Федя - познакомил меня с западной музыкой, в том числе и с оперой Вебера. Это был 1984 год, мы слушали кассетный магнитофон, а кассета с оперой была довольно побитая, но каким-то чудом играла. Я не знал английский, понятия не имел, о чем они там поют, но проецировал свои фантазии, которые в моем сознании образ Христа, как такого хиппующего бунтаря, ещё больше укрепляли. И он мне откровенно нравится. Но надо ли говорить - до какой степени это было далеко от церковных представлений, с которыми, я впрочем, тогда не был знаком. Мой друг примерно в те же времена тушью перерисовал из какой-то книжки плакат с Иисусом и подписью на английском "Христианская революция". Соединение Христа и революции мне так понравилось, что повесил этот рисунок на стене над кроватью.

…Ну а потом началась перестройка со всеми свободами и прочими прелестями. И мне в руки наконец попалась настоящая Библия. Это было такое компактное издание, на очень тонкой бумаге, маленький томик с гибкой обложкой. И я начал читать, стараясь быть не предвзятым. Читать, как полагается – с первой страницы. Моего благочестивого настроя надолго не хватило, не помню – где меня взорвало. Наверное на книге «Исход». Там есть один просто удивительный в своей чудовищности момент. Цитата: «И сказал Господь Моисею: когда пойдешь и возвратишься в Египет, смотри, все чудеса, которые Я поручил тебе, сделай пред лицем фараона, а Я ожесточу сердце его, и он не отпустит народа» и далее « Но Господь ожесточил сердце фараона, и он не отпустил сынов Израилевых».

То есть, бог посылает Моисея к фараону с требованием отпустить евреев, но при этом бог намеренно ожесточает сердце фараона, чтоб он евреев не отпустил. А потом за все это жестоко карает весь египетский народ насылая разные гнусные казни.

Это не единственный странный и возмутительный момент, который привел меня сначала в замешательство, а потом вызвал возмущение: «Как эту кровожадную книгу можно считать священной?» Я тогда завел себе тетрадку, стал писать свои комментарии к Ветхому завету, у меня получился очень толстый томик рукописного текста. Я долго со всем этим мучился, пока у Гумилева в книге «Древняя Русь и великая степь» не прочитал о Маркионе. А там было написано довольно лаконично, что Маркион был ученым-филологом, который проанализировал Ветхий и Новый завет и сделал заключение, что в них описываются различные боги. Для меня большим облегчение было узнать это. Ведь Евангелия вызвали у меня совсем иную реакцию. Конечно, были и в них моменты, которые неприятно скребнули по сердцу (например, «не правильно же будет забрать хлеб у детей и отдать собакам»), но в целом я их принял. Особенно мне понравилось Евангелие от Иоанна. У меня был дешевое издание Евангелий, каждое отдельное брошюрой, так вот Иоанново Евангелие я все исчеркал красным карандашом, выделяя понравившиеся места.

И вот когда я однажды прогуливался по улице, думая о том, о сем, меня вдруг пронзила одна мысль: Бог - самое близкое существо на свет. Что между людьми может быть непонимание, отчуждение, а Бог - это Тот, кто близок, и всегда понимает. Еще мне очень нравились легенды о Христе, который в скрытом виде ходит по земле… Он где-то здесь, рядом с нами.

Параллельно со всем этим я пытался знакомится с православием. Это было время, когда вокруг церкви был еще такой восторженный ажиотаж, люди шли храмы, массово крестились. Мои друзья, сослуживцы говорили: «Ты не крещен? Крестись, как же так». А я листал православную литературу, поглядывал на все эти православные ритуалы и чувствовал, что это все дышит таким… странным холодом. Дело было не только в том, что в православии каким-то невероятным образом соединялся ветхозаветный гневный, кроважадный Яхве и проповедник Бога Любви Христос. Я чувствовал, что все эти иерархи, все эти священники, все эти бесконечные странные ритуалы и прочее, прочее бесконечно отдаляют от меня Бога, который казался мне самым близким существом на свете. Мне словно бы предлагали встать в очередь в какую контору, чтобы подать прошение Господу Богу, в соответствии с существующими инструкции. Иными словами, церковь мною стала восприниматься, как религиозная бюрократия, почему-то взявшаяся представлять Бога на земле.

В «Идиоте» Достоевского особое место отводится картине Ганса Гольбейна Mладшего «Мертвый Христос», на которой трупное окоченение Спасителя изображено столь убедительно, что кажется разрушительным для веры. На меня в этом плане сильное впечатление оказала другая картина. Мне тогда очень нравилась северная, живописная школа, например, Ян ван Эйк. У него такая удивительно тонкая, прозрачная живопись. Но в моем любимом альбоме была репродукция росписи Гентского алтаря, где Христос изображен в папской тиаре, восседающим на троне. Все это нарисовано безусловно красиво. Но проблема была в том, что в этом изображении я абсолютно не узнавал того Христа, которого любил. Это было изображение кого-то другого, выражение той силы, мощи, на которую и опиралась земная власть.

И так, словно кирпич за кирпичом, у меня складывалось понимание, что существует некая религиозная бюрократия, которая хоть и ссылается на Христа, но опирается не на Любовь, а на силу и богатство. Таким примером для меня, например, был кальвинизм, который просто отождествил богатство и благодать. Или другой, близкий для нас пример, это цезарепапизм или по-русски «царебожие», когда император превращается в образ божий, в зримую, земную икону бога. Т.е. эта религиозная бюрократия так или иначе всегда освящает, сакрализирует богатсво, власть, она говорит, что Бог с сильными мира сего и правит посредством их.

Но я не мог при этом не вспоминать, что в Евангелиях говорится, что властью и богатством наделяет таинственный персонаж, которого Христос называет «князем мира сего». И более того, Христос постоянно подчеркивает, что Он находится в состоянии жестокой брани с этим князем мира сего. И что Он сам – не от мира сего. За века существования Евангелия эти слова различным способом толковались, интерпретировались, и я не хочу все это повторять. Но картина то получается удивительная. Представители религиозной бюрократии все время хотят представить дело так, что Бог с властями, что Бог освящает власть. А если почитать Евангелия без помощи толкователей, то выходит, что Бог… великий революционер, подрывающий основы «мира сего». Помните слова Христа: «Огонь пришел Я низвести на землю, и как желал бы, чтобы он уже возгорелся». Это о чем? Христос оказывается - поджигатель… «Ныне суд миру сему; ныне князь мира сего изгнан будет вон». А это о чем? Это же религиозная революционная доктрина. Подлинное, не перекроенное христианство – учение о всеобъемлющей революции. Вот почему Александр Блок пишет:

Нежной поступью надвьюжной,
Снежной россыпью жемчужной,
В белом венчике из роз —
Впереди — Исус Христос.

https://publizist.ru/blogs/111... — Исус Христос.

--------------------------------------------------------------------------------------------------------------

Русской интеллигенции - точно медведь на ухо наступил: мелкие страхи, мелкие словечки. Не стыдно ли издеваться над безграмотностью каких-нибудь объявлений или писем, которые писаны доброй, но неуклюжей рукой? Не стыдно ли гордо отмалчиваться на "дурацкие" вопросы? Не стыдно ли прекрасное слово "товарищ" произносить в кавычках?

Это - всякий лавочник умеет. Этим можно только озлобить человека и разбудить в нем зверя.

Как аукнется - так и откликнется. Если считаете всех жуликами, то одни жулики к вам и придут. На глазах - сотни жуликов, а за глазами - миллионы людей, пока "непросвещенных", пока "темных". Но просветятся они не от вас. Среди них есть такие, которые сходят с ума от самосудов, не могут выдержать крови, которую пролили в темноте своей; такие, которые бьют себя кулаками по несчастной голове: мы - глупые, мы понять но можем; а есть такие, в которых еще спят творческие силы; они могут в будущем сказать такие слова, каких давно не говорила наша усталая, несвежая и книжная литература.

Надменное политиканство - великий грех. Чем дольше будет гордиться и ехидствовать интеллигенция, тем страшнее и кровавее может стать кругом. Ужасна и опасна эта эластичная, сухая, невкусная "адогматическая догматика", приправленная снисходительной душевностью. За душевностью - кровь. Душа кровь притягивает. Бороться с ужасами может лишь дух.

К чему загораживать душевностью пути к духовности? Прекрасное и без того трудно.

А дух есть музыка. Демон некогда повелел Сократу слушаться духа музыки.

Всем телом, всем сердцем, всем сознанием - слушайте Революцию.

Александр Блок. 9 января 1918

Я.