Русская Идея - Коммунизм. Истоки и смысл русского коммунизма.

Разговор о характере русского народа и его связи с коммунистической идеей. 

Сегодня вашему вниманию представляется краткий конспект классической работы одного из крупнейших философов 20 века Николая Бердяева «Истоки и смысл русского коммунизма». По глубине представленного анализа, без сомнения, это одна из самых выдающихся работ в русской историософской «публицистике». Стоит отметить – как особое достоинство – живой, доступный, «убедительный» язык изложения. Впрочем, Николай Иванович всегда этим славился, даже с перебором (кто много его читал, не мог не обратить внимание на то, как он смакует выразительные возможности русского литературного языка, излагая одни и те же идеи разными словами, доказывая одни и те же тезисы разными способами – для пущей убедительности).

Русский исторический коммунизм – плоть от плоти архетипов русского национального сознания, русской истории, мессианской идеи в русском самосознании. В этом контексте особый интерес представляет трактовка Бердяевым Третьего Интернационала как превращенной формы "Третьего Рима" (что объясняет массу фактов из советской истории, включая историю «перегибов»).

Русский исторический коммунизм – неадекватная форма воплощения самих по себе неоспоримых социальных идеалов христианства. Ее неадекватность состоит в глубоком внутреннем противоречии между правильной по сути социально-экономической политикой (+ верным курсом на «воспитание нового человека», идеями социального служения и творения новых миров и т.д.) и «ложной антропологией», вылившейся в тоталитарный этатизм, не совместимый с подлинной личностной свободой «нового человека».

Русский исторический коммунизм – своеобразная религия (во фроммовском смысле, скажем мы сейчас), заместившая собой «уклонившееся от социального служения христианство» и своим ультраатеистическим пафосом лишь подтвердившая имманентную религиозность русского сознания (диалектика!).

Мессианистское значение русского исторического коммунизма состоит в том, что Россия – пусть и в превращенной форме – даже в советское время была "форпостом обороны" человечества от засилья антигуманного по сути буржуазного сознания. И, преодолев «ложную антропологию», вполне может предложить человечеству новую, прогрессивную форму социальной организации – христианское (в широком смысле слова) общество социального служения, которое составят «новые», личностно свободные люди. Напомню, что сам Н.И. Бердяев по своим философским убеждениям – персоналист.

Для русских характерно совмещение и сочетание антиномических, полярно противоположных начал. Россию и русский народ можно характеризовать лишь противоречиями. Эта противоречивость создана всей русской историей и вечным конфликтом инстинкта государственного могущества с инстинктом свободолюбия и правдолюбия народа. Основная устремленность русской природы – к бесконечности и безграничности.

Для русской интеллигенции, в которой преобладали социальные мотивы и революционные настроения…характерен был крайний догматизм, к которому искони склонны были русские. Русские все склонны воспринимать тоталитарно, им чужд скептический критицизм западных людей. Это есть недостаток, приводящий к смешениям и подменам, но это также достоинство, указывающее на религиозную целостность русской души. Русские вообще плохо понимают значение относительного, ступенность исторического процесса, дифференциацию разных сфер культуры. С этим связан русский максимализм. Русская душа стремится к целостности, она не мирится с разделением всего по категориям, она стремится к Абсолютному и все хочет подчинить Абсолютному, и это религиозная в ней черта. Но она легко совершает смешение, принимает относительное за абсолютное, частное за универсальное, и тогда она впадает в идолопоклонство.

Мотивы, породившие миросозерцание русской революционной интеллигенции, нужно видеть прежде всего в страстном, негодующем протесте против зла, несчастий и страданий жизни, в сострадании к несчастным, обездоленным, угнетенным. Но русские из жалости, сострадания, из невозможности выносить страдание делались атеистами. Они делаются атеистами, потому что не могут принять Творца, сотворившего злой, несовершенный, полный страдания мир. Они сами хотят создать лучший мир, в котором не будет таких несправедливостей и страданий.

Очень важно отметить, что либеральные идеи были всегда слабы в России, и у нас никогда не было либеральных идеологий, которые получали бы моральный авторитет и вдохновляли. Русскому народу всегда были чужды римские понятия о собственности. Абсолютный характер частной собственности всегда отрицался. Для русского сознания важно не отношение к принципу собственности, а отношение к живому человеку.

Русская литература — самая профетическая (т.е полная предвидений желательных и нежелательных сценариев будущего развития – прим. З.Г.) в мире, она полна предчувствий и предсказаний, ей свойственна тревога о надвигающейся катастрофе. Начиная с Гоголя, русская литература становится учительной, она ищет правды и учит осуществлению правды. Русская литература родилась не от радостного творческого избытка, а от муки и страдальческой судьбы человека и народа, от искания всечеловеческого спасения. Но это значит, что основные мотивы русской литературы были религиозными. Именно у русских писателей с особенной остротой ставилась проблема об оправдании человеческого творчества и культуры и подверглась сомнению оправданность культуры. Западные люди почти никогда не сомневаются в оправданности цивилизации, это чисто русское сомнение и возникло оно… у тех русских, которые часто находились на вершинах культуры. 

Русские писатели, наиболее значительные, не верили в прочность цивилизации, в прочность тех устоев, на которых покоится мир, так называемый буржуазный мир их времени. Русским же была более свойственна целостность, тоталитарность, как в мысли, так и в творчестве и жизни. Русские мыслители, русские творцы, когда у них была духовная значительность, всегда искали не столько совершенной культуры, совершенных продуктов творчества, сколько совершенной жизни, совершенной правды жизни. С этим связан реализм русской литературы XIX века, который часто не понимают. Это есть реализм в смысле раскрытия правды и глубины жизни. Русские писатели XIX и XX века чувствовали себя над бездной, они не жили в устойчивом обществе, в крепкой устоявшейся цивилизации. Катастрофическое мироощущение стало характерным для наиболее замечательных и творческих русских людей. В России выработалась эсхатологическая душевная структура…выработалась особенная мистическая чувствительность. Русский народ по Достоевскому есть народ-богоносец именно потому, что он носитель всечеловеческой идеи, идеи всечеловеческого братства. Русские писатели, наиболее интересные и чуткие, не хотели примириться с тем, что Россия пойдет банальным западным путем, буржуазным, рационалистическим, либеральным. И у Вл. Соловьева…и у Леонтьева, апокалиптические настроения, чувство наступления конца означает не наступление конца мира, а конца исторической эпохи, предчувствие исторических катастроф. Это апокалипсис внутри истории. Все чувствуют, что Россия поставлена перед бездной.

Русская литература и русская мысль свидетельствуют о том, что в императорской России не было единой целостной культуры, что был разрыв между культурным слоем и народом, что старый режим не имел моральной опоры. Культурных консервативных идей и сил в России не было. Все мечтали о преодолении раскола и разрыва в той или иной форме коллективизма. Все шло к революции. (история повторяется, не так ли? - прим. З.Г.). Большевизм же оказался наименее утопическим и наиболее реалистическим, наиболее соответствующим всей ситуации, как она сложилась в России в 1917 году, и наиболее верным некоторым исконным русским традициям, и русским исканиям универсальной социальной правды, понятой максималистически, и русским методам управления и властвования насилием. Это было определено всем ходом русской истории, но также и слабостью у нас творческих духовных сил. Коммунизм оказался неотвратимой судьбой России, внутренним моментом в судьбе русского народа. Большевизм — за сильное, централизованное государство. Произошло соединение воли к социальной правде с волей к государственному могуществу, и вторая воля оказалась сильнее. Вся история русской интеллигенции подготовляла коммунизм. В коммунизм вошли знакомые черты: жажда социальной справедливости и равенства, признание классов трудящихся высшим человеческим типом, отвращение к капитализму и буржуазии, стремление к целостному миросозерцанию и целостному отношению к жизни, сектантская нетерпимость, подозрительное и враждебное отношение к культурной элите, исключительная посюсторонность.

Революция освободила раньше скованные рабоче-крестьянские силы для исторического дела. И этим определяется исключительный актуализм и динамизм коммунизма. В русском народе обнаружилась огромная витальная сила, которой раньше не давали возможности обнаружиться. Большевизм воспользовался свойствами русской души (во всем противоположной секуляризированному буржуазному обществу) с ее религиозностью, ее догматизмом и максимализмом, ее исканием социальной правды и царства Божьего на земле, ее способностью к жертвам и к терпеливому несению страданий, но также к проявлениям грубости и жестокости, воспользовался русским мессианизмом, всегда остающимся, хотя бы в бессознательной форме, русской верой в особые пути России.

Он соответствовал отсутствию в русском народе римских понятий о собственности и буржуазных добродетелях, соответствовал русскому коллективизму, имевшему религиозные корни. Он провозгласил обязательность целостного, тоталитарного миросозерцания, господствующего вероучения, что соответствовало навыкам и потребностям русского народа в вере и символах, управляющих жизнью. Русская душа не склонна к скептицизму и ей менее всего соответствует скептический либерализм. Народная душа легче всего могла перейти от целостной веры к другой целостной вере, к другой ортодоксии, охватывающей всю жизнь. [В Советской России] произошло то, чего Маркс и западные марксисты не могли предвидеть, произошло как бы отождествление двух мессианизмов, мессианизма русского народа и мессианизма пролетариата. Патриотизм великого народа должен быть верой в великую и мировую миссию этого народа, иначе это будет национализм провинциальный, замкнутый и лишенный мировых перспектив. Миссия русского народа сознается, как осуществление социальной правды в человеческом обществе, не только в России, но и во всем мире. И это согласно с русскими традициями.

Для создания…новой психической структуры и нового человека русский коммунизм сделал огромное усилие. Психологически он сделал больше завоеваний, чем экономически. Появилось новое поколение молодежи, которое оказалось способным с энтузиазмом отдаться осуществлению пятилетнего плана, которое понимает задачу экономического развития не как личный интерес, а как социальное служение. 

Русский народ никогда не был буржуазным, он не имел буржуазных предрассудков и не поклонялся буржуазным добродетелям и нормам. На энтузиазм коммунистической молодежи к социалистическому строительству пошла религиозная энергия русского народа. Если эта религиозная энергия иссякнет, то иссякнет и энтузиазм и появится шкурничество, вполне возможное и при коммунизме. Рассказывают такой случай. Один советский молодой человек приехал на несколько месяцев во Францию, чтобы вернуться потом обратно в советскую Россию. К концу его пребывания его спросили, какое у него осталось впечатление от Франции. Он ответил: «в этой стране нет свободы». Его собеседник с удивлением ему возражает: «что вы говорите, Франция — страна свободы, каждый свободен думать, что хочет, и делать что хочет, это у вас нет никакой свободы». Тогда молодой человек изложил свое понимание свободы: во Франции нет свободы, и советский молодой человек в ней задыхался потому, что в ней невозможно изменять жизнь, строить новую жизнь; так называемая свобода в ней такова, что все остается неизменным, каждый день похож на предшествующий, можно свергать каждую неделю министерства, но ничего от этого не меняется. Поэтому человеку, приехавшему из России, во Франции скучно. 

В советской же, коммунистической России есть настоящая свобода, потому что каждый день можно изменять жизнь России и даже всего мира, можно все перестраивать, один день не походит на другой. Каждый молодой человек чувствует себя строителем нового мира. Тут свобода понимается не как свобода выбора, не как свобода повернуть направо или налево, а как активное изменение жизни, как акт, совершаемый не индивидуальным, а социальным человеком, после того, как выбор сделан. 

Свобода выбора раздваивает и ослабляет энергию. Настоящая созидательная свобода наступает после того, как выбор сделан и человек движется в определенном направлении. Французская свобода консервативна, она мешает социальному переустройству общества, она свелась к тому, что каждый хочет, чтобы его оставили в покое. Свободу нужно, конечно, понимать и как творческую энергию, как акт, изменяющий мир. Но если исключительно так понимать свободу и не видеть того, что внутренне предшествует такому акту, такой реализации творческой энергии, то неизбежно — отрицание свободы совести, свободы мысли. И мы видим, что в русском коммунистическом царстве совершенно отрицается свобода совести и мысли. Понятие свободы относится исключительно к коллективному, а не личному сознанию. Личность не имеет свободы по отношению к социальному коллективу, она не имеет личной совести и личного сознания. Для личности свобода заключается в исключительной ее приспособленности к коллективу. Но личность, приспособившаяся и слившаяся с коллективом, получает огромную свободу в отношении ко всему остальному миру. Русский коммунизм, если взглянуть на него глубже, в свете русской исторической судьбы, есть деформация русской идеи, русского мессианизма и универсализма, русского искания царства правды, русской идеи, принявшей в атмосфере войны и разложения уродливые формы. Но русский коммунизм более связан с русскими традициями, чем это обычно о нем думают, традициями не только хорошими, но и очень плохими. Русский коммунизм более традиционен, чем обыкновенно думают, и есть трансформация и деформация старой русской мессианской идеи.

Можно мыслить коммунизм, в экономической жизни соединимый с человечностью и свободой. Это предполагает иной дух и иную идеологию . Коммунистическая экономика сама по себе может быть нейтральна. Это коммунистическая религия, а не экономика, враждебна христианству, духу, свободе. Правда и ложь так перемешаны в коммунизме именно потому, что коммунизм есть не только социальный феномен, но и феномен духовный.

В идее бесклассового, трудового общества, в котором каждый работает для других и для всех, для сверхличной цели, не заключается отрицания Бога, духа, свободы и даже наоборот, эта идея более согласна с христианством, чем идея, на которой основано буржуазное капиталистическое общество. Весь мир идет к ликвидации старых капиталистических обществ, к преодолению духа их вдохновлявшего. Движение к социализму – к социализму, понимаемому в широком, не доктринерском смысле – есть мировое явление.

В отношении к хозяйственной жизни можно установить два противоположных принципа. Один принцип гласит: в хозяйственной жизни преследуй свой личный интерес, и это будет способствовать хозяйственному развитию целого, это будет выгодно для общества, нации, государства. Такова буржуазная идеология хозяйства. Другой принцип гласит: в хозяйственной жизни служи другим, обществу, целому и тогда получишь все, что тебе нужно для жизни. Второй принцип утверждает коммунизм и в этом его правота. И вполне возможна новая мотивация труда, более соответствующая достоинству человека. проблема эта не может быть лишь проблемой новой организации общества, она неизбежно есть проблема новой душевной структуры человека, проблема нового человека. Это понимание хозяйственной жизни как социального служения.

Лучший тип коммуниста, т.е. человека, целиком захваченного служением идее, способного на огромные жертвы и на бескорыстный энтузиазм, возможен только вследствие христианского воспитания человеческих душ, вследствие переработки натурального человека христианским духом. Результаты этого христианского влияния на человеческие души, чисто незримого и надземного, остаются и тогда, когда в своем сознании люди отказались от христианства и даже стали его врагами. Много ли христиане сделали для осуществления христианской правды в социальной жизни, пытались ли они осуществлять братство людей без той ненависти и насилия, в которых они обличают коммунистов? Коммунизм нужно понять, как вызов христианскому миру, в нем обнаруживается высший суд и понимание о неисполненном долге. Всякий человек, приобщенный к философии коммунизма (советского – прим. З.Г.), теряет способность различать индивидуальное. Вся ограниченность и неправда коммунистической философии связана с непониманием проблемы личности. Классовые неравенства должны быть преодолены в человеческом обществе, но личные неравенства от этого только сильнее выявятся. Психический тип коммуниста определяется прежде всего тем, что для него мир резко разделяется на два противоположных лагеря — Ормузда и Аримана, царство света и царство тьмы без всяких оттенков.

Коммунист находится в отрицательной зависимости от царства сатаны, от зла, от капитализма и буржуазии. Он не может жить без врага, без отрицательных чувств к этому врагу, он теряет пафос, когда врага нет. Коммунисты не могут победить ненависти и в этом их главная слабость. Ненависть всегда обращена к прошлому и всегда зависит от прошлого. Человек, охваченный аффектом ненависти, не может быть обращен к будущему, к новой жизни. Но в социально-экономической системе коммунизма есть большая доля правды, которая вполне может быть согласована с христианством, во всяком случае более, чем капиталистическая система, которая есть самая антихристианская.

И не защитникам капитализма обличать неправду коммунизма, они лишь делают более рельефной правду коммунизма. Недопустимо основывать борьбу за духовные интересы и духовное возрождение на том, что хлеб для значительной части человечества не будет обеспечен.

Коммунизм есть великое поучение для христиан, часто напоминание им о Христе и Евангелии, о профетическом элементе в христианстве.

Проблематика коммунизма способствует пробуждению христианской совести и должна привести к раскрытию творческого социального христианства не в смысле понимания христианства, как социальной религии, а в смысле раскрытия христианской правды в отношении к социальной жизни.

Николай Александрович Бердяев (рус. дореф. Николай Александровичъ Бердяевъ, 6 [18] марта 1874, — 23 марта 1948 (по другим данным, 24 марта 1948)

http://gorynych-007.livejourna...

Капитализм \Коммунизм Капитализм должен быть уничтожен https://cont.ws/@anddan01/7835... https://cont.ws/@anddan01/7834... https://cont.ws/@anddan01/7835... https://cont.ws/@anddan01/7835... https://cont.ws/@anddan01/7838... https://cont.ws/@anddan01/7839... https://cont.ws/@anddan01/7839... https://cont.ws/@anddan01/7840... https://cont.ws/@anddan01/7839... https://cont.ws/@anddan01/7841... https://cont.ws/@anddan01/7843... https://cont.ws/@anddan01/7844... https://cont.ws/@anddan01/7844... https://cont.ws/@anddan01/7846... https://cont.ws/@anddan01/7847... https://cont.ws/@anddan01/7847... https://cont.ws/@anddan01/7848... https://cont.ws/@anddan01/7849... 

 Всегда, в любом случае, даже имитация равенства при социализме лучше, чем имитация свободы при капитализме!

Сталин Большевизм. https://cont.ws/@anddan01/7920... https://cont.ws/@anddan01/7886... https://cont.ws/@anddan01/7928... https://cont.ws/@anddan01/7928... https://cont.ws/@anddan01/7932... https://cont.ws/@anddan01/7933... 

Русская Цивилизация. Русский Коммунизм. https://cont.ws/@anddan01/7937... https://cont.ws/@anddan01/7937... https://cont.ws/@anddan01/7938... https://cont.ws/@anddan01/7943... https://cont.ws/@anddan01/7945... https://cont.ws/@anddan01/7947... https://cont.ws/@anddan01/7953... https://cont.ws/@anddan01/7954... https://cont.ws/@anddan01/7956...

Большевизм — явление духа Русской цивилизации. Большевизм существовал до марксизма, существовал в российском марксизме, как-то существует ныне. Будет он существовать и впредь.

Суть большевизма — не в численном превосходстве сторонников неких идей над сторонниками других идей, а в искреннем стремлении выразить и воплотить в жизнь долговременные стратегические интересы трудового большинства, желающего, чтобы никто не паразитировал на его труде и жизни.