Запад направил русским недвусмысленное послание: «Русское национальное государство возможно только с разрешения Запада, только под полным контролем Запада, и только в тех рамках, которые укажет Запад.
Придется еще раз повторить, о чем, собственно, я начал разговор: а именно, о весьма неприятной дилемме, которая актуальна независимо от вашего отношения к СССР и от того, каким вы считаете советский опыт - позитивным и негативным.. Речь идет о дилемме, которую Запад навязал РФ, когда она попыталась вести прорусскую внешнюю политику и апеллировать к наследию исторической России. Либо капитулировать, согласиться с состоянием разделенной нации и безучастно смотреть на геноцид и принудительную ассимиляцию зарубежных русских. Либо жить в условиях санкций, которые (в перспективе) существенно изолируют Россию от мировой экономики, отрежут ее от западных технологий и поставок оборудования, необходимых для развития, и это придется компенсировать «крутыми мерами», несовместимыми с выживанием постсоветского среднего класса.
Понятно, что если такой суровый ответ Запада вызвал крошечный шажок РФ, которая во всем остальном является антирусской полуколонией, то реакция на последовательную прорусскую политику национальной России будет значительно более жесткой, серьезной и непримиримой. И если под бременем санкций и (возможно) войны национальная Россия не захочет превратиться в отсталый бантустан, ей придется колоссальную долю ресурсов тратить на самостоятельное развитие науки, технологии и стратегически значимых отраслей индустрии, в ущерб другим отраслям экономики и достатку населения. Выбор в пользу нации на долгие десятилетия («до победы») будет означать доминирование мобилизационной модели, огосударствление экономики, всевластие Госплана, ограничение экономических свобод, «затягивание поясов» и другие черты, более свойственные СССР и КНДР, чем экономикам «нормальных» стран. «Хипстерскому» и «коммерческому» среднему классу при таком обороте не выжить. Общество в целом будет вынуждено вернуться из «постиндустриала» в «модерн»; хипстерская прослойка, питающаяся в основном в сфере маркетинга и медиа, значительно сократится; предпринимательство станет сферой еще более неблагодарной, чем сегодня, а средний класс приобретет «староиндустриальный» формат. Его составят, с одной стороны, чиновники и военные, а с другой - «спецы», работающие на научное и технологическое развитие (ученые, инженеры, программисты и т.п.), а также врачи и преподаватели.
По сути, Запад направил русским недвусмысленное послание: «Русское национальное государство возможно только с разрешения Запада, только под полным контролем Запада, и только в тех рамках, которые укажет Запад. А иначе мы сделаем так, что ваш только что проснувшийся средний класс сам будет не рад своему национализму». Президент Обама, впрочем, выразил эту мысль более корректно: «Если Россия выберет путь, который продлевает период, наступивший после холодной войны и давший процветание российскому народу [т.е. путь антинациональтной дегенерирующей колонии, которая спокойно смотрит на попрание фундаментальных интересов русского народа – С.К.], тогда мы отменим наши санкции и будем приветствовать роль России в решении общих вызовов».
Давайте теперь рассмотрим, что можно возразить против этих аргументов, как эти размышления можно оспорить «по-взрослому», без пафосной истерики и мелочных придирок.
Возражение №1. Западные санкции – это просто блеф. Запад, из экономических соображений, не будет в них слишком упорствовать. А следовательно, и страшилки про автаркию и необходимость мобилизационной экономики не нужны. Все как-нибудь утрясется само собой. Кроме того, Запад не монолитен, это множество стран с разнонаправленными интересами, и даже если одним из них выгодно изолировать Россию, другие в конечном итоге не позволят завести процесс слишком далеко.
Ответ. Проблема в том, что неготовность России к жизни в условиях санкций сама по себе провоцирует их применение и ужесточение. «Вот мы еще немножко поднажмем, и они сдадутся». А вот если русские с самого начала продемонстрируют готовность идти до конца, решимость провести все те преобразования, которые позволят стране жить и развиваться в условиях экономической блокады, - тогда у Запада появится веская причина отказаться от эскалации конфликта (если это был только блеф). И наоборот, если русские заранее отрекутся от самой возможности таких преобразований, то у Запада появится основание продолжать свой «блеф» до победного конца. То есть, готовность к худшему варианту развития событий во всяком случае выгоднее. Она ускорит и возможный раскол Запада относительно санкций. Если будет ясно, что Россия не отступит и пойдет на крайние меры, то страны, не заинтересованные в полном разрыве экономических отношений, будут вынуждены яснее заявить свою позицию. (О том, почему Запад заинтересован «дожать» Россию, см. в конце данного текста)
Возражение №2. Запад, даже если сильно захочет, чисто физически не сможет изолировать Россию от мировой экономики и новых технологий. Россия может получать нужные технологии через Китай, страны ЮВА, Латинскую Америку, а также от «тайных доброжелателей» в самих западных странах.
Ответ. Несомненно, в ряде случаев санкции получится обойти. Но надеяться на то, что третьи страны, включая Китай, будут жертвовать ради России своими отношениями с США – беспочвенны. США имеют возможность серьезно надавить на любую страну и на любую корпорацию, процветание которой зависит от включенности в мировую экономику. Любые недозволенные «утечки» технологий в Россию будут выявлены, и виновным в третьих странах придется покупать вазелин. Если США этого всерьез захотят, то блокада России будет значительно более полной и жесткой, чем это может показаться сегодня, глядя на энтузиазм производителей в Латинской Америке и т.п. Весь этот энтузиазм улетучится после первого же серьезного «пистона» со стороны США. Что касается Китая, на который надавить сложнее, то его лояльность Америка может купить уступками по тем вопросам, которые являются жизненно важными для Китая в связи с его интересами в ЮВА и Тихоокеанском регионе. Кроме того, с учетом начинающегося в Гонконге «майдана», еще неизвестно, сколько тому Китаю осталось жить.
Возражение №3. Допустим, нам грозит изоляция и частичная автаркия. Но даже в этих условиях можно прекрасно прожить без огосударствления экономики, не сворачивать экономические свободы. Напротив, чтобы облегчить людям жизнь в условиях безработицы и дефицита, нужно ослабить гайки, максимально расширить экономические свободы, а малый и средний бизнес – вообще избавить от всякой регламентации и налогообложения.
Ответ. Без сомнения, для выживания, и даже для процветания в условиях автаркии вполне можно обойтись без мобилизационной экономики. Особенно в России, где нет недостатка в ресурсах, и где изоляция от мирового рынка, при всех возникающих трудностях, по крайней мере сломает сырьевую модель и остановит вывоз капитала. Но если речь идет о научно-технологическом соревновании с Западом, то этого будет недостаточно. Доля «экономического пирога», которую придется пустить на развитие стратегических отраслей, столь высока, что это несовместимо с «нормальной» экономикой. Тот уровень разделения труда, который в «большой» западной экономике достигается естественно, в «малой» российской экономике, при ее изоляции, может быть достигнут только искусственными, внеэкономическими мерами. Платой за это будет превращение значительной части страны в «единую фабрику» (или в «единую корпорацию»), господство Госплана и произвол государства в управлении трудовыми ресурсами.
Кстати, СССР – далеко не единственный пример такого рода трансформации. Огосударствление экономики происходило везде, где крупная страна попадала в частичную или полную блокаду и вынуждена была всерьез соревноваться с могучим противником. Это произошло в Германской Империи во время I Мировой войны и в Британии во время II Мировой войны (когда германский подводный флот почти изолировал ее от остального мира). Централизация управления экономикой, госмонополия на многие важнейшие продукты, ограничения в сфере торговли («борьба со спекуляцией»), попрание права частной собственности, частичное сворачивание товарно-денежных отношений, введение карточной системы, милитаризация труда и введение трудовой повинности, - через все это прошли многие развитые страны Европы в эпоху I и II Мировых войн. Пресловутый «военный коммунизм» большевиков (включая продразверстку) был не их собственным изобретением, а гипертрофированной копией того, что происходило в современной им Германии, напрягавшей свои силы ради победы. Если правым авторам не нравится пример СССР, что ж, пожалуйста, возьмите пример Германии в 1915-1918 гг. или любой другой крупной страны, вынужденной напрягать свои силы в смертельном противоборстве глобального масштаба. Только не надо отделываться шутками и отсылать к примеру малых стран, типа Кубы, которые в принципе не ставили перед собой цель победить в глобальной технологической гонке. Если уж брать малые страны, существующие под санкциями, то тогда пример КНДР, допыжившейся до космоса, более актуален, чем пример сексуально-туристической Кубы, превратившейся в музей старинных автомобилей под открытым небом.
От опыта СССР, впрочем, все равно не уйти, - просто потому, что он для нас ближе и понятнее; мы это видели «изнутри». А самое главное, что СССР дает нам пример длительного существования и развития государственной экономики, растянутого на десятилетия. Тогда как в других крупных странах речь шла о коротких эпизодах, когда меры по огосударствлению изначально рассматривались как временные. Огосударствление экономики там проходило на уровне «чрезвычайной надстройки», не затрагивая базовых институтов «нормальной» экономики и общества. Деятельность последних как бы замораживалась на время, но сами они при этом не демонтировались. Сколько лет придется прожить России в блокаде, никто не знает, поэтому «чрезвычайщиной» тут не обойдешься, придется проводить огосударствление на уровне базовых институтов экономики и общества, как было в СССР.
Есть еще одна причина, по которой опыт СССР (среднего и позднего периода), несмотря на все его издержки, для нас актуальнее, чем опыт западных стран, переживавших кратковременное господство мобилизационной модели. Эти страны «мобилизовались» в формате «потлача», - то есть, во время войны они лишь тратили те человеческие ресурсы, которые были сформированы в эпоху нормальной экономики. СССР поначалу тоже устроил гигантский кровавый «потлач», но когда «люди закончились», был вынужден в условиях мобилизационной экономики выращивать для себя новые поколения, заботиться об их количестве и качестве, давать им образование и квалификацию. Долговременное господство мобилизационной модели неизбежно означает не только социалистическое принуждение, но и социалистическую заботу о народе. При общей скудости человеческих ресурсов, особенно русских, никакого любезного правым социал-дарвинизма национальная Россия себе позволить не сможет. Каждый русский будет на вес золота, с ним будут нянчиться, при обнаружении малейших талантов и способностей, полезных для развития страны, его будут двигать в рост, «ставить на лыжню». Сколь бы русофобским образованием ни был СССР, но даже там государство прочесывало всю страну, включая деревню, на предмет поиска молодежи, пригодной к участию в научно-технической гонке. Систематический поиск и поддержка талантов, бесплатное и доступное образование, бесплатная медицина, забота о здоровье молодежи, прочие социальные гарантии, – это все неизбежное приложение к долговременному огосударствлению экономики, заточенной на развитие. Это не «маниловские мечты» и «благие пожелания», а абсолютная необходимость: без интенсивного развития «человеческого капитала» такой проект неизбежно рухнет.
Возражение №4. Страна с населением 150-300 миллионов, при прочих равных, не способна конкурировать с экономикой, где занято 1,5-3 миллиарда человек. Так что вторая часть дилеммы заведомо нереальна, никакой альтернативы капитуляции не существует, а попытка мобилизационного развития лишь продлит агонию и принесет много страданий. Ссылка на пример СССР не корректна: он никогда по-настоящему не был изолирован от мировой экономики и несколько раз в своей истории получал существенную технологическую подпитку со стороны Запада.
Собственно, именно этот аргумент посчитали наиболее серьезным мои оппоненты, включая Константина Крылова. Правда, Крылов, разоблачая «миф о самодостаточности СССР», дипломатично не договорил до конца: не сделал вывода о неизбежности капитуляции.
Ответ. Для тех, кто интересовался реальной экономической историей СССР, информация о том, что советская экономика отнюдь не находилась в блокаде со стороны Запада, - уже порядком заезженная тема. В ЖЖ на ту тему много и толково писал Дмитрий Пономарев (_devol_); много интересной информации накоплено в сообществе «Советская индустрия». Так что я и сам могу прочитать уважаемому оппоненту лекцию о несамодостаточности СССР. Запад сыграл определяющую роль в ходе сталинской индустриализации, потом подпитывал воюющий СССР через ленд-лиз, потом советское технологическое развитие было ускорено немецкими трофеями и передачей англо-американских ядерных секретов. Наконец, относительное процветание позднесоветского режима обеспечивалось обменом углеводородов на импортные товары, включая продовольствие. Лишь на последнем этапе Холодной войны СССР столкнулся с серьезными санкциями, которые ограничивали доступ к технологиям, способным усилить советский военно-промышленный потенциал. В целом же существенная изоляция советской экономики от внешнего мира была собственным выбором СССР, и обуславливалась тем, что по своему внутреннему устройству она разительно отличалась от «нормальных» экономик.
Все это не раз обсуждалась в ЖЖ и общеизвестно в той среде, к которой я обращаю свои тексты. Напоминая об этом, мои оппоненты по сути лишь указали, что к случаю СССР более подходит не термин «автаркия», а термин «существенная изоляция». (Разумеется, «СССР» везде подразумевается в комплекте с СЭВ, как и нынешняя Россия – в комплекте с ТС, - а то некоторые совсем наивные оппоненты полагают, что возражением против автаркии СССР являются «болгарские помидоры»). Пусть экономика позднего СССР (и СЭВ в целом) не была полностью самодостаточной, но она была близка к тому по своей структуре. То есть, образовывала относительно автономный народнохозяйственный комплекс, замкнутый на себя и развивающий внутри себя все основные производства и отрасли. Пресловутая зависимость СССР от импортного ширпотреба – это, в конечном итоге, компенсаторный механизм, связанный с чрезмерным расходованием ресурсов на науку, космос, оборону. Если бы поздний СССР мог покупать за нефть самые современные западные технологии и военную технику, то ему не пришлось бы импортировать ширпотреб. «Нефть в обмен на шмотки и продовольствие» - это один из инструментов, позволявший 300 миллионам конкурировать с «золотым миллиардом».
В то же время к главному моему тезису, о неизбежном огосударствлении изолированной экономики, нацеленной на развитие, оппоненты даже не подступились. Важно, что этот тезис – следствие общих логических умозаключений, а не ссылки на пример СССР. Опыт СССР фигурирует уже постфактум, как случай, наиболее близкий из тех примеров, которые нам предлагает история. Но если даже СССР в плане развития существенно зависел от Запада, то значит, перспективы мятежной национальной России совсем плохи. Упорство, с которым мои критики доказывают ничтожность «Совка» и полную неспособность русских в рамках СССР развиваться самостоятельно, без западной подпитки, оборачивается приговором для национальной России. Если советское «бурное развитие на собственных ногах» - это не «некоторое приукрашивание», а «полная туфта», то какие шансы тогда на изолированное развитие у РФ, которая по населению и ресурсам существенно уступает СССР? (Ситуация выглядит еще хуже, если сравнивать в целом ресурсы СЭВ и ТС).
Осознавшие это читатели Крылова, не скрывая, делают такие выводы, которые он сам озвучивать не спешит: «…и при прочих равных (чего не было) триста миллионов человек не могут *состязаться* с тремя миллиардами». Т.е. России с ее 140 миллионами даже рыпаться не стоит. Отсюда автоматически следует необходимость безоговорочной капитуляции перед Западом и отказа от защиты русских национальных интересов в тех случаях, когда Запад выступает против.
Давайте отложим в сторону опыт СССР и попробуем разобраться с точки зрения здравого смысла. Могут ли 300 миллионов человек конкурировать в развитии с 3 миллиардами человек? Ключевая оговорка здесь – «при прочих равных условиях». Если при «прочих равных», то, конечно, не смогут, не стоит даже и пытаться. Но если 300 миллионов тратят на развитие 50% своих ресурсов, а 3 миллиарда – только 5%, а остальное «проедают», то соревнование уже не кажется таким безнадежным. «Мобилизация на развитие» одной стороны и «расслабленность» другой стороны позволяют несколько сгладить исходное неравенство в людях и ресурсах.
Еще один бонус – преимущества догоняющего развития. Тому, кто идет первым, приходится значительную часть ресурсов расходовать, прощупывая пути, проверяя малоперспективные возможности и тупиковые варианты. Догоняющий, напротив, сразу видит правильную цель, которую уже достиг конкурент, и направляет к ней усилия, минуя ложные цели и промежуточные варианты. Кроме того, он может сэкономить ресурсы и время за счет технологического шпионажа. Это, в совокупности, позволит сэкономить от 50% до 90% усилий, затрачиваемых на развитие. При этом не обязательно догонять - то есть, отставать - по всем направлениям, - это было бы опасно. Тот же СССР по ряду избранных направлений объективно опережал Запад.
Итак, рассуждая умозрительно, нет непреодолимых причин, не позволяющих 300 миллионам конкурировать в развитии с 3 миллиардами, при условии мобилизации всех усилий и разумного менеджмента людьми и ресурсами. Но скажут: «У России нет и 300 миллионов человек. Даже с включением Украины и стран ТС едва наберется 200 миллионов населения, причем постаревшего и растерявшего производственные навыки, по сравнению с советской эпохой». Можно ли это чем-то компенсировать? Можно, и именно здесь пришло время активировать ваш антисоветизм. Возвращаясь к изучению опыта СССР, надо понимать, что он полезен не только своим позитивом, но и своим негативом, своими ошибками, которые следует знать, чтобы не повторять. Вспомним, что в СССР значительная часть ресурсов тратилась (или упускалась) из чисто идеологических соображений. СССР щедро оплачивал множество «дружественных» режимов по всему миру. СССР активно подкармливал паразитические нацреспублики, а русских, наоборот, держал в черном теле и тормозил развитие их потенциала. То есть, никчемный человеческий балласт раскармливался и висел на экономике тяжким грузом, засорял собой систему управления, а самая ценная для развития часть населения, русские, не получала должных ресурсов и морально подавлялась. В итоге, по грубой оценке, не менее 50% ресурсов в СССР вылетало в трубу, мимо развития.
Понятно, что в национальной России с «этой странной экономической моделью» будет покончено, и русские 150-200 миллионов будут эффективнее, чем советские 300 миллионов. Как за счет экономии на нахлебниках и идеологических глупостях, так и за счет дополнительного стимулирования русского народа. И обратно: не сбросив гирю «многонациональной кормушки», Россия просто не потянет соревнование с Западом. Если к вам подойдет «добрый дядя» и начнет призывать к мобилизации и огосударствлению, без предварительной трансформации России в национальное государство, то этого дядю нужно бить дубьем, пока не околеет. Потому что этот путь заведомо закончится поражением, и лишь обречет народ на бессмысленные страдания. Экономическая мобилизация и «затягивание поясов» для русских имеют какой-то смысл только в «России для русских», - эта мысль у меня проходит по умолчанию (поскольку я адресую эти размышления национально мыслящей публике). Иначе это просто мазохизм. (Это пояснение для тех, кто пытается причислить меня к лагерю кургиняновцев, евразийцев и сторонников буквальной реставрации СССР со всеми его язвами)
***
Итак, возвращаемся к исходной дилемме. Все-таки придется ответить на этот фундаментальный вопрос. Что для вас важнее: независимость, единство и честь нации, или желание обойтись «без напряга и экстрима», сохранить в неприкосновенности комфортное существование постсоветского среднего класса. Есть много прекрасных людей, которые хотели бы получить тихое и сытое национальное государство «как в Чехии», в виде уже готового продукта. Но они не готовы к тому, что в сложившихся обстоятельствах русским для этого придется пройти долгий, трудный и кровавый путь длиною в несколько десятилетий. Вам не понятно, почему в России не получится также просто и легко, как в Чехии или в Эстонии? Почему обязательно война со всем миром, соревнование со всем человечеством, а не «проголосовали – и получилось»? Нет, ни о каком иррациональном «всемирном заговоре против русских» я рассуждать не собираюсь. Причины сугубо рациональные.
Когда народ обретает собственное национальное государство и начинает всерьез отстаивать свои законные интересы, он неизбежно задевает интересы других народов, которые до этого пользовались его пассивностью и бесправием. Выражаясь метафорически, он обратно натягивает на себя то одеяло, которое с него стащили. Если народ маленький, то он задевает этим только своих ближайших соседей и свою бывшую метрополию. Против них он всегда может найти себе сильных союзников в лице других великих держав, по принципу «враг моего врага – мой друг». Поэтому условным «чехам» не приходится в одиночку вести войну со всем миром, чтобы построить национальное государство. А если народ огромный, глобальный и занимает одну шестую часть суши, то, потянув на себя свое законное одеяло, он неизбежно затрагивает интересы не только ближайших соседей, но и всех великих держав. Тот факт, что русские вдруг начали отстаивать свои интересы, объективно ударяет по интересам всех крупных наций, которые привыкли решать все без русских и за счет русских. Поэтому первое и совершенно рациональное желание таких наций – не позволить русским стать полноценной нацией, любой ценой подавить их стремление построить национальное государство. Или, если это невозможно, как можно сильнее обкорнать это государство, уменьшить его размеры. Иначе, учитывая потенциал и размер России, с русскими придется всерьез делиться в глобальном масштабе. Надежда на то, что в другой промежуток времени сопротивление Запада может оказаться меньшим, что нужно просто «затаиться и переждать», безосновательна. Как только Россия снова начнет тянуть на себя край одеяла, остальные это тут же почувствуют и снова мобилизуются на отпор. И, памятуя о том, что в прошлый раз Россия сдалась, они будут действовать с большей уверенностью. Перебороть это совокупное желание «задавить новичка» можно, только показав свою решимость бороться за национальное существование любой ценой. В том числе – ценой тотальной мобилизации и превращения в «единую фабрику», ценой гибели среднего класса в России, если по-иному нельзя.
Если же мы не готовы «любой ценой», если комфорт постсоветского среднего класса для нас - высшая ценность, то русским вообще не следует дергаться без разрешения Запада. Если Запад сказал, что русские останутся разделенной нацией, что всякая страна имеет право объявлять русских негражданами и подвергать принудительной дерусификации, то значит, так тому и быть, и не следует «выеживаться». А отсюда следует, что самым последовательным правым националистом у нас является Алексей Широпаев и его хипстеры из НДА, а также Навальный: они абсолютную покорность Западу открыто ставят во главу угла, а законными считают только те русские интересы, которые получили одобрение Запада. Толковый нацдем всегда предпочтет курицу в супе журавлю в небе. Остальные же правые – Крылов, Просвирнин и т.д. - просто сами не знают, чего хотят. Сегодня Просвирнин у нас «шлемоблещущий Гектор», а завтра, увидев, к чему все идет, скажет, пожалуй: «Хватит, не хочу обратно в Совок, пора капитулировать! Почему украинские танки до сих пор не в Москве?» Лучше бы тогда не вводил во искушение свою хипстерскую аудиторию.
Запад сделал так, что не получится превратить РФ в Россию, не пожертвовав на долгое время своим комфортом и спокойствием, не подорвав само существование нынешнего среднего класса. И здесь мы подходим к ключевому различию между старым добрым Старопатриотизмом и новомодным нацдемством, а также правым империализмом в духе Просвирнина. Старопатриотам, при всех их ошибках, и в голову не могло прийти, что Россия должна спрашивать у Запада разрешения на существование. Между тем, новые националисты и их среднеклассовая аудитория в принципе не готовы к радикальным жертвам ради будущего нации. Поэтому единственный выход для них - «ехать за ярлыком в Орду», нижайше спрашивать у Запада разрешения на право быть Россией. А иначе, если «без спроса», грозит «возвращение ужасов социализма»: придется пожертвовать постсоветским средним классом и хипстерской легкостью бытия.
Может, они и правы. Может, русская Россия действительно не стоит таких жертв. Может быть, русским лучше «заснуть и видеть сны». Я против хипстеров-националистов ничего не имею: возражаю лишь против самообмана, против желания игнорировать эту суровую дилемму и записывать в коварные супостаты тех, кто о ней напоминает. Если цена за русское государство столь велика, то не следует скрывать это от русского народа. Иначе мы будем похожи на тех банкиров, которые точные условия кредита записывают в договоре мелким шрифтом, чтобы клиент не разобрался и попал в кабалу. Украинцы, кстати, типичный пример народа, который позволил себя завести так далеко, потому что надеялся, что цена за «скакание» будет ничтожной. Рассказали бы украинцам заранее, что их ждет, и во что это все обойдется, может, они удовлетворили бы свои амбиции как-то иначе.
И потом, если человек знает, что цена велика, он почувствует себя вправе и к продавцу предъявить повышенные требования. Если это автомобиль «за миллион баксов», то он и выглядеть должен «на миллион баксов», и ездить «на миллион баксов», и быть комфортным «на миллион баксов». И глазенки у продавца не должны косить и стыдливо бегать туда-сюда. Украинцы, обманутые мнимой дешевизной покупки, позволили своим политикам-жуликам впарить себе наскоро перекрашенный «Запорожец», и только потом обнаружили счет «на миллион баксов» и «вежливых» судебных приставов с гранатометами. Люди, которые врут русским об истинной стоимости национального государства, вызывают подозрение, что под видом такового хотят впарить им ту же РФ, только «ручка сбоку». Если народ будет знать, во сколько это ему реально обойдется, то станет значительно требовательнее и к русским политикам, и к тому, что они предлагают ему под видом «Русской России».
ПОСЛЕСЛОВИЕ.
Я не являюсь профессиональным экономистом, и даже экономистом-любителем. Я оперирую исключительно на уровне общих мест и здравого смысла. Но и полемику я веду не с экономистами. Поэтому прошу простить за ошибки в терминологии и литературные «закругления». Все равно передоверить фундаментальный выбор экономистам невозможно. На всякого экономиста найдется другой экономист, который будет говорить прямо противоположное и расходиться с ним не только в концепциях, но и в оценке реальных фактов. И в итоге, вам все равно придется или обращаться к религиозной вере (в социализм или в рыночную экономику), или разбираться во всем на уровне здравого смысла.
KORNEV — https://kornev.livejournal.com...
«ЛИБЕРАЛЬНАЯ ДЕМОКРАТИЯ» РОЖДАЕТ ФАШИЗМ.
Фашизм – явление капиталистическое, буржуазное. Он всегда появляется на «белый свет» тогда, когда строю капитализма, вернее капиталократии, грозит смертельная опасность. А «питательной почвой» для формирования идеологии фашизма является идеология либерализма, как идеология буржуазной свободы, свободы капиталовластия и безграничного обогащения, по «почве которой» и бытийствует капиталократия, которую в последние два десятилетия в России стали называть «олигархами».
Капитал преступен всегда. Капитализм - преступление по определению. Фашизм - это частный случай капитализма. Капитализм - это и есть фашизм. Капитализм как идеология убийства.
Капитализм породил в России непрекращающийся экономический и политический кризис с чудовищными потерями материальных, людских и интеллектуальных ресурсов, который закончится неизбежной катастрофой для России.
Оценили 57 человек
86 кармы