Генералы нефтяных скважин

Что на самом деле защищают венесуэльские военные?

Двоевластие в Венесуэле длится уже две недели. За это время оппозиция не смогла взять власть «сходу» или хотя бы продемонстрировать существенное продвижение в этом вопросе. Все успехи временного президента страны Хуана Гуайдо, провозглашенного Национальной Ассамблеей, пока сводятся к международной поддержке со стороны стран региона, США и ЕС. Теперь им ничего не остается, кроме как дружно брать режим Николаса Мадуро измором. Эта «осада» наверняка окончится поражением или существенной трансформацией режима. На это может уйти довольно много времени, но насколько много — будет зависеть в основном от самого влиятельного государственного института страны — вооруженных сил. Высокая устойчивость генералитета в сложившихся, почти безвыходных, условиях выглядит странно лишь на первый взгляд. Военным по-настоящему есть что терять, а риски продажи своего влияния эмиссарам из США слишком велики. События разворачиваются на фоне набирающих силу репрессий против людей в погонах и их внутреннего раскола, вызванного деградацией образования и системы стимулов военной элиты.

Почему и от кого на самом деле защищают вооруженные силы Венесуэлы? Ответ на этот вопрос намного сложнее, чем может показаться на первый взгляд. Чтобы ответить на него необходимо определить роль людей в погонах в нынешних венесуэльских реалиях, а главное — определить, как и почему они пришли к этому положению. В этой статье мы рассмотрим 30-летнюю историю инкорпорации венесуэльских военных в политику и экономику страны и особенности их поведения в условиях давления со стороны общества и иностранных государств.

Военные и политика при Чавесе

До предпринятой Уго Чавесом попытки государственного переворота 1992 г. армия как будто была выключена из политической жизни страны. Кроме того, де-юре военные даже были лишены части гражданских прав. Конституция 1961 г. предписывала Вооруженным силам быть полностью аполитичным институтом, который должен нести лишь частичную ответственность за стабильность демократических институтов. Впрочем, даже на примере феномена Чавеса можно понять, что на практике все было не совсем так.

В 70-е годы прошлого века произошла сильная политизация молодых офицеров (к когорте которой принадлежал и Чавес). Американский исследователь Р. Готт считает, что все дело было в системе образования страны. Действовавшая тогда правительственная программа «Андрес Бельо» позволяла отправлять офицеров в гражданские университеты, что и делалось в довольно больших масштабах. Там военные смешивались с гражданскими студентами, а это, в свою очередь, способствовало быстрому распространению среди них левых идей, которые тогда доминировали в университетской среде. Тесное взаимодействие гражданских и военных принесло свои плоды: офицерский корпус Венесуэлы был сильнее «встроен» в гражданское общество, чем другие армии в Латинской Америке.

Этим, вероятно, и объяснялось стремление Чавеса реформировать Венесуэлу, а также его идеи о том, как именно должно выглядеть новое государственное устройство, где военные получали гораздо больше, чем право голоса, которое даровала им принятая Чавесом новая Конституция 1999 года.

«В течение многих лет венесуэльские военные были евнухами: нам не разрешали говорить; мы должны были смотреть молча, наблюдая за катастрофой, вызванной коррумпированными и некомпетентными правительствами. Наши старшие офицеры воровали, наши войска почти ничего не ели, и мы должны были соблюдать строгую дисциплину. Но что это за дисциплина? Мы были замешаны в катастрофе», — рассказал Чавес в одном из своих интервью, давая понять, что военные в политике Венесуэлы — это надолго.

Стоит отметить, что подобная риторика тогда была крайне популярна у многих политиков в регионе, выступавших за наведение порядка твердой рукой. Самый яркий его потенциальный сторонник образца 1999–2000 гг. — новый президент Бразилии Жаир Болсонару, ставший сегодня одним из самых жестких критиков боливарианского социализма. В прошлом он поддерживал Чавеса и даже видел в нем надежду на повторение опыта бразильских военных образца второй половины 60-х гг.

После неудавшегося переворота в 2002 г., когда Чавеса на 48 часов отстранили от власти, все изменилось. Он вынес из этого опыта несколько уроков: армии нельзя доверять, ее не стоит пытаться инкорпорировать в политику, ее надо использовать как инструмент контроля, а для этого ее надо менять изнутри.

Военные не вынесли «Боливар»

Сформировавшись в армии как личность и имеющий многочисленных соратников из числа действующих военных, Чавес опрометчиво посчитал, что знает все, что происходит внутри этого института. В действительности же в армейских кругах постепенно зрело недовольство, особенно среди офицеров, которые издавна считались интеллектуальной элитой армии. Посчитав вооруженные силы априори своей устойчивой социальной базой, Чавес предпринял попытку использовать армию как дополнительный трудовой ресурс для строительства инфраструктуры. Это было частью провозглашенного им плана «Боливар-2000» [1]. Задуманный как проект «военно-гражданского» сотрудничества для фундаментальных изменений в экономике, на практике он не принес существенных успехов и сопровождался коррупционными скандалами.

«Боливар-2000» базировался на теории аргентинского социолога Н. Сересоле. В частности, он предлагал сделать каудильо посредником между армией и народом, что подразумевало огромную концентрацию власти в руках президента, а также создание классового альянса на основе военно-гражданского союза [2].

С учетом сомнительной и даже где-то скандальной репутации аргентинского социолога, которого обвиняли в неофашизме, теория объединения армии и народа воспринималась как обществом, так и военными негативно. Чавеса, в свою очередь, обвиняли в том, что он использует армию для реализации своих собственных политических амбиций (и, в общем-то, были правы). Это и стало в итоге основой для попытки свержения военными законно избранного и всеми признанного президента.

48-часов, которые изменили Чавеса

После неудавшегося переворота в 2002 г., когда Чавеса на 48 часов отстранили от власти, все изменилось. Он вынес из этого опыта несколько уроков: армии нельзя доверять, ее не стоит пытаться инкорпорировать в политику, ее надо использовать как инструмент контроля, а для этого ее надо менять изнутри.

Новая стратегия базировалась на начале реформы военного образования и усилении идеологической обработки молодых офицеров, а для тех, кого перевоспитывать было уже поздно, и кто уже сейчас оказывал большое влияние на происходящее в вооруженных силах — в их отношении начали применять безотказную политику кнута и пряника. Преданные люди в погонах получали высокие политические должности и хлебные места в экономике, а тех, кто смел протестовать увольняли из рядов вооруженных сил и удаляли от власти, а в случае «упорства в ереси» им мог грозить и тюремный срок.

С 2002 г. лояльные военные начали брать страну в свои руки. Они заняли должности в Министерстве инфраструктуры, Центральном бюджетном управлении, Национальном сельскохозяйственном институте, Фонде городского развития, в государственной нефтяной компании PDVSA, в CITGO (НПЗ и сеть из 14 тыс. заправочных станций в США), в Народном банке и Промышленном банке Венесуэлы. Также военные контролировали транспорт, связь и государственные средства массовой информации: метро в Каракасе, аэропорт Майкетиа, Национальную комиссию по телекоммуникациям, Государственное агентство новостей. Они были губернаторами в семи штатах, руководили Министерством иностранных дел, назначались послами и т.д.

Более сотни человек в форме, в основном действующие военные, занимали руководящие должности в государственных компаниях, в автономных и национальных службах и институтах, государственных фондах и специальных комиссиях. На региональных выборах в октябре 2004 г. 14 из 22 кандидатов, предложенных правящей партией и отобранных Чавесом, были выходцами из армейских рядов [3].

Другой распространенной практикой завоевания лояльности в военном секторе было ежегодное повышение окладов военных (до 50%), предоставление кредитных преференций на приобретение домов, транспортных средств и бытовой техники китайского производства. В итоге доходы военных в разы отличались от доходов гражданского населения Венесуэлы и дорого обходились бюджету страны.

Идеологическая составляющая в вооруженных силах Венесуэлы постепенно усиливалась, достигнув своего пика в 2006 г., когда Чавес окончательно отказался от идеи «третьего пути» и решил строить «социализм XXI века». В 2007 г. президент категорично заявил, что время для идеологического нейтралитета армии закончилось, и она должна быть антиимпериалистической, революционной, боливарианской и социалистической». Это дало основание считать, что идеологический элемент как часть отбора в венесуэльскую армию начал практиковаться уже тогда и служил своеобразным индикатором «свой/чужой».

Кто выражал даже минимальное несогласие, подлежал репрессиям, как в свое время случилось с экс-министром обороны Венесуэлы Раулем Бадуэлем. Он, имея высокий авторитет в вооруженных силах, позволил себе не согласиться с новой социалистической концепцией вооруженных сил Венесуэлы, за что и был осужден на 8 лет по надуманному поводу.

Николас Мадуро не пользовался авторитетом в среде военных и в самом начале своего пути столкнулся с довольно резким неприятием с их стороны.

После смерти Уго Чавеса военные оказались крайне политизированными, поляризованными и разобщенными, вынужденными защищать неоднозначный политический проект в бесконечной народной войне против «империализма» бок о бок с вооруженными гражданами в штатском.

Преемник Чавеса Николас Мадуро продолжил стратегию команданте, взаимодействуя с армией, только вот присутствие военных в кабинетах исполнительной власти, как и число репрессий по отношению к военным достигло высшей точки в истории Венесуэлы.

Военные и политика при Мадуро

В отличие от своего предшественника, Николас Мадуро не пользовался авторитетом в среде военных и в самом начале своего пути столкнулся с довольно резким неприятием с их стороны, которое во время протестов 2014 г., вероятно, могло проявиться в форме реально существовавших заговоров в среде офицеров, подогреваемых из-за границы. Это стало своего рода неразрешимым парадоксом для Мадуро, который, с одной стороны, крайне опасался военных, с другой, видел в них защиту собственной власти. В результате он, ведомый кубинскими советниками (которые на него имеют куда большее влияние, чем на Чавеса), начал наращивать масштабы передачи экономических полномочий в руки людей в погонах, превзойдя в этом своего предшественника. Но самым большим отличием в его отношениях с вооруженными силами стала политика репрессий в отношении всех подозреваемых в измене и нелояльности высших офицеров. Это уже были не разовые акции, как при Чавесе. Их счёт перевалил за сотню.

Армия генералов

За годы своего правления Мадуро продвинул более 800 офицеров до звания генерала или адмирала, при нем их в Венесуэле стало более 2000 человек. Это примерно в два раза больше, чем в США, а соседняя Бразилия обходится 150 генералами.

Параллельно военные продолжали расширять свое присутствие в политике. Уже к 2016 г. 11 из 23 штатов возглавляли бывшие военные. К концу 2018 г. треть состава правительства Венесуэлы составляли бывшие или действующие военные (12 из 32 министров).

Однако политическое продвижение стало скорее следствием обретения людьми в зеленой униформе огромного влияния в экономике страны. Этот процесс особенно ускорился после подавления беспорядков 2014 г. Страну охватил глубокий экономический кризис. Падение цен на нефть стало катализатором накопившихся за годы боливарианской революции внутренних проблем. В то время ключевые отрасли экономики уже стали донорами социальных программ. Существовавшая иррациональная система стимулов развития в этих условиях быстро привела к деградации всех отраслей экономики. Перед Мадуро встал выбор — либо ужесточение системы контроля, либо проведение реформ. Полагая, что второй путь является угрозой для сохранения его личной власти, он выбрал первый.

Опереться в этой работе он мог только на максимально надежные, «прикормленные» кадры. Их источником была армия. К тому же передача военным рычагов управления экономикой и источников для личного обогащения одновременно решало и проблему их лояльности. Так окончательно сложилась современная милитаризированная система управления страной.

Окончательно переход контроля основой части экономики Венесуэлы в руки военных был оформлен в ноябре 2017 г., когда генерал Мануэль Кеведо, занимавший до этого пост министра жилищного строительства, был назначен президентом самой крупной и единственной в стране нефтедобывающей компании PDVSA.

Ее началом можно считать майские указы Мадуро 2014 года. 26 мая он назначил руководителем Корпорации внешней торговли (Corpovex создана в 2013 г. для контроля за частным экспортом и импортом товаров) и «Экспорт и импорт Венесуэлы» (Veximca, для контроля за внешней торговлей в интересах госкомпаний) генерала Жузеппе Йофреда. Сталелитейная государственная компания SIDOR перешла в руки генерала ВВС Томаса Андреа Шваб Романюк. Тогда же ответственным за важнейшую социальную программу по строительству домов для необеспеченных слоев населения был назначен генерал Нацгвардии Мануэль Кеведо. По данным оппозиции, он заслужил это назначение активным участием в подавлении протестов 2014 г. Он возглавлял региональное командование номер пять Нацгвардии и активно участвовал в разгонах митингов оппозиции.

Следующая волна передачи контроля над экономикой в руки военных наступила в начале 2016 г. Декреты правительства зимы – лета этого года фактически запустили процесс окончательной передачи людям в погонах контроля над нефтегазовой сферой и системой распределения продовольствия и медикаментов (она стала критически важна и крайне коррумпирована по мере роста дефицита). 10 февраля 2016 г. Мадуро создал Автономную военную компанию по добыче нефти, газа и других природных ископаемых (Camimpeg). В июле 2016 г. был издан указ о создании «Великой миссии суверенных и надежных поставок». Это серьезно усилило позиции министра обороны генерала Владимира Падрино Лопеса, который возглавил экономический блок правительства и де-факто стал главным «администратором экономики».

Окончательно переход контроля основой части экономики Венесуэлы (в частности, нефтегазового сектора) в руки военных был оформлен в ноябре 2017 г., когда генерал Мануэль Кеведо, занимавший до этого пост министра жилищного строительства, был назначен президентом самой крупной и единственной в стране нефтедобывающей компании PDVSA. Это назначение Мадуро сопроводил словами «пришло время новой революции в PDVSA».

К этому моменту объект для «новой революции» уже так долго подвергался революционному насилию, что пребывал в крайне потрепанном состоянии. По данным ОПЕК Венесуэла в 2017 г. добывала менее 2 млн баррелей нефти в день, то есть достигла исторического минимума за предшествующие три десятилетия. При Чавесе нефтяной отраслью руководили в основном профессионалы (исключением можно считать переходный период, когда с 2000 по 2002 гг. во главе компании стоял генерал Гуайкайпуро Ламеда).

Восстания и репрессии

Кроме «пряника» военные чины при Мадуро, особенно в выборном 2018 г., стали подвергаться серьезным репрессиям. Они происходили в четыре этапа и имели четко выраженные прекурсоры. Первая волна репрессий связана с побегом из-под домашнего ареста бывшего мэра Каракаса Антонио Ледесма в ноябре 2017 г. Вскоре после пересечения границы он сделал заявление, в котором сообщил, что ему помогли военные. Представители Минобороны и разведки, по его словам, передали ему информацию о планах правительства на проведение репрессий в отношении него и других представителей оппозиции.

В ответ на это Боливарианская служба национальной разведки (SEBIN) задержала 19 человек, которые подозревались в причастности к помощи Ледесме. Также были задержаны 15 полицейских и бывших чиновников мэрии Каракаса.

Вторая волна задержаний военных была связана с деятельностью вооруженной группы под руководством бывшего полицейского и киноактера Оскара Переса. Он стал известен после того, как 27 июня 2017 г. в разгар протестов весь мир облетели кадры, как вертолет летает вокруг здания Верховного суда Венесуэлы и что-то периодически взрывается (по всей видимости это были гранаты, которые кидали с того же вертолета). На какой-то момент это произвело ощущение начала военного переворота. Впрочем, вскоре выяснилось, что это были действия «героя» одиночки, которого звали Оскар Перес. Об этом он сам рассказал в опубликованном в Интернете видео.

С этого эпизода началась его недолгая и малоуспешная герилья против правительства Мадуро. Собственно, в ней кроме истории с вертолетом был всего один эпизод. 18 декабря группа под руководством Переса напала на казармы Нацгвардии Лагонета де ла Монтанья. В результате были похищены 26 автоматов, 3 пистолета и военное снаряжение.

Меньше, чем через месяц, 14 января, Перес и его восемь последователей были уничтожены. Причина его смерти осталась загадкой. Он вел трансляции в сети Интернет из окруженного дома, в последней из которых заявил, что сдается. О его судьбе некоторое время не было ничего известно, а его тело похоронили без участия родственников. Позже глава Парламентской комиссии расследования Делса Солорсано заявила, что характер травм, полученных Пересом, может свидетельствовать о том, что он был расстрелян уже после сдачи в плен.

А вскоре начались и первые задержания среди военных. Всего по подозрению в причастности к сотрудничеству с Пересом власти задержали 22 гражданских и 10 военнослужащих. После этого задержания военных шли с постоянной периодичностью на протяжении всего года.

Продолжение репрессий было спровоцировано заявлением госсекретаря США Рекса Тиллерсона, который неосторожно намекнул, что военный переворот может стать выходом из ситуации в Венесуэле. Заявление вполне ожидаемо было встречено с критикой в странах региона (Мадуро на тот момент был конституционным, общепризнанным президентом страны), и активно использовалось внутри Венесуэлы для усиления репрессий против военных, которые все больше напоминали чистку перед сомнительными (что наверняка понимали даже в окружении Мадуро) президентскими выборами, назначенными на май.

По мере приближения инаугурации Мадуро начал все с большим недоверием и опасением относиться к Вооруженным силам.

28 февраля 2018 г. президент распорядился уволить 24 офицера вооруженных сил. 2 марта были арестованы 9 военных, в том числе 6 подполковников. 13 марта SEBIN добрался до известного сторонника Уго Чавеса Мигеля Родригеса Торреса, который наравне с команданте участвовал в попытке провалившегося военного переворота 1992 г. Почти 10 лет он сам возглавлял SEBIN, а до 2014 г. входил в правительство Мадуро. Но после 2014 г. перешел в оппозицию. Вскоре был арестован еще один очень известный сторонник Чавеса генерал-майор Алексис Лопес Рамирес. В разные годы он занимал посты командующего армией, секретаря Совета национальной обороны, но 15 марта был фактически похищен из собственного дома и его родственникам долго не было ничего известно о его судьбе. Это случилось вскоре после того, как он написал пост в Твиттере в поддержку старого знакомого Родриго Торреса: «Я солидарен с моим братом Родтор (Родригес Торрес – прим. автора) и всей его семьей. Все пройдет, и Венесуэла восстановит республиканский характер правления, который нам завещал Боливар и демократию, на алтарь которой было положено столько усилий, страданий и крови в прошлом веке. Да здравствую Боливар! Да здравствует Венесуэла!».

Также был арестован генерал Виктор Антонио Крус Веффер, бывший командующий армией. Он был близким сторонником Чавеса, но в 2007 г. ушел в оппозицию. Веффер участвовал в политической борьбе против Чавеса и даже обвинял его в коррупции, но до марта 2018 г. ни разу не преследовался за свою позицию.

Страх Мадуро, что военный переворот сорвет его «выборы», усилился после того, как они почти никем не были признаны (особенно власти Венесуэлы смутила категорическая позиция стран региона). Мадуро начал понимать, что ничего хорошего после окончания президентских полномочий в январе 2019 г. его не ждет.

25 мая, менее чем через пять дней после выборов, президент Венесуэлы заявил, что был раскрыт заговор военных по его свержению. По данным источников El Pais, по меньшей мере 11 военнослужащих были задержаны по этому делу, а всего за неделю после выборов (по разным обвинениям) были задержаны 38 военных. В поддержке заговора традиционно обвинили власти Колумбии и США.

Впрочем, позиция властей Венесуэлы нашла некоторое подтверждение в августе 2018 г., когда издание New York Time, со ссылкой на источники (представленные как «американский чиновник и высокопоставленный венесуэльский военный»), сообщило о том, что администрация Дональда Трампа организовывала секретные встречи с высокопоставленными венесуэльскими военными в течение 2018 г. Насколько масштабен был заговор и насколько к нему причастны арестованные люди определить довольно сложно.

Стоит отметить, что аресты в среде военных никак не отразились на расширении штата генералов. 5 июля в день независимости Венесуэлы Мадуро уже традиционно повысил 183 офицеров в звании до генералов и адмиралов. Также летом 2018 г. было проведено повышение жалования военным.

Еще одна волна арестов среди военных прошла после неудачного покушения на Мадуро 4 августа 2018 г. По горячим следам были задержаны 14 гражданских и двое военных — полковник Педро Хавьер Замбрано Эрнандес и генерал Нацгвардии Алехандро Перес Гомес.

По мере приближения инаугурации Мадуро начал все с большим недоверием и опасением относиться к Вооруженным силам. В ноябре для действующих и бывших военных было введено ограничение на выезд их страны — им запретили пересекать границы без получения специального разрешения.

В конце года перед инаугурацией Николас Мадуро в очередной раз выступил с заявлением, обращенным к военным, в котором он попросил их «сохранять настороженность по отношению к предателям». Он также заявил, что Вашингтон направил 120 млн долл. на подкуп венесуэльских офицеров.

В конце года перед инаугурацией (случайно так совпало или нет, судить сложно) завершился суд над венесуэльскими военными, планировавшими свержение Мадуро в 2014 г. Они получили от 5 до 8 лет тюрьмы.

Всего за 2018 год в Венесуэле были арестованы 163 военнослужащих, 116 их них были посажены в тюрьму. Для сравнения, за все годы правительства Уго Чавеса к тюремным срокам были приговорены 31 офицер.

Вооружённые силы Венесуэлы сегодня — это карточный домик из генералов. Из него будут вытаскивать карты, пока он не обрушится.

Что будет дальше?

Так почему военные не поддержали Гуайдо (по крайней мере пока)? Резюмируя все вышесказанное, ответ на этот вопрос состоит из нескольких пунктов:

— Это невыгодно коррумпированной военной верхушке — при любом развитии ситуации, что бы им не обещали эмиссары из США, их риски велики, а перспективы туманны. Потеряв поддержку государства, их можно будет легко уничтожить (даже не погружаясь в историю, перед их глазами стоит опыт FARC, которым обещали возвращение к мирной жизни, а вместо этого уничтожают и сажают в тюрьму).

— Есть страх перед репрессиями. Для военного переворота должно сложиться ядро среди генералитета, но этому препятствует постоянный страх и активная работа SEBIN.

— Многие из тех военных, кто мог бы встать во главе такого переворота, уже сидят в тюрьме или покинули страну. Не стоит забывать, что протесты против Мадуро были в 2014 и 2017 гг. Каждый раз те, кто ставил на оппозицию был вынужден скрываться из страны.

— Важной причиной, которую часто недооценивают, является смена поколений военных элит. После реформы военного образования, случившейся в начале 2000-х гг., при подготовке офицеров стали делать очень большой акцент на идеологической подготовке. Кроме того, при Чавесе армия стала очень серьёзным карьерным лифтом, открытым для простого населения. Выпустившиеся из военных учебных заведений после 2006 г. офицеры — это далеко не интеллектуалы поколения Чавеса. Сейчас эти люди носят звания от лейтенантов до майоров и являются опорой режима.

Значит ли это, что военные будут защищать режим? Тоже нет. Вооружённые силы Венесуэлы сегодня — это карточный домик из генералов. Из него будут вытаскивать карты, пока он не обрушится. Потенциальные риски будут расти, а прибыли — снижаться, и эти кривые пересекутся. Чтобы приблизить этот момент, США и их союзники будут поднимать суммы обещанных счётов в иностранных банках и одновременно провоцировать режим Мадуро на применение военных против народа. Мы это уже видим на примере конвоев с гуманитарной помощью, которые отправляют из соседней Колумбии, даже не скрывая, что это «испытание для военных». Военные понимают, что насилие в отношении мирного населения им не простят. Это «рубикон» для конкретных людей с конкретными фамилиями и конкретными судьбами. Они не переходили его раньше, они не перейдут его и в этот раз. Переворот, вероятно, не будет заговором военных элит — для этого нет условий. Куда вероятнее, что будет некий переломный момент, когда сразу несколько генералов перейдут на сторону оппозиции и остальные побегут за ними, просто боясь опоздать запрыгнуть в уходящий поезд.

1. Предусматривал разделение страны на 26 театров социальных операций (TOS), предполагал масштабное задействование военных в строительстве инфраструктуры (строительство школ и больниц) и обеспечении безопасности (патрулирование опасных районов из-за преступных группировок) в интересах населения.

2. Ceresole N., Caudillo, ejército, pueblo. - Madrid, 2000.

3. A. Barrero Tyszka, C. Marcano. Hugo Chavez sin Uniforme. Random House, 2007.  

Источник