«Эта банка с живым ребенком внутри висела на жаре неделю»

Врач, работающий с бывшими пленницами ИГ*, рассказал «Новой» о той стороне войны, которую никто никогда не покажет по телевизору

21+ Материалы содержат описания сцен исключительной жестокости

Ян Илхан Кизилхан, 49 лет, эксперт в области психологической травмы, работал с жертвами войн в Югославии и Руанде. Главный консультант специальной программы земли Баден-Вюртемберг, Германия. По этой программе в Германию вывезено уже 800 женщин и 300 детей, находившихся в плену у ИГ. Здесь они получают убежище, лечение и помощь. Программа создана по инициативе премьер-министра земли Баден-Вюртемберга Винфрида Кречманна в ноябре 2014 года и рассчитана на три года, стоимость программы - 95 миллионов евро. Германские земли Нижняя Саксония и Гессен рассматривают возможность открыть собственные программы для помощи жертвам ИГ.

Профессор психологии Ян Илхан Кизилхан (университет Виллинген-Швенинген, Германия):

— На данный момент я проинтервьюировал 1400 человек. Вокруг города Дохук (иракский Курдистан. — Е. К.), где мы открыли офис, располагаются 24 лагеря беженцев, и в каждом находятся примерно 18 000 человек. Люди до нас добирались автобусом, иногда мы забирали их сами. У нас есть список бывших пленников, он составлен по данным, собранным курдским правительством, губернатором провинции, НКО и нашим собственным. Если человек бежит из плена ИГ, как правило, он оказывается в Курдистане, и там его регистрируют. Мы можем сказать, что у нас есть 95% имен бывших пленников. В Курдистане живут примерно 5,5 миллионов человек, и к ним присоединились еще 1,5 миллиона беженцев. На данный момент через плен прошли примерно 7 тысяч женщин, около 2 тысяч сейчас на свободе, но около 5 тысяч все еще в рабстве.

3 августа 2014 года боевики захватили Синжар. Правительство земли Баден-Вюртемберг увидело эту бойню и геноцид и сказало: «Мы должны что-то делать». Они пригласили меня консультантом. Мы с коллегой поехали в Курдистан, чтобы собрать информацию. А затем мы создали эту программу. Мы обследуем, отбираем и вывозим в Баден-Вюртемберг женщин и детей — которые были в плену у ИГ, которые физически или психически травмированы, которые умрут, если не помочь им.

Профессор Ян Илхан Кизилхан в лагере беженцев Шариа под Дохуком, Северный Ирак

Фото из личного архива профессора Кизилхана

Около 96% участниц нашей про­грам­мы — женщины, которые были изнаси­лованы в ИГ неоднократно, более 10 раз. Последняя женщина, которую я обследовал в декабре, была продана около 40 раз и 40 раз изнасилована. В нашей программе есть и христианки, и шиитки, и фейли, но абсолютное большинство этих женщин — езидки.

Я хочу, чтобы вы поняли: речь идет не просто о террористической организации. Речь идет об исламизированной органи­зации с фашистской идеологией. Для ИГ все езиды, какаи, сеншиа, фейли — все религиозные меньшинства на их территориях — не являются людьми. А если кто-то не человек, с ним можно делать что угодно. Речь идет о систематическом геноциде, а не о том, что один боец ИГ хочет изнасиловать женщину и удовлетворить свои половые инстинкты. Они это делают систематически. У них существуют правила, как нужно насиловать женщин. И они делают это именно потому, что не считают их людьми.

Я обследовал изнасилованную девочку девяти лет. Ее шесть или семь раз продали и изнасиловали. Девять лет! Моей дочери десять. Одна женщина приедет в Германию 26 января вместе с двумя детьми. Ей 26 лет. Я обследовал ее в декабре. Она была в плену. Она видела, как всех мужчин ее семьи казнили: ее мужа, ее отца и еще 21 родственника мужского пола расстреляли у нее на глазах. Потом ее многократно продавали, и в результате она со своими детьми оказалась у одного бойца ИГ. Детей было трое — одной девочке 2,5 года, второй 5 лет и еще семилетний мальчик. Этот боец приказал женщине учить каждый день один стих Корана. Она плохо говорит по-арабски, ее родной язык — курдский, и она делала ошибки. Он много раз бил ее, но она все ошибалась. И однажды он так рассвирепел, что взял младшую двухлетнюю девочку и большую жестяную банку, в которых там обычно хранят сливочное масло — они вот такого примерно размера в ширину и высоту, — и засунул этого ребенка туда. И выставил на солнце. И в этой жаре… В Ираке бывает иногда жара 60—70 градусов… Эта банка с ребенком висела 7 дней, в наказание матери за ошибки при изучении стихов Корана.

Она не могла достать ребенка из жес­тянки, потому что он пригрозил, что убьет остальных детей, если она это сделает. Один раз в день матери можно было вынести ей еду, но поскольку было очень жарко, девочку сразу рвало. Через 7 дней этот боец ИГ достал девочку и опустил ее в ледяную воду. В жестянке было 60—70 градусов — и вдруг ее опустили в ледяную воду. Когда это произошло, у нее выскочил один глаз. После этого он так бил двухлетнего ребенка, что переломил спину, просто сломал позвоночник. Ребенок прожил еще два дня в мучениях и умер.

Тогда женщина сказала, что хотела бы похоронить своего ребенка. Этот боевик отобрал у нее тело и вот так подкинул… Ребенок был уже мертв, тело стукнулось об пол. Сказал: «Все люди, не относящиеся к исламу, должны так умереть». А еще через два дня он привязал ее семилетнего сына веревкой за руку к машине и сказал: «Я буду тащить его за машиной, пока он не умрет, если ты не позволишь, чтобы я тебя изнасиловал. Если ты будешь сопротивляться, я убью твоего сына».

Она сказала: «Я хотела спасти своего сына, поэтому дала себя изнасиловать. У меня не было выбора». Она говорит: «Я могу принять, что мой муж убит, мой отец убит, но то, что моего ребенка убивали семь дней я не могу ни принять, ни убрать из своей памяти, я каждый день вижу свою малышку…» И эти дети, 5 и 7 лет, тоже все видели своими глазами: как убивали их сестру, как насиловали мать, и они тоже имеют теперь «особенности поведения». Их психика разрушена. И это только одна история из 1400, которые я услышал. И иногда это намного страшнее, чем вообще можно себе представить.