Наша легковушка выскочила из под моста на Шахтерской площади города Донецка, выехав на Киевский проспект, и мы, как будто оказались в другой реальности. Нет, конечно, тогда к осени 2014 года столица шахтерского края, как, собственно и другие города ДНР, плотно накрывалась украинской артиллерией… Но Киевский проспект выпадал даже из той канвы.
Казалось будто находишься не на одной из центральных улиц города-многомиллионного, а посреди локаций, как минимум пост апокалиптического «Фалаута»… Раскуроченные остановки общественного транспорта, выбитые окна домов, посеченные осколками стены многоэтажек, срезанные все теми же осколками снарядов и мин ветви деревьев… И все это на фоне полнейшего отсутствия людей! Казалось, будто город одномоментно вымер, никого живого в нем не осталось… Мозгом, как бы понимаешь, что здесь живут люди, но, поскольку все сидят по квартирам, причем подальше от окон, а кто, кстати, и в подвалах, то в голову и лезут разные мысли.
Киевский проспект, после обстрела, 2014 год. Фото из интернета
- Так, что на Путиловском мосту останемся ночевать? – нарушает тишину «Восток».
- Там видно будет. С пацанами пообщаемся, и потом решим. Хотя, наверняка там можно будет неплохой сюжет снять, - отвечаю ему я.
Наши нервы напряжены до предела, каждый понимает, куда мы едем. Конечно, такие выезды для нас были не в первой, но, не боится лишь дурак, а поэтому стараемся прятать страх за бравадой и дурацкими шутками. В машине нас семеро, мы набились как те селедки: я, «Вахид», «Найман», «Восток», «Сова», водитель, которого мы все из-за его возраста называли то молодым, то малым, и мой родной брат «Уругвай».
В тот осенний день 2014 года мы, военкоры политотдела Минобороны ДНР, выехали в донецкий аэропорт. Руководство нам поставило, казалось бы, крайне простую задачу: снять бои за воздушную гавань Донецка. Но, одно дело сказать, а совсем другое это сделать. Дело в том, что в те дни, то есть летом-зимой 2014 года, рубежи Донецкой Народной Республики защищали отдельные отряды ополчения, порой не имеющие никакой координации друг с другом. «Оплот», «Восток», «Сомали», «Спарта», «Кальмиус», «РПА»… Это лишь малая часть подразделений воевавших в те дни за независимость от Киева в отдельно взятой Республике. Учитывая слабую координацию во всей этой тьме подразделений, нужно ли объяснять, что вероятность попасть под дружественный огонь была до безобразия высока?
По мере приближения к Путиловке Киевский проспект становится все менее «приветливым». Близость к аэропорту явно не пошла району на пользу: прямо посреди дороги здесь можно уже встретить воронки от снарядов, местами прямо посреди дороги торчат «градины», а метров за пятьсот до Путиловского моста одну полосу перегородили два бетонных столба. Они после очередного попадания украинского снаряда, упали на проезжую часть, а рваные провода растянулись по дороге уродливой змейкой.
Легковушка выскакивает на мост, и мы останавливаемся перед блок-постом, перегородившим правую сторону проезжей части. Блокпост состоит из некоего подобия дзота, сооруженного из бетонных плит, двух блиндажей, расположившихся по обе стороны моста, и небольших окопчиков, местами имеющие перекрытые щели. Перед самим этим сооружением был и непременный атрибут: положенные поперек дороги бетонные плиты так, что объехать их можно лишь «змейкой» предельно сбросив скорость.
- Вам, в любом случае нужно ждать, когда кто-то будет проезжать. Если хотите, оставайтесь здесь, а потом когда колона вперед будет идти, выдвинетесь с ними, - предложили нам ополченцы на блокпосту. – Сами поймите, еще за укров примут, не дай Бог, дырок лишних наделают, а оно вам надо!..
На том и порешили. Так как надолго оставлять легковушку на мосту, по меньшей мере, не безопасно, во всяком случае, для нее, то Малой уехал обратно. Мы же остались ночевать на мосту.
Первая половина ночи прошла относительно спокойно. Обстрелы города, конечно, были, но, по крайней мере, снаряды ложились в отдалении от нас: минимум в полукилометре. Пару раз, правда, «легло» относительно рядом, где-то по железной дороге, но это на наш настрой никоим образом не повлияло.
Все поменялось к середине ночи. Около трех часов укропы, а именно так мы называли украинскую армию в 2014 году, словно сорвались с цепи. На Путиловку помимо «стандартных» снарядов самых различных калибров в то утро полетели и «зажигалки». Не знаю, были ли это фосфорные боеприпасы, или «обычные» термитные заряды, но дел они наделали более чем достаточно.
- Офанареть… Мост пылает, там же гореть нечему… Он же бетонный полностью, - аккурат со стороны входа в блиндаж видно было часть мостового покрытия, и в какой-то момент туда выглянул «Найман».
- Фосфором что ли накрыли? – чуть не в унисон задаемся все одной и той же догадкой.
- Его же испарения, вроде ядовитые, - кому-то приходит догадка.
По очереди пропитываем минералкой все, что оказывается под руками - арафатки, шарфы, носовые платки – и тут же оборачиваем ими лица. Стараемся максимально дышать через них.
Как будто в подтверждение начинает першить в горле. Мысли в голове роились как бешеные, но паники не было. Да, было страшно, но без паники. Кто-то вдруг предложил дышать через влажную ткань, мол, от хлора помогает, может и здесь спасет. Предложено - сделано: вскрываем бутылку минералки, выливаем ее в первую попавшуюся емкость, которой, по «непонятному совпадению» оказалась чья-то каска. По очереди пропитываем минералкой все, что оказывается под руками - арафатки, шарфы, носовые платки – и тут же оборачиваем ими лица. Стараемся максимально дышать через них.
А снаружи, тем временем, зарево пожара все усиливался. В голове просто не укладывалось, что там могло гореть на «голом» бетоне. Нет, ну мозгом как бы понимаешь, что горючая смесь зажигательного боеприпаса, теоретически, может подпалить что угодно, но в голову это все равно как то не укладывается.
Минут через десять, может через пятнадцать, спустя почти семь лет, память как то подводит, зарево снаружи уменьшается, и в какой-то момент внутрь протискивается один из ополченцев с новостью: «судя по всему, произошло попадание в жилой дом, примыкающему к проспекту». Выбираемся из блиндажа и направляемся к зареву, разгорающемуся со стороны «города». С одной стороны «работает» журналистская безжалостность, «горячий сюжет» ведь может получиться, а с другой, понимаешь: там живут люди, и кому-то может быть нужна помощь.
Запыхавшись, сбегаем с мостовой насыпи, и выскакиваем на первый от моста перекресток - именно здесь горят два дома. Хозяева горящих домов, можно с уверенностью сказать: «родились в рубашках». Когда начался обстрел, оба спустились в один подвал, а когда произошло попадание, им удалось выскочить наружу. Теперь им оставалось лишь стоять и смотреть как догорают их дома. Снимаем сюжет об обстреле и возвращаемся назад на мост.
В какой-то момент мы все-таки разделились. «Найман» с «Вахидом» все-таки уехали ближе к аэропорту с проезжавшей мимо легковушкой, в которой ехали на позиции ополченцы, а мы остались на мосту, прикинув, что до утра все-таки обстрел может продолжиться, а значит снять неплохое видео, можно будет и здесь.
Ближе к пяти все-таки решаем немного поспать и укладываемся прямо в блиндаже, однако выспаться не получилось. Максимум через полчаса нас толканули ополченцы: на позиции в аэропорт как раз ехал «Гиви», комбат батальоно-тактической группы «Сомали». Непродолжительные с ним переговоры и мы оказываемся в его легковушке. Брать на передовую женщину Гиви отказался наотрез, а потому «Сову» мы даже не стали будить.
Легковушка с визгом резины срывается с места, и мы устремляемся в сторону улицы Стратонавтов. То, что мы видели до этого на Киевском проспекте, сейчас нам кажется уже детским лепетом. Даже несмотря на то, что машина буквально летит на скорости за 100 километров в час, можно было увидеть, что некогда элитный частный сектор сейчас буквально сровняли с землей. Мимо нас «пролетают» лишь руины, не видно ни одного целого дома: хотя бы крыша, но посечена, хотя бы окна, да выбиты. Впрочем, в основной своей массе дома разбиты чуть ли не до основания… Да что там говорить, если даже троллеи были срезаны осколками, а столбы их «державшие» до этого, сейчас сиротливо стояли вдоль тротуаров, придерживая остатки своей былой «ноши».
Конечным пунктом нашей гонки становится крайняя к аэропорту девятиэтажка. Жильцы многоэтажке, по меньшей мере, уже как месяц назад отсюда съехали… Остались здесь жить, от силы, несколько семей, и то по причине отсутствия денег на переезд.
"Пейзаж" перед девятиэтажкой по улице Взлетная, осень 2014 год
Попасть в сам аэропорт в этот день у нас все-таки не получилось. Оказалось, что за несколько часов до нашего приезда в аэропорту ранило нескольких ополченцев и укропы, если точнее, то украинская артиллерия, не давали вывезти их. И поэтому «сомалийцами» была организована целая спасательная операция: с одной стороны артиллерией пытались подавить огневые точки, а с другой, на территорию разбитой войной небесной гавани отправили «броню» для их эвакуации. Если говорить коротко, то плотность огня по аэропорту было столь велика, что, вряд ли даже мыши удалось бы там проскочить живой.
Мы в итоге сняли сюжет на месте: вылезли на крышу многоэтажки, где отсняли стендап на фоне, идущего боя в аэропорту, затем спустились к входу подъезд, где решили снять комментарий комбата «Гиви».
Там мы встретились с «Найманом» и «Вахидом», которые, как оказалось, крайне «весело» проверили остаток ночи после того как уехали с Путиловского моста, и «Сову», которая таки добралась к девятиэтажке, правда, другой «попуткой». Туда же, к слову, подтянулись и еще несколько съемочных группы (уже не помню из каких телеканалов).
Сказать, что «Сова» обиделась на нас за то, что мы ее не взяли с собой, значит не сказать ничего. Что касается «Вахида» и «Наймана», то когда они перед рассветом таки смогли добраться на улицу Стратонавтов, неподалеку от девятиэтажки, то «напоролись» там на ополченцев: они по ним огонь, конечно, не открыли, но до восхода солнца продержали «на улице». И холод это самое меньшее от чего им пришлось натерпеться. Не стоит ведь забывать, что к середине ночи «проснулась» украинская артиллерия, и в районе аэропорта был настоящий ад. Поскольку мы были на мосту, то все это слышали, но, находясь в блиндаже, были во много лучшем положении. Уж поспокойнее себя чувствовали это уж точно.
В общем, вручаю видеокамеру «Уругваю», который до этого с журналистикой был не связан вообще никак, но, поскольку он стал военкором, то снимал, как минимум нужно учиться:
- Как бы не крутился объект твоей съемки, ты должен держать его в кадре. Представь, что ты штатив. Поэтому держи камеру в руке, упри локти в грудь и стой, расставив ноги на ширину плеч.
Сказано сделано. «Гиви» расположился возле своей машины, спиной к ней и к подъеду. Журналистская братия, соответственно лицом к нему и многоэтажке.
Пересказывать слова комбата «Сомали» сейчас не буду, но их суть сводилась к тому, что аэропорт удерживается ополчением, а укропы всеми силами пытаются выбить противника, то есть, нас, фактически забрасывая тонны артснарядов и мин по небесной гавани. Характерно: обстрел не прекращался ни на минуту. На протяжении всей съемки на заднем фоне слышались разрывы.
- На данный момент обстрел ведется из трех населенных пунктов: это поселок Пески, поселок Первомайское и город Авдеевка. Работают они регулярно. Если прекращает работать артиллерия (ствольная артиллерия – авт.), то начинают работать системы, такие как «грады», «ураганы» или самая сильная артиллерия, которая у них есть – двестисороковая, которая уничтожает все буквально. «Гиви» в кадре все это время держался очень спокойно и непринужденно, полу-облокотившись на багажник легковушки и, не спеша, покуривая сигарету. - Вот и сейчас вы все можете слышать, что по нам работает «град».
В тот момент, когда «Гиви» говорил свою последнюю фразу, стал «ложиться» «град», а звук «прилета» четко зафиксировался буквально на всех аудиодорожках снимавших комбата камер. Вот только снять реакцию самого «Гиви» смогла только лишь одна камера.
Понять, что ощущает человек, когда метрах в ста ложится «пакет града» сможет лишь тот, кто бывал в таких ситуациях. Всю гамму чувств во время такого «прилета» описать не возможно. Ни один фильм о войне, со всеми их постановочными разрывами и комьями земли, летящими в кадр, не передают и десятой доли того ужаса, которым накрывает человека в момент одномоментного разрыва сорока снарядов реактивной системы залпового огня.
Буквально все участники съемки «Гиви», в том числе и я, до этого момента уже не единожды попадали под обстрелы, многие знали как себя вести… Но, практически все поддались молниеносным рефлексам: сбежать, укрыться, спрятаться… Мозгом как бы понимали все, что в такой ситуации убегать нет ни какого смыла, осколки все равно летят быстрее. В таких случаях, нужно падать на землю там где стоишь, но… У кого то из журналистов сработал этот «звериный инстинкт» и он ломанулся в подъезд, остальные поддались, если можно так выразиться, стадному чувству и побежали вслед за ним. Сорвался с места и я, хотя мне уже не единожды доводилось видеть последствия таких «гонок». Буквально за пару недель до этого мне приходилось выезжать в район шахты Трудовские, где женщине осколками града практически по пояс срезало обе ноги. Она с подругой сидела возле своего дома, когда недалеко стал «ложиться» «град». Перепугавшись, они побежали к бомбоубежищу, находящемуся в соседнем подъезде, однако осколки, летящие, примерно, на высоте человеческого пояса их догнали. Итог смертельной гонки был печален: одну женщину убило на повал, а вторая, (понятно, что хуже) лишилась обеих ног.
В общем, у подъезда осталось стоять лишь два человека: «Гиви» и брательник, продолжающий снимать. «Найман» в первый момент вообще растерялся и ломанулся в противоположную строну, мелькнув на доли секунды перед объективом камеру, однако быстро сообразил, что бежит не в ту сторону, и тут же устремился к входу в многоэтажку. Я, также поддавшись «стадному инстинкту» сразу тоже побежал к девятиэатжке, однако быстро сообразил, что брат, то есть, «Уругвай» остался, тут же развернулся и направился назад. Добегать, впрочем, до «точки старта» не стал: крайний снаряд «града» к этому моменту уже успел «зарыться» в землю где-то неподалеку и по земле зазвенели осколки.
- Осторожно осколки, - без каких-либо эмоций на лице говорит и «Гиви», и, скорее всего, уже играя на камеру, нагибается к земле и поднимает упавший осколок. Однако тут же его роняет: - Ух, ты! Горячий.
«Уругвай», тем временем, не выпуская камеру из одной руки, и продолжая снимать, видя, что я не убежал и стою неподалеку, начинает тоже «играть на публику»… Он начинает свободной рукой попеременно похлопывать себя по «пятой точке, как бы показывая, что лишь чудом не испачкал штаны, а затем похлопывая себя по голове. На аудиодорожке видеофайла, в итоге даже сохранилось учащенное дыхание «Уругвая», которым он сопровождал свои телодвижения.
- Берегите, головы, - как бы в шутку, проговаривает «Гиви», видя манипуляции оператора - «Уругвая».
И вот здесь интересный момент! Если просто посмотреть ролик, то можно и не понять с чем была связана эта реплика. А ее суть заключается в том, что мы изначально приехали к девятиэтажке в металлических советских касках, которые, чего греха таить, довольно тяжелые. А значит, уже через короткое время, начинаешь себя чувствовать черепахой, а шея словно проваливается, уж извините, в трусы. Поэтому «Уругвай» в какой-то момент ее снял и положил неподалеку от подъезда, рассчитывая забрать ее, когда будем возвращаться назад.
Назад в «город», то есть, в центр, возвращались переполненными эмоциями через край. С одной стороны понимали, что сняли неплохой сюжет, а с другой… По правде говоря, натерпелись достаточно за минувшие часы, а, как следствие, адреналин в крови бурлил и мы, втрамбовавшись в легковушку в захлеб делились с «Малым» эмоциями. Дело в том, что мы когда собрались возвращаться, предварительно созвонились с «Малым» и он приехал за нами на Путиловский мост.
- Так, а тебя-то чего заклинило, когда «град» начал ложиться? – смеясь, спрашиваю у брата.
- Да, я просто как ты и сказал стоял, снимал, никого не трогал… Все как ты мне и говорил, а тут этот трешь, - тоже сквозь смех отвечает «Уругвай». Этот смех, чтобы понимал читатель, был больше вызван избытком адреналина в крови, у нас попросту, если говорить «обычным языком», начался «отходняк». – Смотрю на «Гиви», а он стоит не шелохнется даже, ну и я стою… Потом перевожу взгляд на легковушку, а у нее даже заднее стекло трясется, чуть ли не вылетает… Вот тут мне стало уже страшно, но бежать уже было поздно. Плюс, смотрю, и ты назад вернулся.
Через пару часов нашими монтажерами был смонтирован сюжет и залит на ютуб-канал. Тогда мы еще и представить не могли насколько этот ролик станет раскрученным. Ведь именно после него «Гиви» получил широчайшую известность. До этого ролика он, конечно, он уже был достаточно медийной личностью, однако именно после этого сюжета к нему прилепилось выражение, ставшее аксиомой - «Железный Гиви». Кто-то из пользователь Сети даже выкачал наш ролик, и вырезав кусок когда ложится «град», дорисовал «Гиви» черные очки, как бы подчеркивая его презрение к опасности.
В качестве P.S. Через несколько дней угол крыши на которой мы снимали стендап, разнесло прямым попаданием артиллеристского снаряда. «Сова», примерно спустя год уехала домой в Россию, «Вахид» погибнет в аэропорту буквально в слелующеим0 месяце.
Через несколько дней угол крыши на которой мы снимали стендап, разнесло прямым попаданием артиллеристского снаряда
Оценили 3 человека
3 кармы