Квартира стояла без единого целого окна, все стекла вылетели из-за практически непрекращающихся обстрелов. Все попытки семидесяти двухлетней пенсионерки Надежды Романенко, хоть как-то утеплить помещение, закрыв дыры в оконных рамах одеялами и другими подручными средствами, тепла особенно не добавляли.
Отсутствие централизованного отопления, выбитые окна, отсутствие электричества и газа… Как следствие, температура в помещении упала до критически низкой отметки: перешагнула минусовую отметку и устремилась к десяти градусам ниже нуля. Еды, именно полноценной горячей пищи тоже не было.
В квартире пенсионерка была не одна: она жила вместе со своим сыном и тремя кошками. Животные, кстати, закутанных во все возможные теплые вещи, и грели своих хозяев.
И, что самое главное! Сын Надежды Романенко был серьезно болен. У него была пневмония, а лекарств для лечения, как, собственно и работающих больниц и аптек, не было. Сын женщины, по сути, медленно угасал. Он умирал на глазах собственной матери.
А за окном шла война! Жестокая и неумолимая… Там гибли солдаты, гибли под шальными пулями и разрывами снарядов обычные люди.
Нет, уважаемый читатель, это не описание событий семидесяти девятилетней давности, времен блокадного Ленинграда. Впрочем, когда слушал рассказ женщины… невольно вспоминались фильмы о тех страшных событиях, которые пришлось пережить жителям Ленинграда в период блокады 1941-43 годов.
72-летняя пенсионерка Надежда Романенко, без преувеличения, прошла через ад
Но… все-таки вернемся к Надежде Романенко. В недавнем прошлом она вместе со своими детьми жила в Мариуполе. У нее были сын и дочь, естественно, дети уже были взрослыми. Вот, правда, сын плохо ходил. Но сейчас не об этом, а о том, что в их город пришла война.
С началом совместной специальной военной операции подразделений ВС РФ и НМ ЛДНР, националистические подразделения, дислоцирующиеся в Мариуполе, при подготовке города к обороне избрали в качестве своего «щита» обычных гражданских жителей. Военная техника загонялась во дворы домов, военные занимали жилые дома, муниципальные заведения, такие как школы, больницы и многое другое. В жилых помещениях оборудовались огневые точки. Ни о какой эвакуации обычных людей, при этом, не было и речи. На жизни обычных людей украинским националистам из запрещенного в Российской Федерации «Азова» было наплевать. Обычные люди рассматривались просто в качестве «живого щита».
В какой-то момент пенсионерке пришлось съехать с собственного дома, ее вместе с больным сыном просто выставили на улицу. Пристанище она нашла в одной из мариупольских многоэтажек. Они жили в одной из квартир, но… очень скоро эта квартира стала не пригодной для нормальной жизни.
Не было ни отопления, ни воды, а окна вылетели от разрывов снарядов.
После начала боев Надежда Романенко спустилась вместе с сыном и другими жителями многоэтажки в подвал. Но… там ее сын вскоре серьезно заболел. Сырость быстро привела к пневмонии. И… она вместе с сыном поднялась из подвала в квартиру.
- Температура минус десять в квартире, окна все разбиты, и он вот так лежал с воспалением легких. В такой квартире…, - рассказывает пенсионерка.
На лице у женщины можно было увидеть некую отрешенность… Даже и не знаю как это описать, найти подходящих слов не получается. Срывающийся голос, временами Надежда Романенко сглатывает подступающий к горлу ком, который, как будто не дает протолкнуть слова из горла… А на лице полное отсутствие эмоций. Эмоции, несомненно ее переполняли… вот только она уже, по-видимому выплакала все слезы…
Власти Мариуполя, как рассказывают сами мариупольцы сбежали из города, бросив людей на произвол судьбы. О гуманитарных коридорах люди даже и не слышали, их оставили просто умирать. В город не подвозилась еда, не работал ни один магазин, а потому еду каждый добывал как мог. Вскрывались магазины, продукты ценились на вес золота. В большей цене, чем продукты, несомненно была питьевая вода. Голод еще хоть как-то может терпеть, а вот без воды… И холод, постоянный холод от которого было некуда спрятаться! В квартире кроме матери и сына были еще три кошки. Спать ложились впятером: люди одетые в зимнюю одежду, закутавшиеся во все имеющиеся одеяла и тряпки, и кошки. Животные грели своих хозяев!
- 18 марта он сказал: «Мама, смерть! Мне надо лекарство». Ну, что не сделаешь ради сына? Я пошла под обстрелом по этим, на Ленинградский от ДК «Строителей», - вспоминает пенсионерка.
Скажу честно, даже мне, казалось бы очерствевшему после боев 2014-15 годов, слушать рассказ Надежды Романенко было тяжело. К горлу то и дело подступал комок, и приходилось сдерживать предательски накатывающую слезу.
- Я пришла в свою квартиру, взяла лекарство все что было, целую сумку. И три литра воды взяла, и пошла назад, - продолжает женщина. - Было очень страшно, стреляли… Только стрельнут, а укрыться негде… Заходишь на Межевую... Подъезд разрушенный, вся дверь в осколках, раздробленная, а перед подъездом воронка. Пыталась пройти среди частных домов, а они сгоревшие, с выбитыми окнами. Очень страшно было.
Но… все эти попытки спасти сына оказались тщетными. Холод таки добил его. И даже, чего уж греха таить, героическая вылазка пожилой матери за лекарствами ему не помогла.
- Хрип один, потом перерыв, хрип второй… И все! Я ему развела руки, чтобы он дышал… А затем сложила руки назад… Зачем?! - Женщина сглатывает подступивший к горлу комок. Видно, что говорить ей трудно, но она все равно продолжает, как будто старается поделиться тем камнем на душе, с которым теперь ей придется жить до конца жизни. Она так и не смогла сказать, что сын умер. Язык, видимо все-таки не повернулся. - Мы долго лежали в темноте впятером. Нас грели три кошки. Температура минус десять в квартире, окна все разбиты, и он вот так лежал с воспалением легких. В такой квартире…
А дальше… На утро убитая горем пенсионерка спустилась в подвал, сообщить жителям подъезда о смерти сына. Но… вернуться в квартиру ей уже было не суждено.
- Возможно он сделал и добро, что умер потому, что утром я спустилась в подвал и сказала жителям, что мой сын умер. Потом пошла на верх, к себе. В районе пятого этажа, когда была произошел взрыв. Этот взрыв так сделал, что и в квартире и на площадке заклинило двери. Если бы я осталась в квартире я бы не смогла выйти. Начался пожар…
Женщине становится говорить еще труднее, но все-таки пересилив себя она продолжает свой рассказ. Впрочем, это уже больше похоже не на рассказ, а на некие предположения.
- Вот не знаю, если бы осталась с ним… Может смогла бы его спустить. Ведь он сгорел там в квартире… Я его даже не похоронила... - Женщина заходится всхлипом, слова начинают застревать в горле, но слезы из глаз все-таки не идут. На лице зафиксирована все та же отрешенность.
Здесь в н.п. Хомутово поселили беженцев из Мариуполя. Здесь сейчас и находится Надежда Романенко
На сегодняшний день женщина уже в безопасности. Ее вместе с другими мариупольцами эвакуировали в населенный пункт Хомутово. Этот населенный пункт находится на территории Донецкой Народной Республики. В Мариуполе у женщины еще осталась дочь. Вот только она не знает жива ли она, и очень переживает за жизнь дочери...
Опубликовано: От латника до ратника
Оценили 2 человека
4 кармы