"Скандинавская модель" - не социализм

Но благодаря СССР это очень прогрессивная форма капитализма. Пока что. 

Друзья, во избежание недопонимания, убедительная просьба прочесть статью до конца, а не ограничиваться лишь заголовком. Спасибо.

Не исключено, что в дискуссии о Великой Октябрьской социалистической революции не лишённый чувства справедливости оппонент может заявить, что он, конечно, разделяет социалистические идеи свершившейся революции, но находит произошедшее излишне жестоким и деструктивным. «Лучше бы было, как в Швеции», — говорит оппонент и выглядит уверенным, пытаясь сравнить голодный и холодный период военного коммунизма в РСФСР прошлого века с нынешней ситуацией в северных странах Европы.

Однако, здесь необходимо сделать несколько очень важных замечаний:

???? «Скандинавская модель» — не социализм, а рыночная экономика с высоким уровнем социального обеспечения;

???? Социал-демократы — штрейкбрехеры революций и ренегаты рабочего класса, которые остановили его движение на полпути, стремясь к постоянному поиску компромисса с буржуазией; причём даже на прогрессивные реформы они идут исключительно под давлением профсоюзов;

???? Эсдеки никогда не ставили своей задачей переход к социализму путём реформ и привыкли довольствоваться креслами в правительстве, которые им достались благодаря пролетарской революции в России;

???? Бездействие правительств соцдемов и сознательный отказ от движения вперёд обернулся их закономерным поражением: как и все остальные страны, после распада СССР теперь они вынуждены сокращать социальное обеспечение.

Давайте последовательно разберём каждый пункт.

Прежде всего, средства производства продолжают принадлежать классу-эксплуататору — буржуазии. Как заявил датский премьер-министр Ларс Лёкке Расмуссен:

«Скандинавская модель — это расширение государства всеобщего благосостояния, которое обеспечивает высокий уровень безопасности для своих граждан, но это также успешная рыночная экономика».

Действительно, в скандинавских странах существует значительный государственный сектор, но это не означает, что его стоит переоценивать: у Швеции есть Икея, H&M, Spotify и Вольво, и это далеко не все. Из Дании пришло Лего, Carlsberg и одна из крупнейших в мире фармакологических компаний, Novo Disk. Швед и датчанин вместе создавали сервис передачи видео Skype.

Так что по первому пункту никто не будет особо упираться, не скрывают свою сугубо рыночную ориентацию и сами политики скандинавских буржуазных республик:

«Я знаю, что некоторые люди в США ассоциируют скандинавскую модель с некой формой социализма, поэтому я хотел бы подчеркнуть кое-что: Дания далека от социалистической плановой экономики. Дания — это рыночная экономика», — сказал Расмуссен, отвечая на комплименты от Берни Сандерса (левоцентристский кандидат в президенты США на прошлых выборах).

В 1917, вдохновлённые революцией в России, шведские рабочие и солдаты устраивали многочисленные забастовки и демонстрации, в Вестервике даже Советы захватили власть (экономическую и политическую).

И вот тут то соцдемы зашевелились: под угрозой оказались их места в парламенте! Эсдеки разъезжали по городам, где рабочие требовали прекратить держать их в скотских условиях, прекратить голод и сбросить, наконец, ярмо монархии и… отговаривали. И фактически с призывами «Вы хотите, чтобы было как в России?!» уговорили революционные народные массы прийти к компромиссу и согласиться на реформы (например, женское избирательное право приняли в 1919, но оно вступило в силу лишь в 1921).

Социал-демократы уверяли пролетариат, что путём реформ можно добиться результатов даже лучше, чем у большевиков, потому что важно движение к социализму, а чем меньше жертв, тем оно результативнее. Однако, как и подобает ренегатам революции, они просто спустили протестную активность на тормозах.

Но всё-таки, по-настоящему укрепились позиции социал-демократов в парламенте после событий 1931 года, когда при доминировании либералов в риксдаге в Одалене расстреляли рабочую демонстрацию.

События вызвали общенациональный резонанс, в котором стороны заняли диаметрально противоположные позиции. Левые назвали расстрел «убийством», тогда как правые утверждали, что военных вынудили стрелять, чтобы защитить себя и «добросовестных рабочих» от гнева толпы. Авторы ряда публикаций в левой прессе были осуждены за нарушение ограничений, наложенных конституционным Актом о свободе прессы.

Губернатор округа был судим, но оправдан. Капитан Местертон и капитан Бекман были первоначально осуждены военным трибуналом, но оправданы по апелляции, что подтвердил Верховный суд Швеции. Сержанты Раск и Таппер, стрелявшие из пулемёта, также были отданы под суд, поскольку перемещались с заряженным оружием в нарушение устава. Раск был оправдан, а Таппер признан виновным и приговорён к 3 дням ареста с утратой оплаты за эти дни.

С другой стороны, ряд демонстрантов получили суровые приговоры: Аксель Нордстрём, которого сочли организатором, получил два с половиной года каторжных работ. Ни раненые, ни семьи убитых не получили никаких компенсаций.

Ну, вы сами понимаете: Кризис, рабочим на фабрике снижают зарплату. Те устраивают забастовку и фабриканты нанимают штрейкбрехеров. Это вызвало конфликт между бастующими и штрейкбрехерами, классика.

В итоге по демонстрантам стреляли из пулемётов, но губернатора и генерала отпустили, а осудили исполняющего приказ солдата (и то ненадолго).

И разумеется, никто не обвиняет либералов в том, что они готовы стрелять голодных рабочих, потому что свобода слова на «коммуняк» не распространяется.

Последствием широкого общественного недовольства внутренней политикой (в том числе трудового законодательства) либералов стал приход к власти социал-демократов в следующем 1932 г., которые продержались у власти много десятилетий.

В 1939 началась Вторая мировая война. Некоторые, возможно, уже в курсе, что Швеция свободно пропускала фашистские войска через свою территорию на войну с СССР и, за время ВОВ, продала немцам 45 миллионов тонн железной руды, но не многие знают, что Швеция посылала своих «ихтамнетов» на советско-финскую войну. В книге «Arbetarkompaniet Storsien — en bok om politisk internering 1939-1940» интересно описаны шведские концлагеря, в которые заключали коммунистов, радикальных социалистов и… людей, которые отказывались отдавать часть зарплаты на помощь Маннергейму. После окончания финской гражданской войны 1918 года многих товарищей поддерживающих коммунистов, либо бежавших в Швецию, отдали финляндским реакционерам на растерзание, поэтому атмосфера грядущей смерти висела над каждым узником концлагеря. Их заставляли не только строить дороги, но иногда и просто выкапывать ямы и закапывать обратно. Самых буйных заставляли копать ямы, напоминающие могилы.

Ну, а как у «государства всеобщего благоденствия» сегодня?

Согласно последним исследованиям, начиная с девяностых годов, обнаружилась общескандинавская тенденция уменьшения количества получателей социальных пособий. С 1990 по 2005 годы число получателей социальных пособий в возрасте сократилось с 235,2 тысяч до 179,3 тысяч в Дании, со 178,3 до 150,6 тысяч в Норвегии, со 339,4 до 271,6 тысяч в Швеции. Доля получателей социальных пособий от общей численности населения старше 18 лет за этот период также уменьшилась: с 5,8 до 4,3 % в Дании, с 2,6 до 2,4 % в Исландии, с 5,3 до 4,2 % в Норвегии, с 5,0 до 3,8 % в Швеции (см. «Северная Европа — регион нового развития», разработанное Центром Северной Европы Института Европы РАН).

«Союз труда и капитала», который объединил рабочих после Второй мировой войны, одновременно укрепил класс капиталистический. Это не только ускорило концентрацию и централизацию капитала, но также помогло конкурентоспособным экспортно-ориентированным и всё более транснациональным фирмам сократить зависимость капиталистического сектора от внутреннего рынка.

В 1990-е по Северной Европе прокатилась волна либерализации экономической политики и хозяйственной жизни, а также приватизации значительной части государственной собственности.

Очередной удар по welfare-state в Швеции был нанесён в 1997 году, когда объединённая буржуазия заключила с профсоюзами соглашение о более строгих правилах ведения переговоров. Однако, в 2010 предприниматели предпочли отказаться от данного соглашения и заключить в 2011 ещё более строгое и ограничивающее трудовые права шведского пролетариата. Разумеется, эти шаги производились под бравады о том, что это якобы обязательно поможет национальному экономическому росту. Согласитесь, патриотические воззвания от транснациональных корпораций — это сегодня даже не смешно.

Будучи марксистами, мы осознаём, что в общественно-экономической формации базис, как совокупность исторически определенных производственных отношений, определяет надстройку, как совокупность идеологических отношений, взглядов и учреждений. Поэтому не видим ничего удивительного в том, как правели шведские эсдеки.

В 80-х шведская «Левая Партия - Коммунистическая» окончательно прекратила поддержку внешней политики СССР, стараясь больше себя позиционировать как широкую левую оппозиционную парламентскую платформу и больше уделять внимание проблемам экологии и защиты животных, одновременно подбирая утерянные проценты голосов у всё правеющих соцдемов. Позже из названия уберут и упоминание коммунизма.

В 90-х Социал-Демократическая партия уже официально отказывается от стремления к полной занятости, допустив десятикратное (!) увеличение уровня безработицы в стране.

На фоне неолиберального наступления (бизнес очень щедро поддерживал аналитиков, политологов и журналистов) эсдеки формально вычеркнули реформистский социализм из своей партийной программы. Они отказались от своей цели преобразовать общество, «предоставив контроль над общественным производством в руки людей» — обещание, которое раньше стояло первым пунктом в каждой программе с 1944 года. Вместо этого, эсдеки пообещали «стремиться к экономическому порядку».

В Риксдаге в 1940 году у социал-демократов было 53.81% от общего числа мест (правит коалиция из соцдемов, либеральной народной партии и «Национальная организация правых сил»; коммунисты — единственная партия, не допущенная до мест в правительстве; из-за заточений в концлагеря, партийной газете пришлось сменить 8 редакторов), спустя четыре года, в 1944 (когда уже шла Лапландская война) социал-демократы заняли 46.6% (пик популярности коммунистов — 10.3%), в 1968 соцдемы добились 50.1% (а компартия переименовалась в «Левую партию» и получила 3%), в 1988 — 43.2% за социал-демократами, в 1991 уже 37.7% от общего числа голосов, а на крайних выборах в 2014 заняли уже 31% мест.

Но быть на первом месте по числу голосов ещё не равносильно контролю над парламентом: уже в 1976 был сформирован кабинет министров, без социал-демократов. Гегемония эсдеков окончательно канула бы в лету, если бы их конкуренты — некомпетентные чиновники-рыночники смогли бы остановить спад экономического роста, но после того, как те упустили такой шанс, с переменным успехом эсдеки отбили правительство.

В 2014 году политический блок «Красно-зелёных» (Соцдемы, Левая партия и Партия зелёных) получил 43.62% от общего числа мест Риксдага (держим в уме, что в прошлом социал-демократам в одиночку удавалось удерживать больше половины), в то время как согласно результатам опросов, в этом году «Красно-зелёные» вместе соберут лишь 39,2% против 39,4% за «Альянсом» (Центристы, Либералы и Христианские демократы).

Но ведь это ещё не всё. Ведь есть ещё партия правых национал-популистов «Шведские демократы», которые в 1991 получили всего лишь 0.1% от общего числа голосов (не получив ни одного кресла), в 2010 — 5.7%, а на выборах 2014 года около тринадцати процентов и 49 мест Риксдага. И согласно опросам, их популярность лишь растёт, к большому сожалению для левого движения всей Скандинавии. Какова их программа? Ну, они считают, что нарушение этнической однородности государства, а также «нытьё леваков» мешает его экономическому росту. Знакомая риторика, не правда ли?

А что получаем в итоге? Очередное доказательство того, что помешав продвижению Мировой пролетарской революции, остановив на полпути формирование рабочего самосознания и протестного движения внутри своих стран, социал-демократы и умеренные левые допустили принятие полумер, которые временно ограничили буржуазию, но оставили и признали за ней собственность на средства производства. И теперь буржуазия вполне закономерно эти полумеры откатывает назад, развязывает себе руки, пока соцдемы от этого плачевного положения даже не страдают, а скорее наслаждаются — короля сохранили, свои места в правительстве, пускай в составе широкой коалиции, но оставили. Они с удовольствием готовы принять правила новой неолиберальной игры и для нас это не должно быть новостью.

Для нас важно правильно понимать важность стратегических союзов с левоцентристами и осознавать всю опасность. Коммунистам не следует выступать против каких-либо реформ, пускай даже они смягчают давление капитала и звериный оскал капитализма становится немножко похож на ехидную человеческую улыбку. Нам важно бояться не реформ, а реформизма — целенаправленной политики спасти капитализм, которая сейчас на наших глазах уже сходит на нет за ненадобностью, но снова напомнит о себе, когда взойдёт долгожданная звезда пролетарской революции.

_________________________________________________________________

???? Товарищи, надеемся, вам понравилась эта статья. У нас, конечно, богатых спонсоров нет, поэтому не увидят наши мысли ни глянцевых обложек, ни голубых телеэкранов. Да оно нам и не надо. Единственная надежда на вас, товарищи, и вашу поддержку: пожалуйста, опубликуйте этот текст у себя на странице, посоветуйте почитать своему товарищу, если каждый поделится хотя бы с двумя, то нам будет проще и веселее, потому что коммунизм — это песня, которую нужно петь хором.