Улисс и сирена

 Даже если спросишь меня своим маленьким ротиком, моя сирена из южно - китайских морей, - как случилось, что мы с тобой познакомились сегодня, - не отвечу я тебе. Глупый это вопрос. Наводящий хандру, тоску, печаль и самокопание. А мне очень хочется обойтись в данный момент без всяких философских рассуждений. Пойми, я слишком устал, много выпил, и слишком ослаблен твоими ласками. Жаль мне драгоценные минуты терять. Я просто хочу спокойно лежать на спине, безмолвно уставившись в потолок. И ты мне ничего не говори. Ни к чему это. Наше знакомство скоро подойдет к концу, и мы снова займемся каждый своим делом. Я уйду завтра в море, а ты останешься здесь. Правда, здесь далеко не мыс Ирапетра, а гораздо севернее. Гомеру наплевать на нашу с тобой историю с высокой колокольни местной городской ратуши, построенной в романском стиле. Никто не станет искать истинное место нашего знакомства, чтобы устраивать потом научные споры.

 Но ведь и нам все равно. Мы с тобой сотворили свой миф. Или антимиф. Наперекор Гомеру. И вообще всем наперекор. Я не стал слушать Цирцею. Не залеплял товарищам уши воском, и не велел привязать себя к мачте. Поддался на твое сладкое пение и пришел к тебе с данью.  И не Улисс меня зовут вовсе. Из  "Одиссеи" у нас получился только один эпизод: "человечьих белеет много костей, и разбросаны тлеющих кож… лохмотья". Да и то, если дать волю фантазии. Мы - кости. А наши шмотки - кожи. Ведь я не первый моряк у тебя в логове? И не последний.

 Много нашего брата придет на твое прекрасное пение. Будут утешаться им, заглушая свою тоску. Иллюзорно отдыхать от тяжкого труда, расплачиваясь своей частью добытого в море. Чтобы на следующий день снова уйти к линии горизонта разделяющей небо и воду. А позже оказаться окруженным линией разделения неба и воды со всех сторон на долгое время. И там они будут жалеть, что поддались твоим чарам. Ругать и корить себя. Клясться, что теперь прочтут Гомера, и всегда будут следовать мудрым советам Цирцеи... 

"... Остров сирен потеряли мы из виду. Вдруг я увидел

Дым и волненья великого шум повсеместный услышал.

Выпали весла из рук гребцов устрашенных; повиснув

Праздно, они по волнам, колыхавшим их, бились; а судно

Стало, понеже не двигались весла, его принуждавшие к бегу..."

                                                                                      ( Гомер. "Одиссея")

 Будут. Только не долго. Потому что ты, моя прекрасная сирена с раскосыми глазами, не единственная певунья на неприветливых неродных берегах. И снова, залив часть тоски по дому вином из древних амфор, послушно придут на призывное пение местных проституток. И отдав дань 50 евро за час, забудут про всё...

"... «Спутники в бедствиях, мы не безопытны; всё мы сносили

Твердо; теперь же беда предстоит не страшнее постигшей..."

                                                                                   ( Гомер. "Одиссея")

П.С. Странные мысли бывает приходят в голову, когда рассматриваешь картины...