Вчера ездили за сигаретами к нашим братьям-индейцам.
Вкратце объясняю: пачка сигарет в Торонто стоит $15-20, а у индейцев столько стоит блок. Они делают их на своих территориях, там же и продают.
Раньше я писала, что это процесс не простой, путь не ближний, в общем, по нашим вирусным временам целое приключение.
Обратной дорогой заехали в давно облюбованный уютный уголок, чтобы выпить свой кофе с бутербродом.
Народу на много километров - ни души.
Подъезжаем, и вдруг откуда ни возьмись появляется тетя из местных и издали кричит: «How can I help you?». В переводе это значит: «Зачем приперлись?»
Мы, понятное дело, с улыбкой говорим, что хотим вот на этой милой полянке вот за этим столом выпить свой незатейливый кофе. Тетя в принципе не возражает, но спрашивает , как нас зовут.
Я вежливо называю имя, она просит ещё и фамилию. И ещё телефон. И номер машины. Я спрашиваю, что это за новые такие правила, что без личных данных уже и кофе попить нельзя.
Она говорит, это чтобы Ковид не распространялся. Дело государственной важности.
Разговариваем мы с ней на расстоянии метров пятнадцати. Вокруг - безлюдье до Северного полюса. В общем, пришлось ей дать мой номер телефона, а номер машины она записала сама. После чего убежала
Сели мы пить свой кофе, но как-то радостного пикника не получилось. Ощущение, что тебя взяли на карандаш.
Пару слов о доме за моей спиной. Это не просто хибарка, а некогда богатейший дом на территориях, где жили индейцы из племени Ирокезы. В этом доме когда-то жила канадская поэтесса Полин Джонстон. Её мать была англичанкой, а отец вождём индейского племени. Потом девочка выросла и стала бороться за права индейцев и женщин, а ещё писать стихи. Было это в конце ХIX века, и до недавнего времени в этом доме был музей.
Когда-то, лет пять назад, мы в этом музее бывали и с удовольствием послушали экскурсовода, молодую девочку из племени Ирокезов. Она с огромной гордостью показывала нам немудрящие комнаты и рассказывала о сложной жизни талантливой Полин, существовавшей между индейским и белым мирами и так и не принятой ни тем, ни другим.
В общем, был тут кусочек истории. Но вот уже лет несколько, как музей закрыт, а работники его, наверное, наши себе занятие попроще. А кто такая Полин Джонстон, скорее всего, помним только мы, случайные странники на древних индейских землях.
Вернусь, однако, к своему рассказу.
Выдвинулись мы в сторону дома, едем по дороге среди зелёных лугов, а на обочине растут цветы. И так мне захотелось этих ромашек и что ещё там растёт, что просто сил нет.
А цветы здесь рвать нельзя. И неважно, что в двух метрах от обочины эти же цветы скошены под ноль.
Муж говорит: «Ты с ума сошла. Если из проходящих машин кто-то увидит, могут позвонить в полицию. Тем более, что и телефон наш уже записали. Нафиг нам нужны эти неприятности?»
Но я уже в экстазе рвала ромашки, лютики и ещё какие-то лиловые сурепки. Проезжающиеся машины притормаживали, а я старалась спрятаться за какой-нибудь куст.
Нарвала. Дома поставила в вазу. Они пахнут удивительно нежно. Полем и свободой.
Сижу, любуюсь и чувствую себя революционеркой-подпольщицей. Марусей Спиридоновой как минимум.
#жизньвторонто
#жизньвканаде
Написано два года назад, во время ковидобесия. С тех пор ничего не изменилось. Ну разве что людей на индейских территориях стало ещё меньше. То есть их совсем не видно. Раньше в табачной лавке и на заправке работали индейцы, а теперь там работают белые. Сделала для вас фотографии индейских тотемов. Они стоят возле табачной лавки уже много лет. И потихоньку разрушаются. Жизнь на землях, когда-то пожалованных коренным народам, совсем замерла.
Оценили 5 человек
9 кармы