Три важнейших урока для России от падения Алеппо

Геворг Мирзаян

доцент департамента политологии Финансового университета при Правительстве РФ

Звезды сошлись. Именно этим словосочетанием многие эксперты объясняют нынешний военный успех протурецких террористов в Алеппо. Тут и слабость сирийского правительства, и занятость России на СВО, и уверенность в нерешительности Ирана (которую Тегеран демонстрировал все последние месяцы в ходе конфликта с Израилем), и непростое состояние «Хезболлы» после конфликта с Израилем. Кроме того, среди «звезд» были интерес Турции принудить Асада к переговорам о нормализации отношений на турецких условиях, а также стремление Соединенных Штатов открыть для России второй фронт. И он, по сути, открыт – за считанные дни террористы сумели захватить почти полторы сирийские провинции, которые в свое время российская армия вместе с сирийцами и иранцами отбивала годами.

Да, не исключено, что в ближайшее время значительную часть занятого освободят. Сирийцы остановили наступление на провинцию Хама, иранцы раздумывают над отправкой в Сирию воинских контингентов, близкие к ним иракские ополчения уже отправили, а ряд прежних спонсоров террористов (та же Саудовская Аравия) сейчас относится к ним крайне прохладно. Однако для России – при всей важности и нужности Сирии – важно не столько снова освободить Алеппо, сколько извлечь из нынешнего успеха боевиков ряд важнейших уроков.

Первый в том, что заморозка войны не приводит к победе. Она приводит лишь к перевооружению и переоснащению уже почти разбитого противника, который затем может подловить тебя в удобный момент. И если кому-то покажется, что здесь речь о Сирии (боевиков не добили, в 2020 году заключили с ними перемирие, и сейчас для тех возник удобный момент), то нет – речь об Украине.

Целый ряд западных и кое-кто из российских экспертов до сих пор выступает за «прекращение огня». За перемирие, которое включает остановку боевых действий на линии соприкосновения, непризнание киевским режимом новых границ и т. п. И если западных коллег тут понять можно (в рамках шагов принятия неизбежного они сейчас на стадии торга, поэтому пытаются выторговать наименее болезненные для себя условия поражения), то отечественные удивляют. И их аргументы о том, что «нужна заморозка, а потом киевский режим сам падет под гнетом проблем, после чего мы подберем оставшееся», не выдерживает столкновения с реальностью. Тот же режим террористов в Идлибе по всем экономическим и политическим законам должен был самоуничтожиться – однако Турция поставила его на полное финансирование и обеспечила выживание для того, чтобы использовать как козырную карту против Башара Асада. Результат налицо. И как верно пишут некоторые эксперты, если бы Москва не признала республики и не начала в 2022 году СВО, то, условно, сейчас в Донбассе тоже мог бы быть результат налицо.

Второй вывод в том, что политическая воля иногда важнее сиюминутной целесообразности. В 2019-2020 годах у России, Сирии и Ирана был шанс покончить с идлибским гнойником. Добить террористов и освободить провинцию. Однако против этого выступила Турция. И не просто выступила – Анкара, защищающая своих прокси, пригрозила начать войну с режимом Асада. И даже начала боевые действия.

Конечно, Эрдоган понимал, что в этой войне он не сможет одержать победу. Но его расчет был на то, что оппоненты испугаются этой войны и отступят. Так и произошло. Сирийское правительство, «Хезболла», часть иранской элиты – все они предпочли в итоге «сбросить карты» и договориться с Эрдоганом. Воевать же с Турцией за интересы Сирии и Ирана в одиночку Москва, конечно, тоже не стала. В результате воля Эрдогана победила – и сейчас сирийский режим, выбравший тактическую целесообразность вместо воли, пожинает плоды этого выбора.

В аналогичной ситуации может оказаться и Россия, если силой воли не заставит Запад принять все свои условия. Как обозначенные Путиным, так и оставшиеся вне бумаги. Речь не просто об отказе от заморозки и принуждении к признанию российских регионов Киевом – речь о том, чтобы ошметок Украины вообще больше не представлял угрозу для Москвы.

Конечно, чисто теоретически нужно «освобождать Идлиб» – то есть доходить до Львова. Однако есть и иные методы. Официальные методы включают в себя «демилитаризацию» и «денацификацию». Неофициальные – лишение киевского режима выхода к морю, богатых ископаемыми земель и территорий, которые географически «вдаются» в Россию. То есть лишение экономических ресурсов для возобновления войны.

Да, достижение этой цели может привести к эскалации и/или потребовать не один год СВО. Однако сирийская история показывает, к чему приводит выбор в пользу «тактических целесообразностей».

Наконец, третий вывод – внутриполитический. Сирийские террористы активно занимаются медийным освещением своих побед. В том числе для того, чтобы вербовать новых соратников из числа проживающих в России мусульман. И у них это получается. На бедных мигрантов, не сумевших интегрироваться в РФ, они влияют напрямую – через демонстрацию собственного величия и стремления не устроившихся людей к нему приобщиться. А на интегрированных – через шаг, то есть через российских националистов. Которые на волне известий о наличии в рядах террористов таджиков и узбеков снова запели о «визовом режиме» и о неспособности среднеазиатов интегрироваться в Россию. Чем вызывают у законопослушной части новых россиян ощущение людей второго сорта – и вынуждают их искать идентичность в другом месте. У тех же террористов.

А значит России нужно с удвоенными усилиями заниматься решением миграционной проблемы. Наводить порядок на границе, вводить жесткую биометрию, нулевую толерантность к тем, кто поддерживает сирийских боевиков (вплоть до сроков и лишения гражданства, если оно есть). А также зачисткой информационного пространства от тех, кто целенаправленно разжигает в России национальный вопрос.

Тогда и только тогда можно будет сказать, что Россия извлекла все уроки из сирийской истории. И для нее тоже сойдутся звезды.