Российская элита в в҉о̷̸с҉х̶и̵҈щ̶е̶н҈̵и҉̷и̴̴ панике, или размышления на статью "Эти Богом избранные люди носят судьбоносное имя "СВОИ""

Ссылка на статью:  https://cont.ws/@ardjyna/30805...

Смерть экс-министра и экс-губернатора Романа Старовойта потрясла российскую элиту. До сих пор не ясны ни точная дата, ни обстоятельства гибели. Ходят противоречивые версии — то ли это был суицид по причине отставки, то ли тщательно спланированное убийство. В любом случае, он не был фигурой, угрожавшей системе: лояльный, встроенный, защищённый, с мощной "крышей" в лице Ротенбергов. Именно это сделало ситуацию особенно тревожной — гибнет человек, игравший по всем правилам. И значит, сами правила больше не работают.

В элитах — скрытая паника. До сих пор существовало негласное соглашение: если ты не выступаешь, не бунтуешь, соблюдаешь "внутренние инструкции", то тебя не тронут. Теперь это ощущение безопасности разрушено. Даже системная лояльность не спасает. Старовойт стал сигналом: любой может оказаться следующим — даже если ты полностью "свой".

Эта тревога подкрепляется атмосферой войны. Сама логика репрессий изменилась: человеческая жизнь обесценена, как на фронте, так и в тылу. Табу на насилие снято. Государство, по сути, не видит разницы — убить врага или соратника. Атаки ВСУ на Курскую область поставили в неловкое положение министра транспорта — и его провалы стали вдруг неприемлемыми, хотя ранее были частью допустимой коррупционной практики.

Власть реагирует жестко, потому что сама уязвима. И теперь любая ошибка, которая раньше прощалась или "откупалась", может стоить жизни. Это ломает старые ориентиры — и элита чувствует, что почва уходит из-под ног. Все помнят уроки 1937 года: после врагов "внешних" всегда приходят за своими. И никакая лояльность уже не спасёт — как тогда не спасали ни портреты вождя, ни громкие клятвы в верности.

Тем не менее, никто не уходит. Причина проста: в условиях "военного времени" любые попытки покинуть пост трактуются как предательство. Объяснить своё увольнение стало практически невозможно — любой шаг в сторону рассматривается как бегство перед сражением. Это замораживает элиту в состоянии страха и безысходности. Большинство из них ушли бы, если бы могли. Но они заперты в системе, где, по сути, есть только два выхода — в тюрьму или в могилу.

Слухи о расправах за побег больше не звучат фантастично — слишком много странных смертей, особенно среди высокопоставленных людей. Пропаганда легализует убийство, делая его нормой. И элиты начинают понимать: если убивать можно всех, то ничто не помешает убить и их.

Но ведь всё это не сплачивает систему, а наоборот — разрушает её изнутри. Вертикаль трещит от внутреннего напряжения, которое пока не видно снаружи. Но оно нарастает. Лояльные могут стать бунтарями — как Пригожин. Он не хотел рушить систему, поскольку сам был "системным", но пошатнул ее. Подобные фигуры могут снова появиться — особенно если в момент слабости начнутся поиски выхода. Так появляются попытки "перестройки", как после Сталина или Мао.

Элита в страхе. Будущее — всё менее предсказуемо... по крайней мере, в деталях.

На фоне войны система стремительно жёстчеет. Жизнь обесценивается — как на фронте, так и в тылу. Нарушения, которые ранее покрывались, стали поводом для расправ. Любой сбой может быть использован как предлог для устранения...