История русского православия начинается с крещения Руси в 988 году, когда князь Владимир, его дружина и жители Киева приняли христианство по византийскому обряду. С тех пор православие стало государственной религией. Однако существуют факты, которые ставят под сомнение эту версию.
Проникновение христианства на Русь началось задолго до официального крещения. Оно происходило в контексте соперничества между Римом и Константинополем. Глубокие разногласия между ними начались в период иконоборчества, когда в Византии с 726 по 843 год боролись с идолопоклонством, уничтожая иконы, фрески, мощи, разгоняя монахов и закрывая монастыри. Эта практика вызвала отторжение в Римской церкви, что привело к взаимному отлучению и анафеме задолго до окончательного раскола церквей в 1054 году.
В 843 году при новом патриархе Мефодии иконоборчество было свёрнуто, а при патриархе Фотии предпринимались попытки возродить дискредитированное православие, вовлекая в свою сферу славянские земли.
Историк Аполлон Григорьевич Кузьмин отмечает, что первые христианские общины в Киеве появились в IX веке. Обычно указывают на два крещения русов: в 867 и 886 годах. Однако неизвестно, о каких русах идёт речь. В византийских источниках упоминается митрополия Росия, но это не Киевская митрополия. Вероятно, она занимала территорию Восточного Крыма и Таманского полуострова, где также располагалась Русь Мутараканская.
Есть намёк на принадлежность к христианской общине Киевского князя Аскольда. На его могиле позднее была воздвигнута церковь Николы. Однако Аскольдова могила — это огромный холм, что указывает на языческое погребение. Если сооружение церкви что-то символизировало, то прежде всего преемственность язычества и христианства.
Достоверно о наличии христиан в Киеве мы узнаём из договора князя Игоря с греками от 944 года. Русскую сторону представляли две равноправные общины: языческая и христианская. Язычники клялись на оружие именем Перуна, а христиане — церковью Ильи в Киеве. Летописец не поясняет, какого толка была эта церковь и где она находилась. Поскольку нет никаких следов зависимости киевской христианской общины от Константинополя, можно однозначно сказать, что это были христиане неправославного толка.
Около 959 года, как следует из западных хроник, при императоре Романе приняла крещение по греческому обряду княгиня Ольга. Однако местная христианская община чем-то Ольгу не устраивала. Едва приняв крещение от греков, Ольга направила посольство к германскому императору Антону I с просьбой прислать проповедников. Причины такого шага неясны. Возможно, это была реакция на какие-то притязания Константинополя. Германские хроники отразили большой интерес к посольству королевы ругов, как в официальных немецких документах X века называлась русская княгиня.
В королевство ругов был направлен видный проповедник Адальберт, но миссионеры встретили здесь такой приём, что едва унесли ноги, а кто-то и погиб по дороге.
В «Повести временных лет» крещению князя Владимира посвящён большой рассказ, но в нём нет конкретики и логики. Он изобилует противоречиями, которые вызывают немало вопросов. В этом рассказе есть эпизод, где Владимир выбирает веру, а пришлые послы рассказывают ему о магометанстве, иудаизме, католичестве и православии.
Речь греческого философа, который убедил князя принять византийское православие, не является русским или византийским сочинением. Она встречается вне «Повести временных лет», но и без того ясно, что в летописную ткань она вмонтирована. Советский лингвист Львов исследовал эту речь и показал, что она восходит к грекоязычным источникам. На славянском языке это сочинение сначала бытовало в Моравии, затем прошло редакцию в Восточной Болгарии и попала на Русь. По своему содержанию речь выходит за рамки византийской ортодоксии.
Во-первых, внимание в ней сосредоточено на ветхозаветной тематике, что для православия нехарактерно. Во-вторых, библейские сюжеты даны с неканоническими чертами. Космическая эра, по которой рождение Христа относилось к 5500 году, применялась в восточном патриаршестве Антиохии (Северная Сирия). Влияние Антиохийской школы в христианстве было особенно заметным на Балканах и в Подунавье. Философ-грек проповедовал не византийское православие.
В этом же рассказе летописец упорно настаивает, что Владимир крестился в Корсуне (в Крыму), а не в Киеве и не в княжеской резиденции Василёве. Значит, в древности были и другие версии места крещения. Но сам эпизод о Корсуне выглядит странно. Зачем Владимир пошёл на Корсунь? Летопись не объясняет. К задачам выбора места крещения поход отношения не мог иметь. В рассказе о походе постоянно пересекаются два сюжета: осады и взятия города и переговоры с новым богом. Сначала Владимир обещает креститься, если Бог поможет взять город. Затем, забыв об обещании, он требует у императоров в жёны их сестру Анну, соглашаясь при этом условии вернуть город.
В середине XIX века было найдено сочинение монаха Иакова Мниха «Память и похвала князю Владимиру», датируемое серединой X века. Иаков лично Владимира не знал, но имел возможность беседовать с людьми, которые знали князя и помнили время крещения. Помимо устных свидетельств, Иаков пользовался более ранними летописями, нежели составители «Повести временных лет». В похвале Иаков даёт выборку из какой-то хроники, написанной без абсолютных дат, но ориентированной на годы правления князей.
Оказывается, что Корсунь Владимир брал на третье лето после крещения, то есть в 989 году. Сам поход здесь оправдан намерением привести людей и попов, чтобы научить их христианскому закону. Стержнем похвалы является убеждение, что никто ничего не внушал Владимиру, выбор был сделан свободной волей.
Русский византинист Васильевский доказал, что в 986–989 годах между Византией и Русью был заключён договор о союзе, скреплённый браком князя с сестрой императоров. Но ни в византийских, ни в русских источниках он не нашёл свидетельств, что крещение осуществлялось греческими миссионерами.
Крупнейший историк церкви Голубинский отверг летописный рассказ Иакова. По его мнению, Владимир был крещён в княжеской резиденции Василёве местными варягами-христианами в 987 году. О крещении киевлян он датировал 990 годом, временем возвращения князя из корсунского похода. Получается, что эпизод с крещением Владимира в Корсуне — это вымысел, сделанный для того, чтобы привязать крещение к Византийской православной церкви. Но тогда возникает вопрос: если Владимир не крестился в православии, то во что он крестился?
Принципиальное значение имеют следующие строки, помещённые в «Повести временных лет» в конце сказания о крещении Владимира: «Сын же подобосущен отцу только рождением, отличаясь от Отца и Духа. Дух же Пресвятой подобосущен Отцу и Сыну и вечно сосуществует с ними». Эти строки говорят об арианском символе веры. Арианство — это одно из первых крупных течений в христианстве, которое появилось в IV веке. Его основал священник по имени Арий из Александрии. Оно получило широкое распространение среди германских и славянских народов. На Первом Вселенском соборе в 325 году арианство было осуждено как ересь. Его коренное отличие от ортодоксальной церкви заключается в том, что ариане считали истинным Богом только Отца, а его сына Иисуса Христа — творением Бога, но не самим Богом. Он подобосущен, тогда как православная церковь утверждает, что Иисус Христос единосущен Отцу, так же как и Святой Дух, которые втроём являются единой сущностью.
В греческом написании слов «подобосущный» и «единосущный» разница всего в одну букву. Это позволило православным историкам утверждать, что переводчик допустил ошибку по своей малограмотности. Обвинение летописцев в безграмотности совершенно безосновательно. В таком важном произведении, как исповедание веры, где каждое слово имеет значение, допустить такие характерные для известного направления искажения, как раз Бога Отца от сына и духа — подобосущие вместо единосущности сына и духа с отцом или последовательный пропуск свидетельства об единосоставности лиц, нельзя допустить.
Согласно исследованию Кузьмина, князь Владимир крестил Саварианство не в 988 году и не в Корсуне, а в 986 или 987 году в своей резиденции Василёве. Истоком принятого Владимиром Марианства Кузьмин указывает Моравию, где вели просветительскую деятельность Кирилл и Мефодий и где сохранялось их наследие на протяжении столетий.
Морозов и Пыжиков указывают на другой источник русского христианства — папский Рим. Их факты и аргументы очень убедительны. В 1934 году Николай Александрович Морозов взялся проверить основные русские летописи на точность описанных в них солнечных и лунных затмений и вот что он написал: «Я считал, что русский год всего до Петровского времени был византийский и начинался с 1 сентября, но вдруг оказалось, что датировка затмений выходит правильной лишь в том случае, если считать летописный год не с 1 сентября (по-византийски), а с 1 марта (по классическому римскому календарю)».
О чём свидетельствуют и употребляемые в тех же летописях латинские названия месяцев: сентябрий, октобрий, новебрий, дембрий (седьмой, восьмой, девятый, десятый месяцы). Удивлённый этим неожиданным открытием, Морозов попытался проверить его и по дням недели. Например, в лето 6681 представился благоверный князь Мстислав Андреевич в месяце марта в двадцать восьмой день во вторник. Проверив все такие случаи, он опять нашёл, что почти все они оправдываются, если летописный год мы будем начинать с марта, а не с сентября.
Морозов попытался разобраться, почему религия и культура, пришедшая к нам из греческой Византии, использовала классический римский календарь. Но вопросов становилось больше. Почему многие слова и термины из православной церковной жизни, например такие как вера, вино, алтарь, пост, крест, ладан и так далее, имеют не греческое, а латинское происхождение? Почему само слово «церковь», как и немецкое слово «кирха», происходит от латинского слова «циркус», а не от греческого слова «эклесия»? Почему русские священники в летописях всегда называются папами? Как по-английски до сих пор называется римский папа? И само русское название «поп» — это лишь искажение слова «папа».
Как попала в славянскую и русскую Библию третья книга Ездры, которой нет ни на греческом, ни на еврейском языке, а только на латинском у католиков? Почему почти все русские князья носили славянские имена: Владимир, Святослав, Ярослав, Всеволод, Изслав, Святополк и так далее? Как это было в униатских славянских государствах? Если они крестились по обряду византийской церкви, то они должны были носить имена знаменитых греческих святых: Ивана, Василия, Даниила и так далее, как это практиковалось в московской Руси.
Морозов указывает на ещё один интересный момент: первоначальные славянские переводы Библии и других церковнославянских книг носят на себе не только лингвистические, но и исторические следы униатского происхождения Запада. Главную роль в этом Морозов отводит Кириллу и Мефодию. Ватикан в пику Константинополю дал им разрешение перевести Евангелие на славянские языки, и естественно, они избрали не греческие, а латинские тексты. К тому же Кирилл и Мефодий не были греками.
Просветительская деятельность братьев проходила в атмосфере ожесточённого религиозного противоборства Рима и Константинополя. Его ареной стала Моравия — крупнейшее государственное образование Средней Европы, включавшее тогда Словакию, часть Чехии, Южную Польшу, Лужицу. Византийский патриарх Фотий посылает в Моравию Константина (Кирилла), который создаёт алфавит для передачи славянской речи и адаптации греческого богослужения. Здесь начинаются странности: Фотий вскоре вообще утрачивает интерес к миссии, а братья, завершив перевод священных книг на славянский язык, отправились не обратно в Византию, что казалось бы естественным, а прямиком в Рим. Папа Андриан II устроил им торжественный приём. Константин и Мефодий готовили свой визит именно в Рим, об этом свидетельствует то, что они заранее запаслись мощами папы Клемента, особенно чтимого римской церковью.
Эти факты остаются крайне неудобными для поборников РПЦ. Длительное пребывание борцов за православную веру в Венеции и Риме, мягко говоря, не улучшает их образ. И уж совсем из ряда вон выходящим является освящение папой сделанных переводов и признание славянской литургии богоугодной. Константина готовили к посвящениям в епископы, но помешала серьёзная болезнь и смерть. В сан епископа, а затем и архиепископа возвели его брата Мефодия, пользовавшегося расположением и покровительством следующего понтифика на римском престоле Иоанна VII.
В свете изложенного можно оценить их историческую миссию. Перед нами типичный униатский вариант, продвигаемый Римом для распространения своего влияния. Пыжиков предлагает рассматривать события крещения Руси в общеевропейском контексте, которые проходили под знаком доминирования императоров германской династии Оттонов. Захватив Рим и подчинив папство своей власти, они провозгласили себя главными покровителями христианства, перехватывая пальму первенства у Византии, которая выбралась из кризиса иконоборчества.
Оттоны считали христианскую экспансию своей исторической миссией и начали усиленно заниматься христианизацией северных народов и славянских территорий. На этих направлениях достигаются весомые результаты. Данный период отмечен целым рядом крещений, совершённых под влиянием Римской церкви: в 942 году — датского короля, в 966 году — польского князя Мешка I, в 976 году — норвежского короля, в 985 году — венгерского герцога, а в 988 году череду крещений продолжил Киевский князь Владимир. Это органично укладывается в обозначенный выше ряд. Не случайно католическая церковь уверенно признаёт за Владимиром крещение киевских земель по латинскому обряду. В 1634 году декретом папы Урбана VII его причислили к лику святых.
Оценили 9 человек
19 кармы