Питерский вице-губернатор переехал на стадион — один день из жизни Игоря Албина на самом проблемном городском объекте
К 25 декабря в Петербурге должен быть достроен новый стадион «Зенит—Арена» — самый дорогой в мире, самый знаменитый долгострой в городе (изначально его планировали сдать в 2009 году, но «задержались» на 7 лет) и самый дорогостоящий строительный объект в Северной столице. Смета его с 2006 года выросла почти в 7 раз: с 6,7 млрд до 44 млрд рублей, и это — еще не предел. Но на днях вице-губернатор Албин понял, что сдача объекта — вновь под угрозой, сроки могут опять сорваться (а это чревато отменой ЧМ-2018 по футболу в Петербурге) и перевез свой рабочий кабинет и некоторых подчиненных на стадион. Теперь он управляет стройкой в ручном режиме.
— Зубную щетку я с собой не брал, но теперь провожу здесь каждый день, приезжаю к 8 утра, уезжаю после десяти вечера, раньше не получается, — говорит Албин. — Ну раз в неделю позволяю себе к 8 не приехать.
— В воскресенье?
— Напротив! В выходные дни народ предпочитает расслабиться. Поэтому в субботу, в воскресенье и в праздники обязательно к 8 утра! Личным примером показывать, что отдыхать не время.
Ботинки на толстой подошве. Черные джинсы. Короткая черная куртка. Маленькая спортивная шапка не закрывает уши. Сверху каска с логотипом администрации. Ботинки Албин переобувает прямо в машине: на стройку — в одних, в Смольный — в других.
Фото: Елена Лукьянова / «Новая газета в Петербурге»
С 8 до 10 утра на стадионе — обход. Путь в 5 км (в компании подрядчиков и помощников) занимает у Албина два часа:
— Но с остановками, проверками, поручениями меньше не выходит, — объясняет он. — На каждой точке — вопросы: где-то что-то не покрашено, где-то газоны не спланированы, где-то плиты не так уложены… Но два часа — это ерунда. Когда я строил дорогу Чита—Хабаровск, то там, в условиях тундры, один участок обходил неделю!
Сейчас он не похож на чиновника. Скорее на спортсмена. Или на хозяина квартиры, в которой ремонт и надо залезть во все щели. На нулевой отметке (дно чаши — то место, куда потом вкатят уже смонтированное футбольное поле) Албин приседает на корточки. Показывает на пол:
— Тут вода стояла выше колена, не уходила. Видите (находит маленькие дырочки между плитками) — делали отверстия в полу, чтобы не повредить плитку, но выгнать воду. А вода шла отовсюду, ее было море. Когда я заглянул сюда впервые, это был бассейн, а не стадион.
Фото: Елена Лукьянова / «Новая газета в Петербурге»
Сегодня все беды и ошибки строительства списывают на прошлого генподрядчика — «Трансстрой» (контракт с ним городские власти разорвали в июле): не поставил крышу, не сделал систему водоотведения, но начал дорогостоящие отделочные работы в городе дождей под открытым небом… Чуть не угробил объект и точно угробил деньги. Не менее 3 миллиардов рублей ищут сейчас правоохранительные органы (материалы следователям передало руководство города). Еще несколько миллиардов Смольный хочет взыскать с отставного генподрядчика в суде. «Трансстрой», правда, имеет те же намерения в отношении Смольного.
В 10 утра начинается работа штаба. Подрядчики, поставщики (около 40 человек) усаживаются за круглым столом. Штаб заседает во временном рабочем кабинете Албина, на 14-й отметке (на высоте 14 метров над землей), где позже будет центральный вход на стадион. Кабинет площадью около 100 кв. м оборудован на скорую руку, но Путин с Полтавченко висят. Глядят сурово. Вместе с Албиным из Смольного на стадион переселились подчиненные (начальники городских комитетов по строительству, по энергетике, руководители из «Водоканала» и «Ленэнерго»).
Похоже, Албина на стройке знают все: идет вице-губернатор — рабочие подтягиваются и сразу начинают курить только в строго отведенных местах. Прорабы в присутствии представителя власти рапортуют об успехах, как на параде:
— Мы крышу сделали за месяц!
— Мы вертолетную VIP–площадку построили за неделю!
— Мы уже смонтировали футбольное поле!
— Мы подали тепло по постоянной схеме!
Само по себе — неплохо. Один вопрос: почему лишь сейчас вдруг всё сумели? Раньше почему ничего не могли?
ЧИТАЙТЕ ТАКЖЕ
Кто стоит за срывом сроков строительства ключевого объекта ЧМ-2018 — стадиона «Зенит-Арена»
— Проблема комплексная, — объясняет Албин. — Нельзя грешить только на генподрядчика, хотя основная вина — его. Но четырежды меняли проект! У проектировщиков, инженеров и строителей не хватало компетенции, квалификации, опыта. Ведь подобных объектов в стране еще нет. Раздвижная крыша — прозрачный купол площадью 18 тысяч кв. м, выдвижное футбольное поле, 127 внутренних инженерных систем… Вторая проблема — организация и координация, чего не было. На стадионе одновременно работают 60 компаний, по каждому виду работ — свой подрядчик, чтобы связать их между собой, необходимо управление в ручном режиме. Третья проблема — финансовая. Город выделял деньги, беспрецедентный пример — стопроцентное авансирование, а генподрядчик держал компании и рабочих на голодном пайке. И никто не понимал: зачем работать? Заплатят за работу или нет? Я верю, конечно, в личный пример, но лучше всего — стимулировать рублем.
«Шанхай» — оказывается, так до недавнего времени называли «Зенит—Арену». Вокруг стадиона стояли строительные вагончики, штук сто. Рабочие выползали из них стабильно на завтрак, обед и ужин. А потом расползались по вагончикам. В вагончик войти нельзя. Проконтролировать, кто работает, кто нет — тоже.
— Я приезжаю на стадион, — вспоминает Албин, — беру справку, нарисовано: вышли на работу 700 человек. Хожу, смотрю: ну нет тут 700! Несколько раз устраивал построение, считал по головам.
— Реально до конца лета здесь работали 300—350 человек, — подтвердили «Новой» инспекторы Ростехнадзора (они теперь тоже днюют и ночуют на стадионе). — Сейчас не менее 3500. Как минимум на порядок вырос темп работ, про качество скажем, когда принимать будем.
— Я дал команду стадион зачистить, — продолжает «царь-плотник». — Построить общежития, компактно всех разместить (около 500 человек), а остальных — в городские общежития, организовать подвозку на шаттлах…
Теперь стадион огорожен. Поставлен КПП. Вход — как на стройку, так и в столовку, — по электронным пропускам. Строгий учет.
В рабочем кабинете на стадионе портреты на стене — как в Смольном.
Фото: Елена Лукьянова / «Новая газета в Петербурге»
Городская власть заявляет: сейчас на «Зенит—Арене» в две смены трудятся 4 тысячи человек. Но к концу октября ожидается мобилизация, и рабочих станет 6 тысяч, чтобы успеть сдать объект в срок. Особая гордость Смольного: FIFA в сентябре наконец-то снизила уровень обеспокоенности ходом строительства стадиона на Крестовском острове с желтого до зеленого.
В 13 часов Албин отбывает в Смольный. На обратном пути дает интервью «Новой». Набитый бумагами рюкзак скучает на заднем сиденье.
— Чем хорошо личное присутствие, — отвечает чиновник на мой вопрос («а не клоунада ли все это?»), — перед глазами всегда картинка. Ты знаешь о положении дел на объекте не по справкам и не по телефону, а имеешь собственное представление: как идет работа, есть ли видимые улучшения? Если их нет, есть повод задать вопросы.
С 16 до 18 часов — совещание на ходу. Формально участников нет. Проходит так: вице-губернатор перемещается по стадиону, вылавливая тех, с кем нужно что-то решить. Объявленный итоговый двухчасовый обход стартует ежедневно в 20.00.
— Но если на утренних обходах присутствуют все, кто имеет отношение к строительству, то вечером — только штрафники. За кем числятся невыполненные поручения, тех мы и приглашаем на вечернюю ставку, — объясняет Албин.
— Мой губернатор! — вдруг подбегает к нам маленький худой человек в спецовке. — А можно меня сфотографировать с мой губернатор?
Обычно рабочие не приближаются к «царю», но этот посмел.
— Я не губернатор, — возражает Албин.
— Скоро будете!
— Спасибо, я уже был.
Албин протягивает руку. Строитель смущается, но рад и торопливо стягивает грязную перчатку.
Фото: Елена Лукьянова / «Новая газета в Петербурге»
Рабочего зовут Арам. Спрашиваю, откуда он? Обижается: он давно не приезжий — 25 лет работает на питерских стройках.
— На разных был, — рассказывает Арам, — а такой не видел! Да без него бы (Албина. — Н. П.) здесь ничего бы не сдвинулось!
— Да почему?!
— А никто не верил.
— Во что?
— А ни во что не верил.
Оценили 0 человек
0 кармы