ЛУБСАН ДАНЗАН
АЛТАН ТОБЧИ
[ГЛАВА XII. РАССКАЗЫ И ЭПИЧЕСКИЕ СКАЗАНИЯ О ЧИНГИСЕ. ЛЕГЕНДА ОБ АРГАСУНЕ-ХУРЧИ]
Бурийатский Оро Шигуши поднес августейшему, обладающему величием владыке сокола, пойманного около великого Байкала. Бурийаты были отданы во владение Оро Шигуши.
После этого, когда [владыка] запускал своего сокола от реки Олхуй до реки Ула 1, он увидел чжурчжитского 2 чжанчжун-хагана 3 и позвал его, но тот отступил и не пришел. Владыка вернулся обратно и отправил воинов. На реке Ула не было брода. Поэтому племянник Хасара Хаду Шира и Халчихучинг-тайджи, связав кругом десять тысяч меринов, с криками переправились [через реку] /46/ и, выйдя [на берег], окружили город. Сказали они: «Подай дань в десять тысяч ласточек и тысячу кошек!» - и получили ее. К ласточкам привязали свернутую (ulidγaju (?) имеет глоссу uriyaju «свернув». В AT (Г.) ulayidqaju «привязав».) вату, к кошкам [также] привязали вату и подожгли ее. Ласточки влетели в свои гнезда, а кошки поднялись на [крыши] домов. Кошки и ласточки [этим] огнем своим устроили пожар, и [город] был взят. Чжанчжун-хаган сказал такие слова: «Не странно ли это? [Да уж] кошки ли это [были]?» Августейший [201] владыка взял в жены Чжалихай-хатун, дочь чжанчжун-хагана. Говорят, что эта хатун скончалась по дороге 4.
Когда Чингис-хаган находился в пути и уже приближался [к дому], в местности Алтан-хий 5 он сошел с коня и соблаговолил дать наставление своим сыновьям: «Я трудился так:
Через горы высокие переваливал,
Через реки широкие переправлялся,
Так что ремень у стремян вытягивался,
Так что железо стремени стиралось 6 (jikyuju, букв. «растягиваясь».).
Так-то и вы потрудитесь!
Много народов забрал я,
До тех пор собирайте людей,
Пока не овладеете их душами.
Если душой овладеешь,
То сами-то они куда же уйдут?»
Так он сказал.
[И] еще 7. В то время когда обладающий величием августейший Чингис-хаган отправился в поход на государство Солонго 8, в сторону восходящего солнца, разлилась река Ӱнэгэн. Сам владыка своей собственной особой и его большое войско стояли и пережидали на этой стороне. /47/ Послали посла. Августейший владыка повелел, чтобы солонгоскому хагану передали [его слова]: «Я пришел и требую дани!» На эти слова владыки солонгоский Буга Цаган-хаган преподнес ему свою дочь по имени Хулан и в приданое дал ей юрту из тигровых шкур и два отока буха и солонго. Привез он ее в лодке. Затем августейший владыка сказал повеление солонгоским нойанам и сайдам во главе с Буга Цаган-хаганом, созвав их всех на берегу реки
9.После того как августейший владыка пожелал вступить в брак (dere nigetküi, букв. «соединяться на подушке».) с Хулан-хатун, все сайды доложили ему: «Не дело это - вступать в брак в степи!
10. Да! Следует подождать до дома!» Он не принял таких слов и вступил с ней в брак.В том государстве Солонго [владыка] задержался и пробыл там три года. Управлять государством в это время был поставлен Аргасун-хурчи
11.Аргасун-хурчи был отправлен гонцом передать [слова]: «Почему августейший владыка задержался вдали от дома?» [202] Аргасун-хурчи сел верхом на рыжего [коня] Гурбалгута и в трое суток достиг до места, куда надо было ехать три месяца. Он спросил: «Здоров ли мой владыка?» тӱшимэлы 12 сказали: «Здоров!» Через тех же тӱшимэлов владыка спросил: «Здорова ли супруга, сыновья и весь народ?» Хурчи 13 ответил:
«Супруга /48/ и сыновья твои здоровы.
Ты не знаешь, как живет (jang aγaši, букв. «обычай и поведение».) весь твой народ!
Жена и сыновья твои здоровы.
Ты не знаешь, как живет твой великий народ!
Поедает он кожу и кору, что найдет, своим разорванным ртом.
Ты не знаешь, как живет весь твой народ!
Пьет он воду и снег своим жаждущим ртом.
Ты не знаешь, как живет твой монгольский народ».
Когда он так ответил, то владыка не понял и молвил: «Скажи еще!» Аргасун-хурчи произнес:
«Говорят, что на дереве сала 14 птица салбар снесла яйца,
Доверилась этому дереву, когда высиживала [птенцов],
Но птица лунь-мышелов 15 разорила ее гнездо,
И яйца, и птенцы ее были съедены.
Говорят, что на озере с тростниками птица лебедь снесла яйца
И доверилась этим тростникам, когда высиживала [птенцов],
Но скверная птица лунь 16 разорила ее гнездо,
И яйца, и птенцы ее были съедены 17.
Мой святой владыка, соблаговоли разъяснить!» Когда он так сказал, то владыка спросил: «Поняли вы эти слова хурчи?» Но тӱшимэлы не поняли. Владыка сам понял и сказал:
«Сала-дерево - это ведь все мое кочевье!
Салбар-птица - это ведь я сам!
Большой лунь-мышелов - это ведь народ Солонго!
Птенцы и яйца - это ведь мои супруга и дети!
Гнездо же - мирная держава /49/ моя!
Озеро с камышами - это ведь весь мой народ!
Лебедь-птица - это ведь я сам!
Лунь-птица - это ведь народ Солонго!
Птенцы и яйца - это ведь мои хатун и сыновья!
Гнездо же - мирная держава моя!» [203]
Соблаговолив так сказать, он натянул свои золотые поводья. Августейший владыка сказал повеление: «Моя Бöртэгэлджин-хатун, встреченная мною в юные годы, тяжко мне видеть твое лицо! Когда войду в юрту - тесной станет юрта. Да! Если с домашними людьми согласия (jöbleltele - деепр. от глагола jöbele- «совещаться, соглашаться», имеет глоссу jöbleküle «если соглашаться».) нет, если перед чужими людьми будет она гневаться и сердиться, то ведь это стыдно и боязно! Одного из девяти моих öрлӱков необходимо послать, чтобы он передал мои слова 18. Да!»
С повелением владыки отправился джалаирский Мухули, доехал и, совершив поклонение перед Бöртэгэлджин-хатун, уселся. Тогда хатун осведомилась: «Здоров ли владыка? Ты зачем приехал?» [Мухули ответил:] «Он отправил меня, чтобы ты узнала повеление владыки:
"Не было государства (törü, букв. «государство, правление».),
[Но] право твердого порядка было.
Не слушал я слов сайдов и наставников,
/50/ Пленился красотой тигровой юрты,
Подушку с Хулан-хатун соединил августейший владыка!"»
Бöртэгэлджин-хатун сказала повеление:
«Владыка, хаган мой, обладает силой. Да!
Всеми монголами ведь любим он.
Владыка, августейший мой, обладает силой. Да!
Всеми [монголами] ведь любим он.
Говорят - много лебедей и гусей на обрывах у рек;
Как стрелять их, пока не устанет большой палец,
Мой владыка ведь знает сам!
Говорят - много девушек 19 есть среди великого народа;
Как найти их и взять,
Мой владыка ведь знает сам!
Говорят, много есть лебедей и гусей в тростниках по озерам;
Как стрелять их, пока не устанут пальцы,
Мой владыка ведь знает сам! Да!
Говорят, много девушек есть у великого народа;
Как отыскать их и взять,
Священный владыка мой знает сам! Да! [204]
Говорят, что при ловкости большого пальца
На крутом берегу реки
Можно сразу прострелить двух уток.
Говорят, что муж, коль захочет,
Сразу может жениться на сестрах,
На старшей и младшей.
Говорят: "Хочу оседлать необъезженного коня";
Говорят: "Хочу взять женщину кроме той, что есть" (Эта строка пропущена в печ. изд. AT, в рук. AT имеется.).
Плохо ли иметь слишком много?
Хорошо ли иметь слишком мало?
Говорят, что в платье с подкладкой не мерзнешь,
Говорят, что веревка в три нити не рвется» 20.
Так сказала она.
Когда прибыл августейший владыка, захватив с собой Хулан-/51/хатун, то Аргасун-хурчи, опьянев от молочной водки (aračan, но через две строки aračin «водка из молока».), взял золотой хур 21 и ночевал где-то. Августейший владыка сказал Богурчи и Мухули: «Ищите!» и отправил их, сказав: «Поманите Аргасуна-хурчи, не подавая голоса и ничего не говоря ему, погубите (tebči, букв. «покинь, брось» (покиньте, т. е. погубите).) его!» Богурчи и Мухули отправились и сказали: «Аргасун-хурчи, ты, опьянев от молочной водки, взял золотой хур и ночевал где-то отдельно. Отправил нас [владыка] и сказал: "Поманите его, не подавая голоса, ничего не говоря ему, погубите его!"» Когда они это сказали, Аргасун-хурчи молвил слово:
«Говорят, что перед казнью человеку дают слово;
Говорят, что умирающий молвит свое слово.
Хочу сказать владыке свое слово». Когда он это проговорил, то те два тӱшимэла не убили его, а сказали, [чтобы он принес]
напитки на груди для обладающего властью,
напитки под мышкой для обладающего величием 22.
Привели. Приблизившись к владыке, Богурчи и Мухули, стоя снаружи юрты, доложили: [205]
«В светлый великий дворец твой свет проникает.
Наверно, проснулись в юрте твои дочери и сыновья.
Виновные, подсудимые твои собираются.
Соизволь обнародовать твой светлый великий приказ!
В яшмовый великий дворец твой свет проникает.
Соизволь открыть двери и дымник в юрте твоей!
Скорбящие и страдающие /52/ твои собираются,
Соизволь обнародовать твой драгоценный (qas, букв. «яшмовый, нефритовый».) великий приказ!» 23
Когда доложили так, то владыка поднялся. Вошли они [в юрту] и ввели перед собой Аргасуна-хурчи. Владыка ничего не сказал. Богурчи и Мухули оба молчали, и Аргасун-хурчи сам о себе доложил:
«Говорят, что когда семидесятиголосая птица 24, болтая, кричит
И когда прилетает ловкий белохвостый орел, чтобы схватить ее,
То она не может даже крикнуть свое дзанг!
Когда владыка мой, данный мне судьбою,
Грозит и гневается [на меня],
То не могу я даже слова сказать,
Произнести [свое] дзанг!
Твой золотой хур с десяти лет (arban nasun «десять лет» в рук., в печ. изд. AT - arban nayman «восемнадцать».) я хранил,
Изучал твои мудрые поучения
И не был замечен в дурном обхождении.
Правда, ошибся я и выпил молочной водки,
Выпив водки, взял твой золотой хур,
Не замышлял я дурного при этом.
С двадцати лет хранил я твой тюркский хур,
Изучал твои мудрые слова и шутки
И не был замечен в дурном, расточительном поведении.
Правда, ошибся я и выпил крепкой водки.
Выпив водки, взял твой тюркский хур,
Не замышлял я дурного при этом!» 25.
Когда он произнес [эти слова, то] владыка [сказал]:
«Жизнь свою ты хорошо защитил, мой Аргасун,
Шутку свою ты хорошо защитил, мой хурчи!» - [206]
и отменил казнь. Отдал [об этом] повеление, /53/ которое повсюду было громко объявлено.
Когда 26 обладающий величием августейший Чингис-хаган, став владыкой своего государства, установил на истоках Онона свое девятиножное белое знамя и в это время пожаловал джалаирского Мухули титулом гоа-онг-чингсанг-тайши 27, то Мӱнкэ Халчаху, сын Тангудая Хуйлдара, сказал:
«Не отягчай звания своего гоа,
Не кичись званием своим онг,
Не величайся званием своим чингсанг,
Не выставляй звание свое тайши.
Не напивайся допьяна поднесенным напитком,
Не припадай к крепкой водке,
Ревностно силу свою отдавай!» 28.
Так было сказано.
Чингис-хаган соблаговолил дать наставление своим сородичам и сказал:
«Рыба, пребывающая в текущих реках, Когда она неосторожна и неосмотрительна, Будет непременно поймана неводом (utquju jedgüjü, букв. «вычерпывая и преграждая», условно можно перевести «невод», хотя для него в современном языке имеется специальный термин «гувчуур» (Лувсандэндэв, 124).).
Лишь когда она станет осторожной и разумной,
То в глубине (toruγ «тина; тенета» имеет глоссу gün «глубина».) своих вод
Она зароется глубже в тину.
Когда скажешь разумному,
Он становится еще умнее и мудрее!
Когда скажешь неразумному Он примет и таким же останется (γarču uduy-a, букв. «выйдя уйдет».)!
Рыба, живущая в прозрачной воде, Неосторожная, несообразительная, Будет подколота [острой] острогой.
Если же она станет разумной и осторожной,
То уйдет в тину своих прозрачных вод!
/54/ Когда скажешь памятливому,
Он становится еще мудрее и понятливее.
Когда скажешь беспамятному,
Он выслушает и таким же останется! [207]
Поймите хорошо и обдумайте!» Так говоря, он произнес наставление, [обращаясь к ним].
В то время когда Чингис-хаган ехал вместе с Джамухой, конь августейшего владыки споткнулся. Когда владыка ударил кнутом (minaγ-a, одно из названий кнута, имеет глоссу tašiγur «кнут, бич, плеть».) своим по голове коня, Джамуха засмеялся. Владыка сказал: «Джамуха, чему ты обрадовался?» Джамуха произнес:
«Главенствует Бурхан-Халдун
Над коричневой матерью-Землей.
Над всем народом владыка Богда, ведь это ты и есть!
За ошибку ноги
Спрашивают с головы!
За ошибку сына
Спрашивают с отца.
За ошибку ровной земли
Взыскивают с Бурхан-Халдуна.
За ошибку всего народа
Взыскивают с владыки богда!»
И когда он так сказал, владыка согласился с этим.
Джамуха 29, задумав дурное против Чингис-хагана, выступил с дурными [намерениями], но товарищи захватили его, и, когда привели (abču irejü «приведя» имеет глоссу irebesü «когда пришли».) к хагану, тот сказал: «Джамуха-побратим, скажи, чем [ты] недоволен?» Джамуха сказал: «Мудрый побратим! Почему ты заблуждаешься?
Птица харабтур высоко /55/ взлетела,
Черные крылья свои поломала.
Скверные слуги-рабы
Стали противниками своего хана-владыки Черные головы их будут отрублены! 30
Я, Джамуха, был не согласен с тобой; мои товарищи ныне захватили меня и привели. Захватили меня, когда я бежал в беспорядке, когда был беззащитен. Когда мы дрались и бежали в беспорядке, то и захватили они своего хана, которого сами же провозгласили ханом. Покончи со мной (namai taski «прикончи меня», с глоссой ala «убей».)! Но имей сострадание к моим товарищам!» Когда он так сказал, то [208] Чингис-хаган повелел: «Если я скажу: "Правильно!", - это для многих станет законом. Вот на этом-то [примере] пусть поучатся наши товарищи, - те, что когда-нибудь провинятся!» Так он сказал, и товарищи Джамухи действительно тут же и скончались 31.
Когда Чингис-хаган вместе с четырьмя своими сыновьями пил тарасун, то раньше всех опьянел Джочи, после него опьянел Чагатай, после него опьянел Толуй. Затем Ӱгэдэй вместе с хаганом лишь слегка опьянели и разошлись.
Назавтра они рано собрались и говорили между собой (ügüleldüged имеет глоссу ügüleldübesü «когда говорили между собой».) о причине вчерашнего опьянения. /56/ Хаган сказал повеление: «Вы, сыновья мои! Сидя здесь, подумайте о своем вчерашнем поведении и обсудите его (baγmur-iyan delgedkün имеет глоссу sanaγsan-iyan γarγaba, букв. «поговорите о своем обдуманном».). Я же сперва посижу в особой юрте (tusa-tu, ср. с tusqu ger «летняя юрта» или tusaγai ger «юрта, стоящая особняком».) со старейшими и великими и побеседую о делах государства. Вы же, те, кто прежде сидел в особой юрте, выйдите!» И он послал одного из прислужников (gejü niken šilkürči имеет глоссу qariγulbasu «когда велел вернуться».): «Пойди, узнай, о чем говорят между собой мои сыновья, и приходи». Когда он послал его, то сыновья все еще разговаривали между собой.
Когда 32 [Чингис] спросил: «Какое из наслаждений самое лучшее?», - то Джочи сказал: «По моему разумению, самое лучшее наслаждение состоит в том, чтобы стремиться умножить свои многочисленные табуны, чтобы они тучнели, чтобы установить на становище дворцовую (ordu ger в рук., uridu ger «переднюю юрту» - в печ. изд. AT.) юрту и пировать в ней и веселиться».
Брат [его] Чагатай сказал: «По моему разумению, лучшее наслаждение в том, чтобы подавить врага, смирить восставших, заставить верблюдицу кричать о верблюжонке, заставить плакать обладающих верховной властью (boγdatai «обладающих верховной властью», т. е. покоренных нойанов и ханов.), когда приведут их, - это самое лучшее наслаждение».
Ӱгэдэй сказал: «По моему разумению, лучшее наслаждение в том, чтобы доставить спокойствие великому государству, созданному страданиями нашего отца, обладающего величием хагана, чтобы крепко стоять, поставив [209]
ноги на почву,
руки на землю,
чтобы предоставить своему народу пребывать во дворце, чтобы /57/ равно держать свои правление и закон, чтобы радовались старейшие и великие, чтобы предоставить спокойствие растущей молодежи». Так он сказал.
Толуй сказал: «По моему разумению, лучшее наслаждение в том, чтобы заставить своих аргамаков (köbegüd-külüg-ud «сыновья-аргамаки». Слово «сыновья» здесь лишнее и вписано, по-видимому, ошибочно.) побеждать на бегах, чтобы, взяв своего ястреба, бьющего налету, бродить с ним около глубоких озер, заставить его хватать серых уток;
чтобы пегие аргамаки побеждали на бегах,
чтобы, взяв прекрасного сокола, бродить по горам и долам,
чтобы хватал он пестрых уток!»
Так он сказал.
Все эти речи тот прислужник подробно передал Чингис-хагану, и тогда хаган сказал: «Джочи с малых лет любил свои табуны. Им так это и сказано. Чагатай с малых лет вместе со мной воздвигал здесь государство. Так им об этом и сказано. Толуй сказал слово, как малый ребенок. Слова же Ӱгэдэя весьма правильны». Так он соизволил сказать.
Рожденный 33 с судьбой, определенной Верховным Небом, обладающий величием августейший Чингис-хаган сказал наставление:
«Если есть человек с двумя мыслями,
То называется он женщиной, [а] не мужчиной.
Если есть человек с одной мыслью,
То называется он драгоценностью, [а] не мужчиной.
Если есть женщина с одной мыслью,
/58/ То называется она мужчиной, а не женщиной
Если есть женщина с двумя мыслями,
То называется она собакой, а не женщиной 34
С такой-то и надо сдружиться и жить в семье!
Так он соизволил сказать.
Чингис-хаган проговорил [еще] наставление:
«Если простой человек выпьет тарасуна,
То думает, что он выше всех стал! [210]
Если жестокий правитель пользуется насилием,
То он становится хуже черной собаки.
Если черная мышь попробует крепкой водки (qar qorosun (?), букв. «черное огорчение, оскорбление» (?).),
То думает, что стала с ханами наравне!
Если увидит черномордую лису, бегущую рысью,
То состязается [в беге] к отверстию своей черной норы».
И еще Чингис-хаган сказал наставление:
«Снег, что нападал у двери,
Сохраняет землю, что около юрты.
Если рубишься с вредным врагом,
Старый род лишь [тебя] спасает.
Снег, что навстречу падает,
Сохраняет землю у стенок юрты.
Если рубишься с вредным врагом,
Древний [твой] род лишь [тебя] спасает.
Хотя установлено согласие, но еще не решены [все дела], не называйте этот год мирным годом!» 35. Соблаговолил он преподать такое наставление.
Когда 36 Чингис-хаган сказал Гоа Сэчэну: «Говори!», - то Гоа Сэчэн проговорил:
«Моя мудрость и уменье
В горы и степь ушли.
Моя мудрость и блеск
В степь и равнины ушли.
Ужели в разуме моем ничего не осталось!
Если притупится острая сталь,
/59/ Без оселка ею пользоваться нельзя;
Если утомится быстрый аргамак,
То с тела спадет и бежать не сможет;
Если состарится сильный, рычащий лев,
То готов спасаться в мышиной норке (güčügün - название одного из видов полевой мыши.);
Если состарится сайд-кӱлӱк,
То повинуется людским словам».
Когда он проговорил так, то Чингис-хаган вполне согласился, с ним и сказал повеление. Чингис-хаган сказал: «Еще скажи!» И Гоа Сэчэн продолжал: [211]
«Может быть, панцирь и хорошая одежда, пока [ты] не одет на пир.
Можно ли хорошо понять речь (üge-yin toγ-a sayin bügetele, букв. «будет ли хорош счет словам».), если не все еще сказано?»
Когда он сказал так, Чингис-хаган проговорил: «В его словах сказано [все], что же еще можно сказать!»
Тангудай Хуйлдар Сэчэн обратился с речью к Чингис-хагану 37:
«Собрав целую гору золота, ведь охраняешь ее,
Так [же] сохраняй свои разум и мудрость, пока не окончилась жизнь.
В жизни нет недостатка в различных случаях:
Пока не сказано ста слов, обычай не сохранится,
Пока не сказано множества слов, истина не обнаружится;
В множестве слов - истина одна,
В сотне слов - обычай один».
Так он сказал, и Чингис-хаган произнес повеление:
«Если будет покойно золотой моей особе,
То как бы тогда /60/ не лишиться моей державы!
Если будет покойно всей моей особе,
То не придет ли в беспорядок все мое государство?
Если золотая моя особа изнурится, так пусть изнурится,
Только бы не исчезло мое государство!
Если вся моя особа будет страдать, так пусть страдает,
Только бы мое государство не пришло в беспорядок!» -
такое повеление было сказано.
Чингис-хаган спросил у Хуйлдар Сэчэна: «Правда ли, что аргамак самый неутомимый среди животных? Правда ли, что мудрость беспредельна?» Когда он соизволил так сказать, Хуйлдар Сэчэн ответил: «Если быстрый аргамак будет бежать в пути осмотрительно, согласуясь со своим собственным нравом, то мудрость беспредельна!» Так проговорил он.
Чингис-хаган 38 сказал повеление: «Ты, сартагульский Арамдза, стань рыбкой чебаком (jarimun jaγasun «рыбка чебак» (сибирское название рыбы из рода плотвы).), а ты, урйанхайский Джэлмэ, стань славным порывистым соколом. Оба вы встаньте друг против друга и приготовьтесь поспорить!» [212]
Когда было дано такое повеление, то сартагульский Арамдза сказал:
«Я у северной реки похаживаю,
Пеструю куропатку как приманку подбрасываю,
Сетку из алого шелка раскидываю!
Пусть славный порывистый сокол
К северной реке подлетает,
Пеструю куропатку захватывает;
В сетку алого шелка он поймается,
Попадет к сартагульскому Арамдзе!
/61/ Станет он его воспитывать,
Глаза ему завязывать,
Ноги ему запутывать;
Станет [сокол] рабом у него да прислужником
И большие страдания примет!»
Когда он сказал так, то урйанхайский Джэлмэ проговорил: «Некогда в речке около некоего моря жила рыбка чебак. В полдень захотелось возгордившейся рыбке поплавать по великому морю, и поплыла она [к нему] вниз по течению речки, шевеля своими плавниками. Но по пути ей попался каменистый брод, и замешкалась она, вернуться не могла. В это время пришла за водой служанка, ударила рыбку по голове ковшом, взяла да зажарила. Собрались соседние мужья и жены и, разделив рыбку вплоть до [последнего] кусочка кожи, съели ее.
А что касается славного порывистого сокола, то сартагульский Арамдза не мог укротить его и прислал его в подарок владыке государства, всеобщему хагану. Хаган велел посадить его на подстилку из меха выдры и нюхал его клюв. Весь народ удивлялся, когда весною сокол хватал уток, когда осенью он бил уток, гусей и лебедей. [Хан] пировал тогда, веселился и прославлял славного сокола и очень заботился о нем. Сартагульский Арамдза сказал: "Возьму свой подарок обратно!" - и отправился по главным местечкам (basar-un terigüber-iyer имеет глоссу bolqun-un tegegür «по тем городам».) на своем изнуренном коне, нос у него ввалился, борода торчала торчком, бурдюк его ссохся».
Когда Джэлмэ рассказал это, то Чингис-/62/хаган сказал повеление: «Урйанхайский Джэлмэ поистине (bilemün имеет глоссу bile mün «было так именно».) заслужил награду, и даю ее тебе!» Так он сказал. [213]
Чингис-хаган соблаговолил дать наставление своим сыновьям, младшим братьям и всем сородичам 39:
«Кто давал тебе своих быков и повозки,
Когда нужны тебе были быки и повозки,
Когда тебе нужно было кочевать,
Когда уходили, следуя голосу Неба,
Когда уходил кочевать весь род, Тот, кто давал тебе быков и повозки,
Тот и есть твой настоящий родич.
Кто тебе дал своих быков для перекочевки,
Когда быки и повозки были нужны,
Когда было трудное и тяжелое время,
Когда бушевала снежная метель, согласно законам Неба,
Тот, кто приводил к тебе быков,
Тот, кто давал тебе коней,
Тот и есть твой настоящий родич!»
Такое повеление было сказано.
[Однажды] 40, когда Сараман распределял ежедневную еду (qonuγ-un kešig, букв. «суточная часть кушаний», имеет глоссу jišiγ-a «по порядку, по очереди».), у него не хватило всем, и не успел еще хаган-отец сделать распоряжения, многие подданные не успели еще ничего сказать (dongγuduγ-a edüi имеет глоссу ügüleküi urid «прежде чем было сказано».), как Чагатай сказал: «Сарамана надо казнить (taskiju «прикончив» имеет глоссу alaju «убив».), это будет /63/ примером для многих людей! Если не сможем казнить [одного] Сарамана, то как же мы сможем управлять множеством людей? » Когда он так сказал, то ухурутский Сараман проговорил:
«Ты, Чагатай, еще не родился,
И еще не собралось множество подданных,
А я уже отдавал свою силу хану, твоему отцу:
Своими ногами сугробы снега вытаптывал,
Своим телом мокрый потник высушивал,
Питался лишь тем, что в зубах застревало,
И пил лишь собственную слюну.
На твоих великих пирах (Слово toi имеет глоссу qurim «пир».) с жирной пищей
Разным людям раздавал жирные кушанья, [214]
Так что мои локти замасливались;
В твоих великих кровавых войнах (bulγ-a имеет глоссу dayisun «враг; война».)
До подмышек в крови воевал;
Как ремень, растягивался [в старанье],
Как степной тамариск, краснел [от усилий],
Душу и тело твое охраняя,
Силу свою отдавал я! Да!
Отец твой хаган меня любил,
Лишь я подрос, сажал на своего коня;
Доверял мне свою повозку с сокровищами,
Одевал меня в свои золотые одежды,
Давал свою вкусную [еду];
Впереди других меня ставил,
Милостиво обо мне заботился.
Когда я был маленьким, укутывал ноги,
Сажал на своего заводного коня,
Нежно поглаживал мой вихор (kökül «вихор» имеет глоссу terigün «голова».),
Заботился, как о своем сыне!
/64/ Хан, твой отец, должно быть, рожден неразумным,
И немного народов собрал, и держал их недолго!
Ты, должно быть, умнее отца и мудрее рожден,
Многих ты собрал и держал во дворце,
А меня казни же поскорее!»
Когда он так сказал, то Чингис-хаган повелел:
«Кого проклинают, тот мучается;
Кого собирают [вместе], тот рассеивается!
После того как я умру (ta namai-yi γadaγan-a oduγsan, букв. «вы, когда я буду ушедшим наружу».),
Собранный мною и объединенный народ (amitu-tu, букв. «живые существа».)
Вы не мучайте, мои сыновья!»
После того как Чагатай вышел, Чингис сказал: «А ведь Чагатай-то прав, а ты, Сараман, виноват. Спас я тебя потому, что много силы ты отдавал мне и только раз ошибся [теперь]. Не стали бы только подражать тебе [мои] многочисленные подданные!» Так было сказано. [215]
Чингис-хаган 41 соблаговолил дать наставление судьям, распоряжающимся делами по жалобам:
«Ханское правление
Не должно блуждать в темноте!
Хан не должен ошибаться.
Поступайте по единому своему усмотрению.
Будьте твердыми, не склоняйтесь на чью-либо сторону.
Не горячитесь с почтенными [людьми] 42.
Не кричите на людей громким голосом.
Не распускайте /65/ слухов.
К подолу своему звонка не привязывайте!
Не приходите растрепанными!»
Такое было дано наставление.
Когда 43 Чингис-хаган послал в разведку сына Гоа Сэчэна, чтобы отыскать дорогу для прохода воинов, тот, выслушав сказанное, спросил у своего отца о том, как пройти через узкие горные проходы. На это его отец сказал:
«Говорят: не выполняй поучений отца,
Выполняй свои собственные помыслы;
Не выполняй слабых [намерений] матери,
Выполняй [лишь] свои намеренья!
Что знает раб Гоа о том, зачем августейший Чингис пожелал отправить тебя?
Горные проходы в горах Алтая (aldar «слава»; вероятно, это описка вместо Altai.)
Извилисты и не низки.
[Случается, что] львенок лишается своей жизни,
Серый гусь поедает своего птенца,
Лебедь поломает свое крыло
И кулан убивает своего жеребенка!
Из-за особой нужды сегодня
Надо пешим пройти далеко до конца [это] место,
Так вот пройдя, этим способом и разведаешь землю.
Кто хорошо уговор свой исполнит, тот и будет хорош:
Пешком пойдет через пустыню и выйдет [оттуда]!
В каменистом месте нет гор.
Тяжело в пути доброму человеку загнать коня.
Если выполнить уговор с опозданием, [216]
Если из-за дождя опоздать на собрание,
То какая же это заслуга!
Если рано прибыть, то разве не будет питья?
/66/ Если поздно прибыть, то, [можно] сказать, будет шумно.
Что же скажут, коли сын Гоа, не кончив дела, вернется с дороги живым?
Если дойдешь до места и погибнешь, то твое имя станет славным повсюду!
От хана-владыки человек получает свое имя!
Сильную лошадь возьми с собою!
Слова человека есть ложь,
А земля, что достигнешь, - вот правда.
Далеко до обитаемых мест!
Ведь нет человека, который знает [все] правила.
[В походе] равно распределяй еду и припасы, траву и воду.
Каждый узнает мужчину, прошедшего через пустыню (ere-yin sayin-i yabuqu, букв. «мужа, который хорошо прошел [через пустыню]», что значит: «тяжесть перехода через пустыню видна по мужчине».),
Каждый ведь знает, что и драгоценный камень стирается».
Когда 44 Чингис-хаган и Онг-хаган жили в мире, называя себя отцом и сыном, то Аймалджин-эмэгэн, принадлежавшая кереитскому Онг-хагану, сказала:
«Если два солнца восходят,
Священные воды иссякают;
Если два хана властвуют,
Весь народ погибает.
Если ехать на самце-верблюде,
То не порвется ли его бурундук?
Если раб станет господином,
То позабудет ли он свое прошлое?
Если полить водою огонь, он ведь погаснет.
Если отправить послом человека неумного и плохого,
Так и государство развалится.
Если по берегам и в низинах не станет травы,
Тогда и телята погибнут.
Слушайте, нойаны-тысячники! Вы, которые дошли до конца без промедления, [начав еще со времен] отца! /67/ Слушайте, [217] нойаны-сотники! Когда приходил кровавый враг, [вы] стягивались до твердости, затвердевали, как камни, стягивались, как крепкий узел, но не погибали.
Если от рожденья вы стали умны и понятливы,
Если солнце-владыку закрывает облако,
То как же вы не можете отличить козла от козленка? 45
Если в великий род проникнут чужие из чужих,
То чужих-то зачем надо брать?
Если в великий род проникнут важные особы,
То особ-то зачем надо брать?
Говоря: "Сильно зажали рога у козла", Не разрушайте государство.!
Говоря: "Сильно стянули рога у барана", Не покидайте свой старинный род!
Говоря: "Сильно стянули рога у быка", Не задирайте неверных людей!
Не хватай за бороду сидящего силача!
Не приглаживай хохолка у лежащего силача!
В своих аилах живите тихонько.
Если прибудут те, что убивают друг друга,
То схоронитесь, как пестрые телята от сокола.
Среди своего народа живите тихонько;
Если прибудут те, что действуют слишком решительно,
То схоронитесь, как годовалые телята от сокола-зайцелова.
В теплоте своего пребывания живите потихоньку.
Если прибудут те, что [копьями] колют,
То спрячьтесь, как ягнята от черного сокола.
Если человек некрасив, но старается для своего государства,
Если спокойно и ровно отдает свои силы,
/68/ Пусть он станет начальником над десятью тысячами!
Если человек одет в сыромятную кожу, собою невидный,
Свои силы отдает ревностно,
Станет он большим вельможей (sandali-tan noyad, букв. «вельможи, имеющие право сидеть на троне».)!»
Во времена обладающего величием августейшего Чингис-хагана были сказаны мудрецами и учеными эти разные, но соединенные вместе, изречения, и пусть станут они законами для будущих времен.
Ныне же я вписал их в книгу 46.
(пер. Н. П. Шастиной)
Текст воспроизведен по изданию: Лубсан Данзан. Алтан Тобчи ("Золотое сказание"). М. Наука. 1973
Оценили 13 человек
33 кармы