О греко-египетских контактах.

В.П.Яйленко.

 Сведения источников о греках в Египте многообразны. Поскольку эта тема имеет монографический характер и отчасти разрабатывалась в советской литературе (П. В. Ернштедт, В. Г. Борухович, К. М. Колобова и др.), в нашем синопсисе ближневосточной история греков VIII—VI вв. она рассматривается в самом общем плане.

Контакты микенских греков, особенно Крита, с Египтом имели место давно, еще на протяжении II тысячелетия, но не были значительными в силу закрытого характера общества Страны пирамид (ср. Herod. II, 91). Тем не менее изделия египетских мастеров оседали в Микенах, Тиринфе, на Крите и в других греческих центрах микенской эпохи 1.

Спорадические торговые и культурные связи с Египтом отразились в сказаниях о Персее, Данае и Данаидах, приуроченных к Аргосу: аргосская правящая династия возводилась к египтянину Данаю — так архаические греки интерпретировали свой древний, уже непонятный им этноним «данайцы». Египетское происхождение приписывалось и родителям Геракла — царю Тиринфа Амфитриону и Алкмене (Herod. II, 43). Следовательно, и владыки микенского Тиринфа, и дорийские Гераклиды, родоначальницей которых считалась Алкмена, претендовали на египетскую генеалогию. Основание древнейшего в Греции Додонского святилища связывалось с прибытием жрицы из Египта (Herod. II, 54—58). Геродот приводит и многие другие примеры греко-египетских связей древнейшей поры, достоверность которых трудноопределима вследствие недостатка информации.

В эпоху рейдов «народов моря» на Египет часть их, в частности шарданы, оседала здесь в качестве наемников. Не исключено, что и часть ахейцев после дорийского вторжения могла оказаться в Египте. Хотя В. Г. Борухович сомневается в этом, отметим, что, возможно, поселением таких метанастов был город Архандр в Дельте, неподалеку от Навкратиса. Геродот (II, 98) отмечает, что это название не египетское, и полагает возможным связывать его с именем Архандра, сына Фтия, зятя Даная, внука Ахея.

Набег греков на Египет в интерполяции на микенские времена описывается в «Одиссее» (XIV, 257 и сл.; XVII, 426 и сл.). То ли торговые, то ли разбойнические «операции» совершал там и Менелай, вернувшийся с богатой добычей (Od. III, 300—302; IV, 83—85). Эти сведения одни исследователи склонны возводить к микенскому времени, другие — к раннеархаическому. Интересна и рассказанная Геродотом (II, 113—120) со слов египетских жрецов негомеровская версия приключений Париса в Египте, бежавшего из Спарты с Еленой. По-видимому, это сокращенное изложение одной из киклических поэм, которую египтяне усвоили от живших у них в VII—VI вв. греков и пересказали позднее Геродоту.

Географические сведения автора «Одиссеи» о Египте конкретны— ему известны путь в эту страну, Нил, Дельта, город Фивы, остров Фарос3. Эти сведения вполне могли быть усвоены греками IX—VIII вв., особенно ввиду фрахта тирянами греческих кораблей Тарса—Киликии, на которых финикийцы, ведшие торговлю с Египтом (Od. XIV, 288—291; Herod. II, 112), могли доставлять туда свои товары. То, что в эпосе фигурируют Фивы, а не Саис, показывает, что эти сведения предшествуют воцарению саисской династии (664 г.). По-видимому, найденные в Греции немногочисленные египетские изделия VIII — первой половины VII в. (Элевсин, Спарта, Перахора и др.) доставлены сюда через киликийские и сиро-финикийские греческие центры.

Найденные в Египте греческие вещи, относящиеся ко времени до середины — второй половины VII в., производят впечатление случайно попавших сюда. Их немного, и это соответствует исторической традиции, представленной главным образом Геродотом и Диодором, о стабильном поселении греков в Стране пирамид только при Псамметихе I (664—610), который использовал в борьбе за власть ионийских и карийских наемников. Эти события, отстоявшие от Геродота на 200 лет, получили в его рассказе фольклорный облик (II, 147, 151—152). Господство предшествующей эфиопской династии (715—664) представлено галикарнасцем в виде 50-летнего правления одного эфиопского царя Сабака. Когда назначенный ему оракулом срок правления закончился, эфиоп ушел, и одним из его преемников был Псамметих. За невольное нарушение обряда он был сослан, но, согласно оракулу, должен был взять власть в свои руки с помощью «медных людей». Когда ионийские и карийские пираты в медных доспехах, случайно занесенные в Египет, на

199

пали на побережье страны, Псамметих принял их к себе на службу и с их помощью установил свое единоличное правление.

Действительный ход событий, приведших к воцарению сансской династии, известен из данных «цилиндра Рассама», повествующего о правлении ассирийского царя Ашшурбанипала. В 671 г. Асархаддон подчинил Египет и утвердил на тронах в занятых египетских областях ряд царьков, которые, однако, в 669 г. отпали от Ассирии. В связи с этим Ашшурбанипал предпринял в 667 г. поход в Египет, подробно описанный в «цилиндре Рассама»4. В походе приняли участие и цари греческих городов Кипра, вместе с финикийцами острова предоставившие флот для нападения на Египет с моря. В результате победы ассирийцев над областями вновь были поставлены два десятка местных царьков, причем особой благосклонностью Ашшурбанипала пользовались мемфисска-саисский правитель Нехо и его сын Псамметих. В 664 г. Нехо погиб при осаде Мемфиса кушитским фараоном Тануатамоном, и в Саисе воцарился Псамметих I. В сношения с ним вступил царь Лидии Гигес (около 685—652), который сколачивал антиассирийскую коалицию и «отправил свои отряды для союза к Пишамилку (Псамметиху), царю страны Муцур (нижний Египет), сбросившему ярмо моего владычества». Это и были ионийские и карийские наемники, о которых сообщал Геродот. По Диодору (I, 66, 12), Псамметих послал в Лидию за наемниками4, что близко соответствует данным хроники Ашшурбанипала.

Есть еще одно свидетельство, уточняющее данные о привлечении Псамметихом греческих наемников. Согласно Страбону (XVII, 1, 18), при Псамметихе в Египет явились милетяне на 30 кораблях и построили Милетскую крепость у Болбитинского устья Нила; спустя некоторое время они поднялись вверх по реке к Саисскому ному, разбили здесь эскадру города Инара и основали Навкратис. Эти сведения Страбона показывают нам, что именно предприняли наемники Псамметиха. Саис был одним из княжеств нижнего Египта, соперничающих между собой,— одним из эпизодов такой борьбы был разгром греками инарского флота. Столица княжества Псамметиха расположена на Болбитинском устье,— там же была устроена и Милетская крепость. Это указывает, что милетяне, о которых сообщает Страбон, и были теми самыми ионийскими и карийскими наемниками Псамметиха, о которых свидетельствуют сообщения Геродота и Диодора, а также в какой-то мере хроника Ашшурбанипала. Военное искусство греков было известно в Египте по их грабительским набегам на Дельту, а идея использовать их в качестве наемников могла быть внушена Псамметиху лидийским царем Гигесом5.

Взяв власть в свои руки, Псамметих использовал греческих, карийских, финикийских и ливийских наемников в качестве защиты страны от внешней угрозы. По словам Геродота (II, 154), «ионийцам и карийцам, оказавшим ему содействие, Псам-

200

метих предоставил местности для поселения, одну напротив другой, так что Нил был посредине; назывались они Стратопедонами (Воинскими лагерями)... Ионийцы и карийцы долгое время пребывали в этих местностях, расположенных недалеко от моря, ниже города Бубастиса, при устье Нила, называемом Пелусийским».

Эти Стратопедоны соответствуют упомянутым Геродотом ранее Дафнам (II, 130)—крепости, выстроенной наемниками «против арабов и ассирийцев», вторгавшихся в Египет через Пелусийский перешеек. Один из Стратопедонов Дафны идентифицируется с современным Телль-Дефенне, лежащим к востоку от Пелусийского устья и сохранившим свое древнее название. Часть этой крепости была раскопана в 1886 г. Флиндерсом Петри6. Найденная греческая керамика находилась в основном в двух помещениях. В ее составе — изделия аттические, самосские стиля Фикеллюра, клазоменские, укладывающиеся в рамки VI в. Материал середины VII в. не найден, однако разведочный характер раскопок Петри не дает оснований для заключения о Еозникновении Дафн в VI в., например при Псамметихе II (Геродот иной раз путался в событиях, имевших место в правление обоих соименных фараонов). Данные галикарнасца (II, 157) об осаде Псамметихом I Ашдода и его действиях в Палестине предполагают наличие у него базы на египетско-палестинской границе, каковой и могли служить Дафны. По мысли Г. Холла, эту осаду Ашдода, закончившуюся взятием города, вели греческие и карийские наемники Дафн7. Как отметил И. Странге, это событие имело место около 640—633 гг. (см. выше), так что основание Дафн, можно думать, произошло не позднее указанного времени8. Во всяком случае, вторжение во владения фараона скифов в 626 г., заставшее Псамметиха в Палестине,— позднейшее из событий, предполагающих возникновение Дафн.

Как уже говорилось, по данным Страбона, основавшие Милетскую крепость милетяне спустя некоторое время, но при Псамметихе I, поднялись вверх по реке к Сансскому ному и основали там Навкратис. Геродот (II, 178), однако, относил основание Навкратиса ко времени правления фараона Амасиса (570—526): «Будучи филэллином, Амасис еще кое-что предпринял по отношению к некоторым эллинам, а именно прибывавшим в Египет позволил заселить город Навкратис; тем же мореходам, которые не имели намерения поселяться в нем, предоставил участки для строительства алтарей и теменосов богам». Местная навкратийская традиция, напротив, относила возникновение города к 23-й олимпиаде (688—685). По словам местного историка Полихарма (apud Athen. XV, 675f), некий навкратиец Герострат, посетивший многие порты, находясь в 23-ю олимпиаду в Пафосе на Кипре, приобрел там статую Афродиты старинной работы, которую привез затем в Навкратис. У Евсевия ( = Иеронима) основание города отнесено к 748 г. (Euseb.— Hier., p. 88b Helm).

201

Противоречивые показания источников о времени возникновения города до некоторой степени уточняются археологическими данными. Навкратис идентифицируется с местом, лежащим в 3 км от современной деревни Эль-Никраш, сохранившей древнее название. Он расположен на восточном берегу Канопского устья Дельты примерно в 16 км от Саиса и 80 км от моря. Раскопки производились в 1884 г. (Флиндерс Петри), 1885— 1886 гг. (Э. Гардн.ер)г 1899 и 1903 гг. (Д. Хогарт)9. Техника всех раскопок была не на высоте, поэтому интерпретация найденного материала продолжается до сих пор 10. Была вскрыта часть городища площадью 800Х400 м, греческая на севере и египетская на юге. В греческом квартале открыто несколько частных ойкосов, святилища Геры, Аполлона, Диоскуров и общий храм всех греков Элленион. В южной части раскопаны большой египетский храмовой комплекс, храм Афродиты, мастерская по изготовлению скарабеев. По письменным источникам известны также святилища Зевса, пританей и рынок (етро-rion)11. Геродот (II, 178) перечисляет следующие города, учредившие навкратийский Элленион, основной храм города: ионийские — Теос, Хиос, Фокея, Клазомены; дорийские — Родос, Книд, Галикарнас, Фаселнда; эолийская Митилена; отдельно выстроены эгинетами храм Зевса, самосцами — храм Геры и милетянами — храм Аполлона.

Хронология найденной греческой керамики определялась исследователями различным образом, поэтому по-разному датировалось ими и время возникновения Навкратиса. Так, Ф. Петри, Э. Гарднер и К, Рёбак относили основание города к началу правления Псамметиха I, Д. Мале—к концу его правления, Р. Кук — к 615—610 гг., а Ф. Биссинг — ко времени Псамметиха II (595—589)12. Также и в работах последнего времени нет решительных аргументов в пользу той или иной точки зрения,

Общую характеристику найденной в Навкратисе керамики из авторов последних лет дали Дж. Боурдмен и А. Бернан, при чем хронологическая ее характеристика у них несколько рас ходится. Дж. Боурдмен отмечает, что среди керамических на ходок имеются хорошо датируемые фрагменты коринфской керамики — один обломок «переходного» стиля (около 630—620) и еще несколько обломков позднего VII — раннего VI в.13. Основная масса — ионийская керамика — датируется менее точно. В целом она, по Дж. Боурдмену, включает следующие восточногреческие группы: 1) родосская (она производилась, вероятно, также в Милете и других ионийских центрах); наиболее ранние образцы ее относятся к концу VII в.; 2) хиосские кубки и канфары (ранее назывались навкратийскими) ; 3) группа чернофигурных кубков, вероятно, самосского происхождения; также несколько черепков лесбосских сероглиняных изделий; 4) фрагменты ваз стиля Фикеллюра, процветавшего в середине— третьей четверти VI в.; 5) клазоменские вазы, выпускавшиеся в третьей четверти VI в.; 6) значительное число фраг

202

ментов спартанских ваз первой половины VI в.; 7) древнейшие образцы афинских ваз, датируемые примерно 620 г.; афинская керамика VI в. представлена очень хорошо, около 525 г. ее импорт прерывается и возобновляется в раннем V в. В целом Дж. Боурдмен заключает, что коринфские изделия указывают на присутстгие греков в Навкратисе со времени около 620 г. или даже 20 годами ранее, однако при этом нельзя не принимать во внимание отмеченное Ф. Биссингом отсутствие скарабеев Псамметиха I.

А. Бернан суммировал хронологические оценки различных групп найденной в Навкратисе керамики, данные ей авторами монументального издания последних десятилетий — Corpus vasorum antiqorum 14. Родосские изделия группы А идут со времени около 650 г., группы Б — около 625—590 гг. Хиосские изделия группы А относятся ко времени около 650—575 гг., группы В — 625—525 гг. Стиль Фикеллюра удревнен до 570—500 гг., клазоменская керамика относится к 600—525 гг., аттическая чернофигурная— к 610—400 гг., краснофигурная — 520—350 гг., наконец, коринфская датируется 600—525 гг.

Как видно, керамические материалы позволяют датировать возникновение Навкратиса второй половиной VII (преимущественно концом столетия)—ранним VI в. Расцвет города приходится на VI в. Данный Геродотом (II, 178—179) перечень ионийских и дорийских центров, принимавших участие в храмовом строительстве в городе, предполагает широкое развитие здесь греко-египетской торговли. По его свидетельству, Навкратис был единственным греческим эмпорием в Египте. Основными статьями обмена, как полагают исследователи, были египетский хлеб и фракийское серебро, ввозившееся греками. Фараоны имели свой интерес в этом обмене, получая названный драгоценный металл для расчетов с наемниками. Кроме того, они, кажется, взимали в Навкратисе 10-процентную пошлину, ввозную и торговую. Согласно Псевдо-Аристотелю (Oec. II, 2, 25а), при фараоне Та (х)осе (363—360 гг.) было введено взимание ее с кораблей, а также 10-процентный налог с мастерских. Ряд специалистов полагает, что сбор ввозной и торговой десятины восходит к временам Амасиса, т. е. практиковался в Навкратисе еще с тех пор 15. Это очень вероятная реконструкция, поскольку именно в связь с взиманием ввозной пошлины должно быть поставлено запрещение греческим кораблям заплывать в Дельту иначе как по Канопскому устью (Herod. II, 179), что делалось в фискальных целях: в Навкратисе, единственном эмпории, надлежало уплатить ввозную пошлину.

Греки ввозили в Египет помимо серебра вино и оливковое масло, судя по найденным хиосским амфорам VI в. Страбон упоминает (скорее всего на основании одного из стихотворений Сафо) брата поэтессы Харакса, привезшего в Египет лесбосское вино (XVII, 1, 33). Еще одним купцом или навклером в первой трети VI в. был известный афинский политический деятель Со

203

лон, который прибыл туда, по словам Аристотеля (Ath. pol. 11, 1), «равно с целью торговать и путешествовать» (также Herod. I, 30; Plut. Sol. 25). И сам Солон свидетельствует, что жил в Навкратисе, «у устья Нила, вблизи Канобидского берега» (fr. 6 Diehl). Вино и масло предназначались проживавшим в Ьгипте грекам, прежде всего наемникам, так как египтяне в соответствии со своими древними обычаями воздерживались от всего чужеземного (даже греческая утварь — ножи, котлы, вертела— считалась ими нечистой, о чем свидетельствует посетивший Египет Геродот [II, 41]). Вывозились из Египта помимо хлеба папирус и ткани. Открытая в Навкратисе мастерская по производству скарабеев, функционировавшая в VI в., могла обслуживать и греческий рынок — находки этих изделий известны от Этрурии до Северного Причерноморья.

Хотя Геродот называет Навкратис и полисом и эмпорием (II, 178—179), безусловный terminus technicus у него для обозначения реального статуса города — emporion, a polis дан в общем значении «город» как урбанистическая структура, не подразумевающем ее полисное устройство. Согласно галикарнасцу, Навкратис управлялся простатами (prostatai tou emporiou), которых назначали города-учредители. Для полиса как независимого гражданского коллектива такое назначение магистратов немыслимо, и это — бесспорное свидетельство факториального статуса Навкратиса 1е. Нет никаких данных о том, что Навкратис имел собственный jus soli — напротив, известно, что для основания этого поселения грекам было отведено фараоном специальное место: им Амасис «позволил заселить город Навкратис» (Herod. II, 178). Нет тут и греческого некрополя — известны лишь два надгробия раннего V в.— «Я памятник Tea (о)» и «(Памятник) Аполлота, сына Тлайна». Скорее всего, это были не греки, а эллинизированные египтяне, судя по их именам,— может быть, египетские толмачи с греческого, из рода в род передававшие свою профессию со времен Псамметиха I (Herod. II, 154).

Факториальный статус города констатировали почти все специалисты. Исследовавший этот вопрос К. Рёбак пришел к выводу, что Навкратис сначала функционировал в качестве эмпория, но со временем стал независимым городом 17. Однако полисный статус он получил не ранее установления персидского или греческого господства в Египте. К полисному периоду его существования относится упоминание Гермием (apud Athen. IV, 149d) местного пританея, в котором заседали навкратийские магистраты.

В навкратийских святилищах найдено несколько сот посвятительных граффити. Судя по их диалектным чертам, они сделаны в основном ионийцами и дорийцами, что подтверждает данный Геродотом список городов — учредителей навкратийских храмов. Эти посвящения не старше VI в., что свидетельствует об основании города не ранее рубежа VII—VI вв. Датировка

204

граффити согласуется с хронологией строительства святилищ, возводившихся и перестраивавшихся на протяжении VI в. (и позднее). Так, по Э. Гьерстаду, храм Аполлона был основан около 570—555 гг.18, а это, по логике вещен, древнейшее святилище Навкратиса. В числе посвятителен навкратийские граффити упоминают по этниконам выходцев из Милета, Хиоса, Фокек, Теоса, Клазомен, Родоса, Митилен, Сиракуз, Два посвятителя — семиты или семитизированные греки: Phoinix, Amikartos.

Основная масса посвящений сделана Аполлону Милетскому, что подтверждает письменную традицию о ведущей роли Милета в основании Навкратиса. Только в первую кампанию раскопок было найдено три сотни посвящении этому божеству. Много посвящений также Гере, Зевсу, Диоскурам и, конечно, Афродите — Навкратис был крупным центром проституции, что естественно для фактории: местные гетеры «обслуживали» оторванных от родных домов торговцев, солдат н мореходов. Некоторые гетеры настолько прославились своей красотой и профессиональной квалификацией, что были известны всей Греции,— славу о них разносили по всему Средиземноморью их клиенты — купцы и моряки.

Королевой гетер считалась фракиянка Родопис (кажется, ее же звали Дорихой), по преданию, вывезенная из Фракии самосцем Иадмоном, сыном Гефестополя, вместе с Эзопом (Herod. II, 134—135). Другой самосец, Ксанф, купил ее у Иадмона и привез в Навкратис, чтобы заработать на ней деньги. Брат поэтессы Сафо Харакс, сын Скамандронима, выкупил Родопис за значительную сумму, но в конце концов оставил ее в Навкратисе, за что, вернувшись в Митилены, подвергся злым насмешкам сестры. Родопис осталась в Египте и сколотила своим промыслом солидное состояние. По-видимому, ее услугами пользовался сам фараон Нехо; во всяком случае, легенда сделала ее женой фараона и одна из трех великих пирамид Египта считалась ее гробницей (Strabo XVII, 1, 33). По словам Геродота., на десятую часть своего имущества Родопис купила огромные железные вертела, которые пожертвовала Дельфийскому храму (историк сам видел их). До нас дошел фрагмент ее посвятительной надписи.

Еще одной королевой навкратийских борделей была Архедика, также пользовавшаяся всегреческой известностью (и ее упоминает Геродот). На одном найденном в Навкратисе керамическом фрагменте написано ее имя 19.

Гетеры незаметно перевели нас из царствования Псамметиха I в царствование его сына Нехо (610—595 гг.). Новый фараон вел активные войны, используя не только греческих наемников, но и флот греков. Так, вторжение в Сирию с моря он осуществил на коринфских триерах (Herod. II, 159). В победном для него сражении при Мегиддо с иудейским царем Иосией в 609 г. участвовали греческие наемники. О связях Нехо с греками свидетельствует и тот факт, что он отослал в милетский

205

храм Аполлона в Бранхидах свое царское облачение, которое было на нем при взятии сирийских городов Магдола и Кадитиса (Herod. II, 159). Греческие наемники были и в его армии, потерпевшей поражение в 605 г. от вавилонян в битве при Кархемише (имелись они и в вавилонском войске); щит одного из этих наемников Нехо был найден при раскопках в Кархемише. Здесь в сожженном здании D были найдены сотни наконечников копий, дротиков и стрел, частью местного позднехеттского типа, множество египетских или египтизирующих изделий конца VII в. В помещениях № 4—5 найдены оттиски картушей Нехо и бронзовый перстень со щитком в форме картуша Псамметиха I. Среди найденных вещей — бронзовый ионийский щит с горгонейоном в центре и несколькими концентрическими кольцами с изображениями бегущих животных20. Он принадлежал, скорее всего, греческому наемнику, служившему у египтян.

Сын Нехо Псамметих II (595—589 гг.) совершил около 591 г. поход в Нубию, засвидетельствованный Геродотом (II, 161) и египетскими источниками. В Элефантине сохранились греческие надписи принимавших участие в этом походе греческих наемников. Они сделаны на левой ноге колоссальной статуи Рамзеса II перед храмом в Абу-Симбеле. Эти надписи включают пространный текст и автографы участников похода21.

1. «Когда царь Псамметих прибыл в Элефантину, следующее написали те, которые приплыли вместе с Псамметихом, сыном Феокла, пройдя далее Керкия (до того места), где река освобождается от теснин (порогов). Иноязычными (воинами) командовал Потасимто, египтянами Амасис. Архон, сын Амой-биха, написал это, а также Пелек, сын Евдама».

2. «Гелесибий теосец».

3. «Телеф написал это, ялисец».

4. «Пифон, сын Амойбиха».

5. «Критис и Х[--] написали это».

6. «Пабис колофонец с Псамматой».

7. «Анаксанор ялисец [написал], когда царь Псамметих впервые привел войско--».

Обычно считается, что войско Псамметиха достигло второго нильского порога, хотя на основе данных египетских источников предполагалось, что оно могло дойти до четвертого или даже пятого порогов22. Сам царь, как показывают надписи 1, 7, дошел до Элефантины. Помимо греков войско состояло из египтян, которыми командовал Амасис, а также ливийцев н прочих «иноязычных» для греков коллег по наемному ремеслу, предводительствуемых Потасимто, известным из египетских источников. Разумеется, на колоссе оставила автографы только часть греческих наемников, ибо трудно представить себе военачальника Псамметиха, в распоряжении которого находилось только десять солдат.

Интересен состав упоминаемых имен и этниконов греков. Двое участников похода — родосцы из Ялиса, еще двое —

206

ионийцы, выходцы из Колофона и Теоса. Имена греков отчасти египтизированы. Командир их, сын Феокла, носит имя Псамметих, данное ему отцом, конечно, в честь Псамметиха I (судя по неслитной форме патронима, Феокл был ионийцем). Колофонец Пабис, не указавший свой патроним, как обычно считают, носит греческое имя: Pabis — это Pa(m)bis или Ра(m)bi(o)s 23. Эта предполагаемая контракция имени, однако, ничем не оправдана, и скорее следует предполагать, что это египетское имя, В. А. Головина любезно указала мне, что это имя, вероятно, можно считать греческой передачей египетского теофорного. имени Р ?bs(?)—«Бес». Не случайно египетское имя носит и его товарищ Псаммата, за которого Пабис расписался. Сей Псаммата — то ли грек с египетским именем, подобно Феоклову сыну Псамметиху, то ли инородец. Трое из оставивших автографы солдат были наемниками во втором поколении — Псамметих, сын Феокла, Пабис, Пифон, сын Амойбиха (его отец, упомянут в надписи 1). Возможно, к ним следует причислить и Псаммату. Точно так же сложилось несколько поколений египетских переводчиков с греческого (Herod. II, 154). Это означает, что греческие наемники служили в Египте на таких выгодных условиях, что связывали себя и своих потомков этой службой пожизненно. Тем не менее Пабис счел нужным отметить свое колофонское происхождение, хотя, как показывает его имя, он был рожден в Египте. По мнению Л. Джеффери, не указавшие свой этникон воины (№ 1, 4, 5), возможно, были наемниками второго поколения, происходившими из Дафн24. Эта возможно, но в отличие от солдат-греков с египетскими именами недоказуемо.

В результате похода Псамметиха II в Элефантине была устроена крепость для защиты страны от набегов эфиопов. Об этом сообщает Геродот (II, 30), спутавший при этом Псамметиха I и II. В составе элефантинского гарнизона были и греки (Геродот умалчивает об этом), что известно из надписи его командира Несугора, повествующей о восстании войска при сыне Псамметиха II Априи (589—570 гг.). Это восстание упоминает и Геродот (II, 30), по словам которого, наемники пробыли в форте три года и, не дождавшись смены, перебежали на службу к эфиопскому царю. Надпись Несугора сообщает о несколько ином исходе событий: когда наемники, в том числе греки, задумали уйти в Шасхерет к эфиопам и Априй был в страхе вследствие причиненного ими зла (защитники крепости переходят на сторону врага), Несугор «не позволил им уйти в Нубию, но доставил их в резиденцию его величества, и он: предал их наказанию»25. Разумеется, указанная Геродотом цифра перебежчиков из гарнизона в Нубию (240 тыс.) фантастична, но не исключено, что часть воинов, вопреки усилиям Несугора, все же ушла.

По данным того же Геродота (II, 163), в войске Априя служило 30 тыс. греков и карийцев. Может быть, и эта цифра

207

преувеличена, но наемников действительно было много, ибо еще одна египетская надпись из Элефантины сообщает о бесчисленном множестве греков в войске Априя, которые наводнили Дельту своими кораблями26. Это войско Априй собрал против своего взбунтовавшегося военачальника и, вероятно, дальнего родственника Амасиса. Последний разбил армию Априя в двух сражениях и занял престол. Переданная Геродотом (II, 161 и сл.) традиция выставляет причиной свержения Априя поражение его войска от киренских греков и его чрезмерное филэллинство. Амасис тем не менее, взяв власть в свои руки (570—525 гг.), продолжал пользоваться услугами греков, которые по-прежнему играли значительную роль в армии и экономической жизни страны. Греческие наемники были переведены из Дафн в Мемфис, где они охраняли дворец Амасиса (Herod. II, 154). Расцвет Навкратиса относится ко времени его правления, и, может быть, поэтому переданная Геродотом традиция приписывала ему основание этой греческой фактории. Амасис подчинил себе Кипр, посылал посвятительные дары в святилища Кирены, Самоса, Линдоса (Herod. II, 182; Lind, chron. § 29). Он состоял в союзных отношениях с киренскими греками, у которых взял в жены принцессу из царского рода, дружил и с Поликратом, тираном Самоса (Herod. II, 181—182).

Вавилонский клинописный документ, к сожалению сильно фрагментированный, упоминает в числе его союзников греков, помогавших ему в войне 568 г. против Вавилона: «...На 37 году Небухаднеццар (Навуходоносор II), царь Вавилона, по[шел против] Египта войной. [Ама]сис египетский [собрал свою а]рм[ию--]кос из города Putu—Iaman, отдаленные области, которые (расположены на островах) посреди моря [--] много [--], которые в Египте, [--соби]рая оружие, лошадей и [колесниц] ы [--], он призвал помочь ему и [--] перед ним [--] он доверил [--]»27.

Из текста приведенной надписи явствует, что Амасису помогали два островных греческих полиса, один из которых полностью остался неизвестным, а другой назывался Putu, и имя его правителя оканчивалось на греч. -kos (вавил. -ku). X. Винклеру казалось, что этим правителем мог быть Питтак митиленский. Винклер полагал, что расстановка политических сил на Лесбосе может подтверждать его предположение: Антименид был на службе у вавилонского царя, а его политический противник Питтак по логике вещей должен был помогать Амасису28. Это вряд ли правомочная посылка, поскольку известно, что брат Антименида Алкей был в Египте, хотя в бытность на Лесбосе оба брата то поддерживали Питтака, то боролись вместе против него. Представляется, что Винклер напрасно увлекся поисками соответственного окончанию -kos имени и из-за этого отказался от резонной, рассмотренной им, идентификации Putu с Киреной (царя Кирены звали Battos). В библейской традиции страна Put обычно соотносится с сомалийским побе-

208

режьем Африки, но может идентифицироваться и с Ливией 29. Расположенную в Ливии Кирену и следует понимать под Putu— laaman приведенной надписи, тем более что нам известны союзные отношения Амасиса с киренскими греками.

Таким образом, в войне 568 г. Амасису помогали два каких-то греческих государства, в том числе Кирена, лежавшая относительно Вавилона далеко за морем и потому отнесенная документом к числу островных местностей.

В 525 г. персидский царь Камбис разбил Амасиса и завоевал Египет, причем в персидском войске были и малоазиатские греки — ионийцы и эолийцы (Herod. III, 1).

В заключение отметим разнообразные культурные контакты Греции и Египта в архаическое время. Египет посещали в VI в. Солон и Фалес, Алкей и Пифагор. По словам Геродота (II, 123), представление о метемпсихозе греки и давних времен и не столь отдаленных (аллюзия на Пифагора) заимствовали у египтян. Один из своих законов, предписывающих ежегодное объявление гражданином своего дохода, Солон позаимствовал из египетских установлений (Herod. II, 177). Будучи в Египте, он общался с ученейшими жрецами страны — Псенофисом гелиопольским и саисцем Сонхисом, от которых, по свидетельству Платона (apud Plut. Sol. 26, 1), он узнал, в частности, предание об Атлантиде, изложенное им в не дошедшем до нас стихотворении. Традиция о пребывании греческих философов VI в. в Египте находит соответствие в позднейшей практике: Платон к Евдокс тоже провели несколько лет в этой стране (Strabo XVII, I, 29).

Особенно интенсивным было культурное взаимодействие обоих этносов в Египте, несмотря на традиционные запреты для египтян. Дж. Боурдмен привел интересные данные о религиозном симбиозе греков и египтян и их взаимовлиянии в ремесленной технологии30. В частности, в Абусире найдена надгробная плита с барельефной сценой протесиса — выставления тела покойного. Сама сцена, обстановка, жесты — греческие, но в исполнении фигур много египетского, и стела завершается обычными для местного искусства уреем и солнечным диском. Судя по фрагментированной надписи, покойник, вероятно, был милетянином.

На египетских изделиях из бронзы присутствуют греческие посвящения, одно из которых сопровождается также иероглифическим текстом. Из Саккара происходят фигурки ушебти, головки которых исполнены в позднеархаическом греческом стиле. Вероятно, полагает Дж. Боурдмен, они были сделаны для грека, принявшего египетские заупокойные представления (ушебти предназначены для загробного служения покойному). Религиозный синкретизм проявляется и в греческом посвящении VI в. на бронзовой обкладке основания египетской статуэтки из Мемфиса: «Мелантий посвятил меня и статуэтку фиванскому Зевсу», т. е. египетскому Аммону. На бронзовой статуэтке Исиды с младенцем Гором грек Питерм написал: «Питерм оплатил: меня, статуэтку Исиды»31.

Много греческой керамики VI в. найдено в различных египетских центрах — Фивах, окрестных погребальных комплексах Луксоре и Карнаке, в Мемфисе, Саисе и др. Она, конечно, предназначалась не для египтян, а для пребывавших там греков. Проникновением их в глубь страны и обусловливалась широта греко-египетского культурно-религиозного симбиоза, расшатывавшего традиционную закрытость египетского общества и оплодотворявшего культуру обоих этносов. http://www.sno.pro1.ru/lib/yaj...