Учитывая сверх агрессивную резолюцию, недавно одобренную американской Палатой представителей, мы придвинулись ближе к открытой войне. Таким образом, уместно следующее. Коротко говоря, США и НАТО, привыкшие к дешёвым и легким победам (по крайней мере, в краткосрочном плане – в долгосрочном плане Ирак, Афганистан, Ливия, Косово вряд ли вообще можно считать победами), испытают тяжёлый шок, если бы им доведётся встретиться с российскими вооружёнными силами.
В начале моей карьеры в (1970-х) я провел несколько лет, занимаясь моделированием военных действий. Большая часть учений проводилась для подготовки штабных офицеров, но в некоторых принимали участие собственно вооружённые силы, чтобы проверить какой-либо вооружение или тактику. Сценарий обычно был однообразен: мы, НАТО, «хорошие парни», «синие», по обыкновению были развёрнуты в Германии, то есть в восточной части Западной Германии. Там нас атаковывали войска Варшавского Договора, «плохие парни», «красные» (кстати, цвета используются с самых первых военных учений «Кригшпиль»; никакого отношения к любимому цвету Коммунистической партии).
За несколько лет пребывания в штабе руководства я отметил два момента. Естественно, что «красными» и «синими» были наши люди, однако, было интересно пригласить на время некоторых советских офицеров выступать за «красных». Что меня всегда восхищало, так это насколько быстро наши люди, выступавшие за «красных», начинали становиться агрессивнее. Их товарищи, офицеры на стороне «синих», были очень нерасположены к риску, медлительны и осторожны. «Красные» просто мчались по дороге, ничего страшного, если потерян танк, не говоря уж о танковом подразделении. Что было по-настоящему интересно (мы это проверяли в кабинетных условиях, так сказать), что в конце дня продвижение вперёд на полной скорости обеспечивало меньше потерь, чем осторожный подход. А другим – весьма страшным – было то, что «красные» всегда побеждали. Всегда. И достаточно быстро.
Я испытываю огромное уважение к советской военной доктрине. Я не знаю, была ли она основана на традиционной русской доктрине, но определённо она была доведена до совершенства во время Второй Мировой войны, в которой Советы вели, вероятно, крупнейшие наземные операции, когда-либо проводимые. Ничто не может быть дальше от истины, чем легкомысленная западная идея, что Советы посылали против немцев толпы до тех пор, пока у тех не кончались боеприпасы, и они не были растоптаны следующей волной. Как только Советы брались за дело всерьёз, они были действительно хороши.
Советская доктрина ведения войны, которую я видел на учениях, обладала несколькими характеристиками. Первое, что было ясно – Советы знали, что в войнах люди гибнут, и колебаниям нет места; нерешительный проигрывает войны и в результате погибает ещё больше людей. Во-вторых, успех укрепляет, а неудача оставляет свой след. «Виктор Суворов», советский перебежчик, писал, что он формулировал задачи для офицеров НАТО. У вас есть четыре батальона, три в наступлении и один в резерве; батальон на левом фланге с лёгкостью прорвался, в центре может прорваться чуть с большими усилиями, на правом фланге – остановлен. Кого вы усилите резервным батальоном? Он утверждал, что ни один офицер НАТО так никогда и не дал верного ответа. А ответ состоял в том, что надо забыть о центре и правом фланге и развивать успех; четвёртый батальон пойдет на помощь левому флангу и, более того, вы забираете артиллерию у центра и правого фланга и отдаёте левому. Советская военная доктрина разделяла силы на эшелоны, или волны. В вышеприведённом случае не только четвёртый батальон пойдёт на поддержку левого фланга, но и следующие подразделения тоже отправятся туда же. Прорыв усиливается и используется с потрясающей скоростью и мощью. Генерал фон Мелентин говорит об этом в своей книге «Танковые битвы», когда утверждает, что любая советская переправа должна сразу же атаковываться всеми силами обороняющегося; любая задержка приводит к появлению большего и большего числа советских солдат, которые переправляются на другой берег вплавь или вброд. Они развивают успех любой ценой. Третий момент – огромное количество взрывчатки, которое советская артиллерия обрушивала на позиции. В этом отношении и БМ-21 «Град», о котором я уже писал раньше, нечто невообразимое, но у них ещё и масса орудий.
И особо важный момент, учитывая высокомерие США и НАТО, то, что Советы не считали, что всегда будут иметь полное превосходство в воздухе. По моему мнению, в доктрине ведения войны США и НАТО это огромный пробел – такая оценка. Тактика американцев часто кажется чуть большим, чем инструкция подождать авиацию, чтобы вызволить сухопутные войска из беды (возможно, именно поэтому подготовленные американцами так плохо показывают себя против решительного противника). В самом деле, когда американцам приходилось сражаться без полного воздушного превосходства, помимо первого их опыта во Второй Мировой Войне? Западные союзники во время высадки в Италии и в Нормандии, да и в последовавших сражениях могли действовать с уверенность, что все самолеты в небе – их. Такая уверенная заносчивость, если уж на то пошло, становилась всё сильнее из-за краткости войн, в которых все самолеты возвращались на аэродромы. У Советов никогда не было такой роскоши – они всегда знали, что им придётся биться за превосходство в воздухе и действовать в условиях, когда такого превосходства у них нет. Разработанная в Сталинграде генералом Чуйковым тактика «ближнего боя» минимизировала эффективность вражеской авиации. Российские войска и сегодня не забыли те уроки, и, вероятно, поэтому их противовоздушная оборона столь хороша.
Сталинград
У командующих НАТО будет хороший повод для сокрушительного шока, когда их количество их самолётов начнёт падать, а потери быстро достигать многих тысяч. В конце концов, нам уже сказано, что киевские войска потеряли две трети своей военной техники, воюя против бойцов лишь частично поддерживаемых Россией, но с тем же самым стилем ведения войны.
Но, возвращаясь к сценариям холодной войны, оборонительные силы НАТО получили бы невообразимо беспощадный артиллерийский удар, при котором сквозь поднятую им суматоху на них бы кинулись огромные силы атакующих. Подразделения НАТО, отражающие атаку, получили бы «молниеносное умиротворение» на своей части поля сражения, а оттеснённые немедленно были бы атакованы свежими силами, в три раза превышающими первые и подверглись бы ещё более мощным бомбардировкам. Ситуация быстро стала бы отчаянной.
Неудивительно, что они всегда побеждали, и неудивительно, что офицеры НАТО, часто выступавшие за «красных», следуя простым инструкциям решительно рваться вперед, развивать успех, постоянно использовать всю артиллерию – побеждали.
Я не хочу, чтобы вы думали, будто я считаю, что Советы могли бы «дойти до Ла-Манша за 48 часов», как любят предостерегать негативисты. На самом деле, у Советов была значительная «ахиллесова пята». Посреди всего этого была бы невообразимая, гигантская дорожная пробка. Следующие друг за другом колонны войск с работающими моторами, командиры, пытающиеся оценить, куда их можно направить, тысячи грузовиков с топливом и снаряжением, ожидающие очереди пройти по мостам, огромное количество артиллерии, концентрация инженерного оборудования, которая всегда не совсем там, где нужно. И ежеминутно прибывает всё больше. Мечта пилота, атакующего сухопутные войска. Разработка доктрины ведения военных действий НАТО воздух-земля потребовала бы некоторого времени, чтобы снова с этим разобраться. Но это была бы невероятно разрушительная война, даже если забыть о ядерном оружии (которое тоже было бы где-то там, в этой пробке).
А что до Советов в обороне (что мы не разыгрывали, поскольку в те дни НАТО было оборонительным альянсом), Курская битва, вероятно, представляет собой модель, которой изучают до сих пор: сдерживать атаки линиями обороны, а затем, в нужный момент, провести сокрушительную атаку в слабом месте. Классический пример наступления, вероятно «Августовская буря».
Вся эта жёсткая и проверенная сражениями доктрина и методология и сегодня в российской армии. Мы не видели её в первой Чеченской войне – только самоуверенность и некомпетентность. Часть её проявилась во второй Чеченской войне. Ещё больше – в осетинской кампании. Всё возвращается на свои места. И всё время проводятся учения.
Беспечные люди в НАТО или где ещё никогда не должны забывать, что такая доктрина ведения войны не требует для успеха абсолютного превосходства в воздухе и по её представлениям не бывает лёгких побед. Это крайне успешная доктрина, подкреплённая многими победами. (Да, они проиграли в Афганистане, но и Запад там показал себя не лучше).
Я всерьёз сомневаюсь, что у НАТО есть хоть что-то похожее: разве что быстрые воздушные компании против третьеразрядных врагов. Только это, а это не так уж много.
Хотя, так или иначе, ядерное оружие пока остаётся аргументом.
Процитирую фельдмаршала Монтгомери:
«Правило номер 1 на первой странице книги о войне таково: «Не идти в поход на Москву». Это пробовали делать разные люди, и Наполеон, и Гитлер, и ничего хорошего из этого не вышло. Это первое правило».
(Кстати, второе его правило было таково: «Не вести сражения сухопутными войсками в Китае». А поскольку политика Вашингтона сближает Москву и Пекин… Но это несколько другая тема»).
Оценили 6 человек
6 кармы