Эту статью о Ленине опубликовал для евреев 4 февраля 2019 года израильский сайт Jewish.ru. Я подумал, что будет весьма неплохо, если и остальные россияне тоже ознакомятся с ней. Всё-таки Владимир Ильич Ульянов-Ленин-Бланк и наше наследие тоже!
Автор публикации Алёна Городецкая. Текст ниже – её.
Ульяновск пытается раскрутить идею «красного туризма»: хочет наладить прямые рейсы из Китая, где Ленина чтят до сих пор, и обновляет экспозиции Ленинского мемориального комплекса. Теперь там и таз для варенья, и документы, подтверждающие, что Ильич был на четверть евреем.
Ленинский мемориальный комплекс был построен к марту 1970 года. Там есть, собственно, мемориал, музей Ленина, большой киноконцертный зал, площадь имени 100-летия со дня рождения Ленина и Парк дружбы народов. В советский период этот комплекс посещали по миллиону туристов в год. Но после распада СССР, когда партийные деньги на содержание закончились и поток туристов сам собою иссяк, комплекс выживал, раздавая помещения в аренду.
В последние несколько лет интерес к Ленину заметно возрос. Теперь мемориал посещает порядка 200 тысяч человек ежегодно – не прежний миллион, конечно, зато интерес естественный. В прошлом году было много гостей из Китая: там Ильича по сей день горячо почитают – в этой связи есть даже планы организовать прямые перелёты из Поднебесной в Ульяновск. По оценке старшего научного сотрудника Ольги Шалёвой, в принципе от 40% до 50% гостей мемориала – иностранцы: из Китая, Германии, Франции, Вьетнама и Ирана.
Экспозиции мемориала тоже претерпели изменения – теперь там не только о победах «Великого Октября», но и поражениях в виде зэковских роб гулаговских узников. Домашний музей Ульяновых тоже теперь украшают «новинки»: кофемолка и таз для варенья, которые пропагандистам КПСС казались неуместными. На стенах появились иконы, чтимые отцом Ленина, и копии орденов, полученных им же от императора.
Еврейская четвертинка в крови Владимира Ильича сенсацией давно не является. Ещё в 1924 году сестра Владимира Ленина, Анна, нашла в архиве документы, свидетельствующие о существовании евреев по материнской линии великого вождя – прадеда матери Ленина звали Моше Ицкович Бланк. Но когда по этому поводу Анна написала письмо Иосифу Сталину, тот распорядился убрать документы в спецхран и больше о них не вспоминать.
Спустя восемь лет Анна снова попыталась убедить Сталина в уместности еврейских подробностей в биографии Ленина, даже писала, что это поможет снизить усиливающийся в СССР антисемитизм. Шёл как раз 1938 год, и ответа она не получила.
За попытку пролить свет на еврейскую составляющую родословной Ильича в романе того же 1938 года «Билет по истории» Мариэтта Шагинян накликала на себя хулу ЦК КПСС и президиума Союза писателей. Говорили, что «применяя псевдонаучные методы», Мариэтта «даёт искажённое представление о национальном лице». В обновлённой редакции роман вышел в 1970 году, а в 1972-м получил Ленинскую премию. Поиски Шагинян продолжила, впрочем, раньше, в начале 1960-х. Параллельно с ней работал и Михаил Штейн, будущий профессор Петербургского института иудаики. Их изыскания привели к изъятию из государственных архивов всех документов, касающихся Бланков: должностные лица, допустившие утечку столь секретной информации, лишились своих мест, а сами документы поместили в Главное архивное управление СССР в отпечатанном виде – они не копировались и никому на руки не выдавались.
Штейн писал, что был составлен целый список лиц, которые брали на руки или выдавали материалы из архива. Александр Петров для Музея истории Ленинграда уточнял последний адрес Ульянова, правнучка Бланка Жакова-Басова восстанавливала родословную своей семьи, Бурман писал пьесу о юности Ленина. Все они были в списке причастных к документам еврейских родственников Ленина и потерпели за это разные взыскания. Ближе к началу марта 1965 года Штейн оказался в кабинете заведующего отделом агитации и пропаганды Ленинградского обкома КПСС Сапожникова. Тот требовал от Штейна перестать интересоваться Бланками: «Мы вам не позволим позорить имя Ленина!» – говорил он. Штейн оскорбился и спросил: «А что, евреем быть позор? Как же тогда быть с Марксом?! Он же тоже еврей!»
– К сожалению, – вздохнул Сапожников, а потом спохватился. – Я вам рекомендую лучше заняться поисками героев войны. А со своей стороны мы посоветуем руководству архивов документы, касающиеся предков Ленина, вам не выдавать.
Моше Ицкович Бланк до 1809 года жил в Староконстантинове Волынской губернии, где был членом местного еврейского общества, а потом с семьей переехал в Житомир. У него было два сына – Абель и Исраэль – и дочь Любовь, о которой известно только, что она была повитухой. Моше Ицкович обладал весьма неуживчивым характером – сохранились всевозможные свидетельства его судебных тяжб и жалоб. Против него тоже выдвигались обвинения: в краже чужого сена, продаже некошерной водки и даже поджоге Староконстантинова – впрочем, это обвинение с него было снято, хотя под следствием по этому делу он провёл целый год. Он доносил властям об утайке еврейской общиной ревизских душ и якобы вымогал у кагала деньги за своё молчание. Он даже подал жалобу на сына Абеля за словесные оскорбления и телесные побои, но тут дело закончилось оправданием сына и наложением штрафа на отца.
Моше Ицкович крестился в 86 лет – по этому поводу он даже написал письмо императору Николаю I, в котором оправдывался, что сделать это смог лишь после смерти своей «чрезвычайно набожной жены». После крещения он взял имя Дмитрий. Ефим Меламед, автор публикаций по русско-еврейской истории и генеалогии, писал, что в Государственном архиве Житомирской области им было найдено «Дело о просвещении св. крещением жителя г. Житомира Мошка Исаковича Бланка». В нём имелось прошение Бланка на имя епископа Анатолия Могилёвского от 27 сентября 1844 года, где проситель объяснял, что не приемлет талмудического толкования о пришествии Мессии и опасается, что ввиду преклонных лет и слабого здоровья может умереть без душеспасения. Там же содержалась справка житомирского полицмейстера, свидетельствующая, что 86-летний мещанин Мошко Бланк является человеком «поведения добропорядочного, под судом и следствием не состоит».
Два сына Моше крестились раньше него – это позволило им поступить в Петербургскую медико-хирургическую академию. Абель стал Дмитрием, а Исраэль – Александром. Дмитрий Бланк погиб во время холерного бунта 1831 года, когда толпа ворвалась в Центральную холерную больницу в его дежурство и выбросила штаб-лекаря с третьего этажа. Александр, дед Марии Ульяновой, после этого печального инцидента был вынужден подать в отставку и только весной 1833 года вернулся к работе. Он устроился ординатором в Городскую больницу святой Марии Магдалины для бедных и служил в морском госпитале. Есть даже легенда, что он лечил Тараса Шевченко. Позже он работал врачом при больнице в Перми, а в 1847 году получил дворянский титул в Казани. В отставку он вышел с должности главного лекаря больницы при Златоустовской оружейной фабрике на Урале. В почтенных годах приобрёл сельцо Кукушкино в Казанской губернии, где и умер 17 июля 1870 года. Своего революционного правнука он успел увидеть младенцем.
Алёна Городецкая
Источник: https://jewish.ru/ru/stories/c...
Оценили 30 человек
44 кармы