Привлекательность космополитизма. (По статье М. Нуссбаум «Патриотизм и космополитизм»).

Космополитизм без сомнения является одной из наиболее интересных политических идей в современном мире. От этого весьма удивительно, что о нем достаточно затруднительно найти толковые произведения, то есть работы тех авторов, которые ратуют за космополитизм и приводят некие аргументы в его защиту. Парадоксально, как известность этой политической идеи в обществе сочетается с небольшим количеством произведений космополитических авторов. В этой статье я не буду описывать, что такое космополитизм, ибо это, по всей видимости, и так хорошо известно.

Некоторая распространенность космополитизма характерна для западных стран, прежде всего США. Но и там он достаточно слаб. Тем не менее, доводы в его поддержку приходят именно оттуда. Так, достаточно известной стала статья американского ученого и философа Марты Нуссбаум «Патриотизм и космополитизм» (русский перевод статьи был помещен в журнале «Логос» в 2006 г.). В этой статье она приводит 4 довода в защиту космополитизма, приняв которые вы непременно решите, что космополитизм является достаточно привлекательным.

Далее я помещу обширную цитату из того места ее статьи, в котором она характеризует обозначенные доводы, после чего дам им свою краткую оценку.

1. Космополитическое образование позволяет нам лучше узнать самих себя.
Одним из самых серьезных препятствий на пути к рациональному обсуждению в политике является представление о том, что имеющиеся в данный момент у человека предпочтения и привычки нейтральны и естественны. Образование, которое считает национальные границы морально значимыми, слишком часто способствует закреплению этой иррациональности, придавая случайности истории обманчивую видимость морального веса и славы. Рассматривая себя самих сквозь призму другого, мы начинаем видеть, что в наших практиках является локальным и необязательным, а что — более широким и общим. Наша нация поражает своей неосведомленностью об остальном мире. На мой взгляд, это также означает, что она многого не знает и о себе самой.
Приведу только один пример: если мы хотим понять свою собственную историю и наши решения, связанные со структурой семьи и воспитанием детей, полезно оглянуться и посмотреть, какие формы семьи существуют в мире и какие стратегии воспитания детей используются ими. (А это сделать невозможно без изучения семьи и в нашей собственной, и в других традициях). Такое исследование может показать нам, например, что нуклеарная семья с двумя родителями, в которой мать в основном выполняет работу по дому, а отец — зарабатывает на пропитание, вовсе не является повсеместно распространенной формой воспитания детей в сегодняшнем мире. Расширенная семья, кластеры семей, деревни, женские объединения — все эти и многие другие группы в различных частях света отвечают за воспитание детей. В результате, могут возникнуть вопросы, например о том, насколько плохое обращение с детьми распространено в семьях, где в воспитании детей участвуют бабушки и дедушки и другие родственники, по сравнению с относительно обособленной западной формой нуклеарной семьи; какие структуры воспитания детей способны облегчить труд женщин и насколько хорошо они функционируют. Не приняв этого образовательного проекта, мы рискуем оказаться в ситуации, когда известные нам возможности станут казаться нам единственными и «нормальными» и «естественными» для всего человечества. То же можно сказать и о представлениях о гендере и сексуальности, о труде и его разделении, о формах собственности, об уходе за детьми и престарелыми.
2. Нам удастся добиться больших успехов в решении проблем, которые требуют международного сотрудничества.
Воздух не подчиняется национальным границам. Этот простой факт способен помочь детям понять, что, нравится нам это или нет, мы живем в мире, где судьбы наций тесно связаны в том, что касается основных благ и самого выживания. Загрязнение окружающей среды в странах «третьего мира», пытающихся достичь нашего высокого уровня жизни, в некоторых случаях, сказывается на нашем воздухе. Независимо от того, какое решение по этим вопросам будет, в конечном итоге, принято, всякое разумное обсуждение проблем экологии, а также продовольствия и народонаселения, требует глобального планирования, глобального знания и представления об общем будущем.
Для ведения такого глобального диалога нам нужно не только знание географии и экологии других наций (кое-где уже сейчас нужен существенный пересмотр наших учебных программ), но и людей, с которыми мы будем говорить, чтобы в общении с ними мы могли выказать уважение к их традициям и убеждениям. Космополитическое образование способно создать необходимую для подобного обсуждения основу.
3. Мы признаем реальные моральные обязательства перед остальным миром, которые в противном случае остались бы непризнанными.
Что же делать американцам, учитывая, что наш высокий уровень жизни сегодня, скорее всего, нельзя сделать всеобщим, по крайней мере при нынешних издержках, связанных с контролем над загрязнением окружающей среды, и текущей экономической ситуации в развивающихся странах, избежав при этом экологической катастрофы? Если принять кантианскую мораль всерьез, что, на мой взгляд, мы и должны сделать, нам нужно будет воспитать своих детей так, чтобы они выказывали беспокойство по этому поводу. В противном случае мы воспитаем нацию моральных лицемеров, которые будут говорить на общечеловеческом языке, а сам мир людей будет для них очень узким и ограниченным.
Может показаться, что этот пункт сам по себе предполагает универсализм, а не служит доводом в его пользу. Но здесь можно отметить, что ценности, которыми американцы могут гордиться по праву, в сущности, являются стоическим ценностями: уважение к человеческому достоинству и возможность для каждого человека стремиться к счастью. Если мы действительно считаем, что все люди созданы равными и наделены некими неотчуждаемыми правами, нам морально необходимо думать и том, как нам, в соответствии с этой идеей, следует относиться к остальному миру.
И вновь, это не означает, что человеку нельзя заниматься вещами, которые его особенно волнуют. От политики, касающейся, например, заботы о детях, будет мало прока, если каждый будет считать себя одинаково ответственным за всех вместо того, чтобы уделять особое внимание и проявлять заботу о своем непосредственном окружении. Такая забота о своем окружении вполне может быть оправдана с универсалистских позиций, и, на мой взгляд, это является ее самым убедительным оправданием. Например, мы не считаем, что наши дети, с точки зрения морали, важнее детей других людей, хотя почти все родители дают своим детям гораздо больше любви и заботы, чем детям других людей. Это полезно для детей вообще, и именно поэтому наша особая забота добродетельна, а не эгоистична. Образование может и должно отражать такую особую заботу, уделяя больше времени, например, в рамках какой-то нации, истории и политике этой нации. Но из этого следует, что нам не нужно ограничиваться в своих размышлениях только собой, что, совершая выбор в политических и экономических вопросах, нам следует серьезнее относиться к праву других людей на жизнь, свободу и стремление к счастью и стремиться к приобретению знаний, которые позволят нам с большим
основанием рассуждать об этих правах. Я думаю, что такой образ мысли будет иметь масштабные экономические и политические последствия.
4. Мы будем последовательно и логично рассуждать о различиях, которые мы готовы защищать.
В красноречивых призывах Ричарда Рорти и Шелдона Хакни содержится нечто, что вызывает у меня серьезное беспокойство. Они кажутся вполне убедительными, настаивая на важности для демократического обсуждения неких ценностей, которые объединяют всех граждан. Но почему такие ценности, призывающие нас к единству, несмотря на этнические, классовые, гендерные и расовые различия, утрачивают весь свой жар, подступая к границам нации? Признавая, что морально произвольные границы, наподобие границ нации, оказывают глубокое и определяющее влияние на наше обсуждение, мы, как кажется, лишаем себя всякой принципиальной возможности убедить граждан в том, что они должны объединиться, несмотря на все имеющиеся преграды.
Ведь и здесь, и там находятся одинаковые группы. Почему мы должны считать китайцев своими соотечественниками, когда они живут в одном (Соединенные Штаты), а не в другом (Китай) месте? Что такого в этой национальной границе, которая по волшебству превращает людей, к которым наше образование относится невнимательно и безразлично, в тех, перед кем мы имеем обязательства взаимного уважения? Короче говоря, я убеждена, что своей неспособностью положить признание более широкого мира в основу нашего образования мы подрываем основы мультикультурного уважения внутри самой нации. Патриотизм Ричарда Рорти может быть способом сплочения всех американцев, но патриотизм очень близок к джингоизму, и, боюсь, я не вижу в рассуждениях Рорти предложений относительно того, как нам справиться с этой очевидной опасностью.
Кроме того, защита общих национальных ценностей и у Рорти, и у Хакни, как я понимаю, требует обращения к некоторым основным особенностям человеческой личности, которые явно выходят за пределы национальных границ. И если мы не сможем научить детей преодолевать такие границы в своем уме и воображении, мы молчаливо дадим им понять, что мы говорим им не то, что думаем. Мы говорим, что следует уважать человечество в целом, но на самом деле имеем в виду, что американцы заслуживают особого уважения. И я думаю, что американцы и так занимались этим слишком долго.

Итак, самое очевидное, что можно здесь отметить, это следующее: во-первых, статья была адресована американцам, поэтому из-за несовпадения реалий может быть непонятна отечественному читателю, во-вторых, выдвинутые автором доводы нацелены на применение в системе образования.

Сразу хочу заметить, что на мой взгляд представленные ею доводы достаточно слабы и могут быть легко раскритикованы и разбиты. Но пойдем по порядку.

Согласно первому аргументы людям полезно может быть взглянуть на себя и свою культуру глазами других. Действительно, люди, родившиеся и воспитанные в определенной культурной среде, затем склонны воспринимать ценности своего народа как нечто естественное и само собой разумеющееся, а потом, при контакте с какой-нибудь иностранной культурой, очень удивляются этой непохожести. Среди европейских народов такая непохожесть хоть и есть, но не так заметна, а вот если рассматривать с одной стороны какой-нибудь европейский народ и народ другой части света, то вскроется просто пропасть непохожести. Достаточно привести в пример то, что мы не можем понять, как китайцы могут употреблять в пищу то, что мы бы и едой не назвали бы. Или то, как европейские державы используя европейские же стереотипы политического поведения пытаются вмешаться в дела стран Востока, а потом удивляются тому, как же все их усилия могли закончиться лишь оглушительным провалом или даже ухудшением обстановки.

Как философ, и тем более как марксист, я согласен с тем, что не может быть какой-то естественной культуры и не может быть само собой разумеющихся ценностей. Все это обуславливается условиями жизни конкретного народа. Культура и ценности народа определяются различными факторами общественной жизни: историческим опытом, уровнем развития производительных сил и производственных отношений и т.д. Поэтому если какой-то народ начинает рассматривать себя и свою культуру как эталон, это нездоровый симптом. Так что замечание Нуссбаум о том, что народу бывает полезно взглянуть на себе «через призму другого» в некоторой степени справедливо. Вот только далее она говорит о том, что «мы начинаем видеть, что в наших практиках является локальным и необязательным, а что — более широким и общим». Похоже на то, что она имеет в виду, что национальная культура имеет меньшую значимость по сравнению с некой более широкой и общей культурой. Но что это за более широкая и общая культура такая? Как определить, что к ней относится? Давайте посмотрим обычаи всех народов мира по определенному типу отношений, отметим тот тип поведения, который встречается чаще всего, и механически распространим его на все народы мира, так?

На мой взгляд такая позиция не выдерживает никакой критики. Мне лично ближе тезис о равной значимости культур всех народов между собой, хоть я и принимаю его с оговорками. В равной степени для мира ценны культуры как народов развитых стран, например, англичан, так и культуры каких-нибудь современных первобытных народов, но не стоит забывать о том, что культура первых более развита, чем культура вторых и потому обладает большим весом. Культура не может быть просто другой, она всегда более или менее развита, что определяется в сравнении с культурами других народов; так, и в культуре наличествует прогресс.

Своим вторым аргументом она подчеркивает необходимость международного сотрудничества в решении ряда глобальных проблем современности, к которым можно отнести климатические изменения, перенаселенность некоторых частей мира, неравное распределение ресурсов и богатства в разных регионах мира, угроза распространения оружия массового уничтожения и международного терроризма, загрязнение окружающей среды и другие. Решение этих проблем, с ее точки зрения, «требует глобального планирования, глобального знания и представления об общем будущем».

Сразу нужно заметить, что не совсем ясно, что имеется в виду под этими терминами «глобальное планирование», «глобальное знание». Похоже, что предполагается, что для решения этих проблем нужно создание специализированной международной (или скорее надгосударственной) организации. В современном мире существует множество различных международных организаций при неофициальном лидерстве Организации Объединенных Наций, которая теоретически призвана заниматься всеми этими глобальными проблемами. Понятно, что осуществление этого глобального планирования невозможно без ущемления суверенитета конкретных стран мира. Впрочем, ведь космополитизм и направлен на то, чтобы перераспределить полномочия от государств к надгосударственным образованиям, которое потом могло бы само превратиться в единое всемирное государство. Однако каждое конкретное государство весьма негативно отнесется к тому, что какая-то международная организация, даже если это ООН, укажет ему на то, что оно, например, должно ограничить создание новых заводов и фабрик по причине того, что, мол, они загрязняют воздух своими выбросами, наносят вред экологии, тем самым косвенно причиняя ущерб жизни и здоровью жителей соседних стран или вообще людям всего мира. К тому же никто не гарантирует, что такие требования действительно будут продиктованы экологическими соображениями, а не будут замаскированными соображениями выгоды транснационального империалистического капитала.

Посему и второй аргумент я объявляю несостоятельным.

Перейдем к третьему аргументу. Согласно ему, мы должны в равной степени ценить права всех людей. Мы должны привить чувство долга подрастающему поколению, в силу которого они будут выражать беспокойство по поводу состояния развивающихся стран. Развитые страны не должны замыкаться внутри себя, не обращая внимания на проблемы развивающихся стран. В Нигерии произошел теракт? Простые люди пошумят в соцсетях, первые лица государств выразят соболезнования правительству этой страны, и больше ничего не происходит. А должно же произойти, по логике Нуссбаум, следующее: западные страны выражают озабоченность в связи с террористической опасностью в Нигерии и предлагают помощь правительству этой страны в деле борьбы с терроризмом. Зачем им это делать? Да просто потому, что раз у нас нет такой острой террористической проблемы, то и у какой-нибудь Нигерии ее тоже быть не должно, потому что мы стремимся подтянуть весь мир примерно до своего уровня.

И это было бы замечательно, если бы не суровая действительность. Международному капиталу выгодно поддерживать деление мира на развитые и развивающиеся страны, на три мира. В одной части мира товары производятся, а другой части – потребляются. Многие страны мира прямо зависят от стран Европы и США из-за выстроенной ими системы международных договоров и вмешательства транснационального капитала в экономику зависимых стран. В мире потребления место ограничено и впустить туда одну из развивающихся стран к настоящему времени практически невозможно, ибо для этого придется вытолкнуть на периферию одну из старых стран мира потребления. Если какой-то из лидеров одной из развивающихся стран решит вывести свою страны из зависимого положения, то непременно натолкнется на жесточайший отпор со стороны западных стран.

Тем не менее, если употреблять этот аргумент Нуссбаум в отношении людей, а не государств, то речь идет совсем другая. Очень неплохо, когда простые люди интересуются ситуацией в развивающихся странах, сочувствую им в годину трудностей, радуются вместе с ними в час достижений. Вот только это бессмысленно, ибо сама логика развития современного транснационального капитализма препятствует переходу развивающихся стран в число развитых, их освобождению от неоколониальной зависимости.

И наконец четвертый аргумент. К сожалению, в этой части из рассуждений автора мало что понятно. Находятся ценности, которые в состоянии объединить всех граждан страны вне зависимости от расы, пола и других признаков, ограничение рамками нации препятствует последовательности в проведении этих принципов и ценностей. Одновременно мы заявляем, что необходимо в равной степени уважать все человечество. Соответственно, каждый человек относится к человечеству и к определенной нации. Вопрос здесь нужно ставить о том, какая из этих двух категорий важнее. Что для этого человека на первом месте: то, что он гражданин определенной страны, или то, что он человек? Здесь мы вторгаемся в область категорий «свой-чужой». Если вы на первое место ставите то, что вы гражданин определенной страны, то получается, что другие граждане этой страны «свои», а граждане всех остальных стран – «чужие». К «своим» принято относиться доброжелательно, к «чужим» - недоброжелательно. Однако, каждый человек, помимо того, что является гражданином той или иной страны, относится к множеству других групп. Так можно выстроить цепочку: человек – гражданин России – русский (здесь «чужими» становятся все другие народы России) – православный (теперь «чужие» еще и представители других вероисповеданий) – офисный сотрудник («чужие» еще и все те, чья работа не связана с офисом)… Такую цепочку можно продолжать еще долго, и в конце концов вы придете к такому ограничению числа «своих», что останется не более нескольких человек.

По логике Нуссбаум, если допустить сужение категории «своих» от всего человечества хотя бы до категории гражданства, то далее уже ничего не будет мешать сужать эту категорию и дальше, минимизируя число «своих». А это непременно будет порождать напряженность между людьми. Если же мы не станем сужать категорию «своих» и отнесем к ним всех людей без исключения, то и относиться будем ко всем доброжелательно. На примере героев романа индийского писателя Р. Тагора в той же статье она пишет следующее: «Я полагаю, что Тагор был прав, считая, что в своей основе национализм и этноцентрический партикуляризм не чужды, а родственны друг другу, что поддержка националистических чувств, в конечном итоге, ведет к разрушению ценностей, которые сплачивают нацию, потому что она подменяет важные универсальные ценности справедливости и права красочным идолом. Сказав однажды, «я прежде всего индус и только потом уже гражданин мира», сделав однажды этот морально сомнительный шаг самоопределения на основе морально неприемлемого признака, ничто не помешает сказать: «я прежде всего индуист и только потом уже индус», «я прежде всего землевладелец, принадлежащий к высшей касте, и только потом уже индуист». И герои Тагора быстро научились этому. И только космополитическая позиция землевладельца Никиля, такая скучная и унылая с точки зрения его молодой жены Бималы и его друга-горячего националиста Сандипа, способна преодолеть подобные противоречия, так как только эта позиция призывает нас прежде всего придерживаться добродетели. И именно это — быть добродетельными — я могу посоветовать всем людям».

Верно, что люди добродетельны прежде всего по отношению к тем, кого они считают «своими», и не проявляют добродетель по отношению к «чужим». Вот только такой призыв распространить добродетель на всех людей Земли без исключения выглядит крайне наивным, а потому нереалистичным.

На этом мы заканчиваем наш обзор. Мы показали, что, несмотря на внешнюю привлекательность космополитизма, обозначенная позиция представляется крайне наивной; это наивное миротворчество. Такая позиция не учитывает объективной сложности противоречий в современном мире. Однако, некоторые соображения могут быть полезны. Это соображение о том, что полезно народу уметь взглянуть на себя «через призму другого» и не рассматривать свою культуру как естественную и само собой разумеющуюся. А также это соображение о том, что общественность западных стран должна проявлять внимание к проблемам развивающихся стран.

В условиях современного мира не может идти речи о подтягивании развивающихся стран до уровня развитых. Это не в интересах транснационального капитала. Этот же капитал проявляет склонность к космополитизму, что позволяет определенным крупным корпорациям не связывать себя с определенным государством и легко переводить активы из одной страны в другую. В его интересах скорее как бы неравный космополитизм, то есть такой, при котором мир составляет единое целое, но положение жителей нынешних развитых стран зафиксировано в статусе глобального эксплуататора, а положение жителей развивающихся стран – в статусе глобального эксплуатируемого. Но эта тема требует отдельного и весьма обстоятельного рассмотрения.

Источник:

Нуссбаум М. Патриотизм и космополитизм // Логос, №2, 2006.