Я посмотрел этот фильм совсем недавно в процессе работы над проектом о русской культуре. Этой работе режиссера В. Мельникова уже почти 50 лет, но интерес к ней не снижается.
С первых же минут просмотра почудилось что-то страное - было ясно, что на экране происходит необычное действие. Во-первых , главная роль в исполнении самого Е. Леонова и ему отлично соответствовали совсем еще молодые Н. Караченцов, М. Боярский и С. Крючкова, а также Н. Егорова и В. Изотов.
Необычна и легендарна и личность автора пьесы А. Вампилова, преждевременно ушедшего в молодом возрасте.
Написано - комедия, но на самом деле все гораздо сложнее. Создателей фильма прежде всего интересовала духовная жизнь героев и главная тема: любовь.
«Ну и что?» - скажет кто-то. «В советском кинематографе есть огромное количество прекрасных лент о любви, одно перечисление названий займет не одну страницу».
Поэтому «давайте спокойно во всем разберёмся» и посмотрим мнения критиков и зрителей.
Например, А. Федоров пишет:
« Режиссер Виталий Мельников («Начальник Чукотки», «Семь невест ефрейтора Збруева» и др.) за свою долгую кинокарьеру поставил два десятка полнометражных игровых фильмов, и экранизация пьесы А. Вампилова «Старший сын» — одна из самых популярных его работ.
У «Старшего сына» экранная судьба оказалась на редкость счастливой: его с большим воодушевлением приняли как кинокритики, так и зрители.
К примеру, Николай Савицкий писал, что «создатели телефильма имели дело
с богатым, самобытным и вовсе не простым драматургическим материалом. Разумеется, тут был соблазн увлечься водевильно—шуточной фабулой пьесы, трансформировать ее в эдакую развеселую комедию положений с сентиментальным чудаком в центре. Так и играют «Старшего сына» в некоторых театрах, не особенно вдумываясь в смысл, во второй план
вещи. Пьеса—притча допускает еще и другой, правда, столь же неправомерный подход. Ведь по ней можно, скажем, сделать фильм назидательный; аккуратно вывести «оценку за поведение» каждому из персонажей, так чтобы в итоге прозвучала мораль, лапидарная
и однозначная, как в басне. И все это противоречило бы авторскому замыслу. Ибо у Вампилова серьезное не растворяется в смешном. Просто его глубоко выношенные и чистые мысли о мире и человеке, кристаллизуются в атмосфере комического, грусть улыбки значит у него не меньше, чем радость. А намерений впрямую нормализовать и «учить» жить у писателя нет — он хочет, чтобы этому учились сами. С его ненавязчивой помощью. Недаром он не любил драматических (в буквальном, житейском смысле слова) развязок, не лишал своих героев ни жизни, ни надежды, словно говоря под занавес,
вполголоса: «Начните сначала. Ведь вы теперь знаете, как нужно». То же и в «Старшем сыне», в пьесе и в фильме. Грустное и забавное рядом. Честный
урок — без назидания. Добро без парадного нимба — и зло, не отмеченное несмываемой печатью. И все-таки они сталкиваются. Их непримиримость очевидна. Добро торжествует. Но его торжество наступает не в показательном поединке, не на юру, а в тайниках человеческого сердца: герои «Старшего сына» переходят в новое качество, обретая моральные ценности, которых раньше не имели. … Переход от водевильных недоразумений, от ситуации шутовской, моментами почти фарсовой, к психологически мотивированной
эволюции мыслей и чувств, ранее неведомых персонажам, этот переход на экране почти неуловим. Подготовка к нему идет исподволь, незаметно: в кадре ничего существенного как будто не происходит. Но что-то там накапливается, зреет, И свершается, наконец, поразительное — не больше и не меньше. …
Полифоническая драматургия «Старшего сына» требовала точной и изобретательной режиссуры, улавливающей тонкие эмоциональные оттенки, требовала прочувствованной актерской игры. Главная же сложность, с которой, как мне кажется, столкнулся постановщик фильма, заключалась в том, чтобы выявить на экране связь внешней, событийной части сюжета с подспудными, противоречиво и сложно протекающими процессами духовной жизни персонажей, соотнести поступки и их нравственное обоснование. Отвлекаясь от некоторых частностей, можно утверждать, что режиссер В. Мельников эту трудность преодолел, а образ, созданный Евгением Леоновым, позволяет говорить о бесспорной творческой удаче» (Савицкий, 1976).
Кинокритик Нина Игнатьева (1923—2019) утверждала, что «экранное произведение не просто сохранило эстетическое богатство литературной основы — оно открыло телезрителю неповторимый мир писателя, талант которого сумел так своеобразно и так непредугаданно отразить мир самой жизни. … Как и Вампилова, Мельникова привлекает ситуация необычная, неожиданная, хотя и не столь невероятны коллизии, в которые попадают мельниковские герои. Привлекает опять же не сама по себе, не в качестве
исходной для анекдотичной или авантюрной истории, а как возможность в случайном, парадоксальном показать закономерное и естественное, извлечь из житейской неожиданности общую нравственную идею. Духовная жизнь героев больше всего интересует режиссера, ставит ли он фильмы «Мама вышла замуж», «Здравствуй и прощай» или рассказывает про «Ксению — любимую жену Федора». И конечно же, «Старший сын» Вампилова, с такой эмоциональной энергией направленный на утверждение моральных
ценностей, не мог не вызвать ответную творческую активность художника, который не простым сложением—вычитанием, а куда более сложным путем вычисляет нравственный потенциал экранных героев. Думается, в творческой программе режиссера в первую очередь следует искать объяснение удачи, довольно редко высекаемой при столкновении театральной драматургии с экраном. …
Постановщик картины не отказывается от театрального «игрового начала», он создает на экране атмосферу розыгрыша так, что она придает действию особую комедийную легкость и увлеченность, но при этом в своей оркестровке чуть усиливает столь важные для Вампилова драматически—психологические мотивы. Ведь водевилем пьеса начинается, но не исчерпывается. Только мы принимаем предложенные автором условия сценического действия, как он предлагает совсем иные, заставляет звучать другие ноты, вызывает новые чувства... И то, что казалось чепухой, немыслимым поворотом событий, вдруг оборачивается чем— то жизненно серьезным и значительным, что веселило — теперь приобретает драматические черты. … Е. Леонову одинаково доступны краски комедийные и драматические, трагические даже, он умеет находить их живое сочетание, «смешивать» в нужной и верной пропорции. А это крайне
важно при воплощении вампиловской драматургии, с жанрами обращающейся весьма вольно, совмещающей разные жанровые мотивы порой в самых причудливых очертаниях» (Игнатьева, 1977).
Киновед Нина Дымшиц отмечала, что в «Старшем сыне» «мелодрама, исполнившая роль завязки в психологической драме, введена в нее при помощи любопытного приема игры в игре, пьесы в пьесе. Таким образом, в контексте вампиловской драмы в этой локальной ситуации с еще большей наглядностью прозвучала проповедническая, убеждающая сила мелодрамы. Однако здесь же начинается своеобразная полемика с мелодрамой, с ее однозначностью, заданностью. Четко сконструированная Володей Бусыгиным и безотказно точно выполнившая свою задачу — разжалобить Сарафанова,
мелодрама приходит в столкновение с более сложными явлениями. И вот тут-то кончается ее царство. Она попадает в положение опровергаемой. … Так почему же произошло так? Да потому, что невозможно подойти к жизни с мерками условной мелодрамы (как впрочем, и наоборот). Поэтому все в «Старшем сыне» и перевернулось после того, как Володина «внутренняя» пьеса начала расширяться до вампиловской. Удачное жанровое новообразование у Вампилова — следствие любопытного синтеза, основанного на противопоставлении жанров. Мелодрама—зачин вступает в противоречие со сложными психологическими жизненными явлениями, становится основой ее конфликта и, так сказать, остраняющим моментом: через мелодраму Вампилов по— новому взглянул на далеко не новые проблемы «странных людей» и «реалистов» (Дымшиц, 1977).
Уже в XXI веке киновед Наталья Милосердова писала о «Старшем сыне» так:
«Драматургия А. Вампилова – плотная, насыщенная конфликтами и страстями, прихотливо переплетающая судьбы героев – оказалась близка Мельникову. Для него сложность и неповторимость духовного существования человека – самое интересное. … «Плох я или хорош, но я люблю вас, а это главное!» — эти слова Сарафанова – ключ ко многим замкАм в творчестве Мельникова. Любовь – это опора, спасение, утешение, награда. Она меняет человека, возвышает его, делает сильнее, мудрее, она самоценна. Человек, лишенный дара любви, отказавшийся от нее, потерявший веру в ее спасительную силу и потребность в ней, — теряет опору в жизни, и жизнь теряет смысл» (Милосердова, 2010: 304).
Высоко оценивает «Старшего сына» и кинокритик Сергей Кудрявцев: «Замечательная экранизация пьесы Александра Вампилова, осуществлённая Виталием Мельниковым, которого следовало бы причислить к когорте лучших мастеров отечественного кино… он с редкостным тактом позволил Евгению Леонову сыграть на стыке трагикомедии и подлинной драмы одну из его этапных ролей за всю творческую биографию. Общая удача создателей «Старшего сына» как раз в том и заключается, что они почувствовали подчас
парадоксальное сочетание в драматургии Вампилова типичных «провинциальных анекдотов» и наследуемое им от Чехова видение драматического надлома эпохи даже в простом житейском поведении героев, их привычном бытовом существовании где— то «далеко от Москвы». … Не так уж на самом деле важно, мог ли бы Сарафанов остаться творческим человеком, не жертвуя собой ради своих детей, как не имеет особого значения
и то, что Бусыгин, сдуру назвавшийся его сыном, таковым вовсе не является. Лишь внутренняя убежденность лучших вампиловских героев в том, что возможное реально, превращает их из заурядных провинциалов— неудачников в абсолютно подлинных, неразмениваемых людей, цены которым нет и быть не может» (Кудрявцев, 2006).
Зрителям XXI века «Старший сын» кажется важным и нужным, он затрагивает их эмоционально:
«Бесподобный фильм. Сколько эмоций переживаешь от игры Леонова! За его
Сарафановым наблюдаешь как за родственником со стороны — временами тебе и радостно, и жалко, и больно, и, конечно, неловко за него. … Отрадно, что на фоне такого высшего актерского пилотажа, как игра Леонова, и молодые актеры радуют» (Лика).
«Вот опять посмотрела этот фильм. Ну, чудесный фильм, все так великолепно играют… Жалко Сарафанова, жалко Васеньку. И их соседку Наталью тоже. Такая она в душе одинокая. А тут еще Васенька достает со своей любовью, совершенно ей не нужной» (Тамара).
«Великолепный фильм, один из любимейших. Как и многие здесь, периодически пересматриваю. В первую очередь — это замечательная литературная основа. Пьесы Вампилова и фильмы по ним никогда не оставляют равнодушной. Это и по-советски качественно снятая картина: и режиссерская и операторская и др. работы, а музыкальное сопровождение (С. Рахманинов) — очень уместно. Актерские работы восхитительны.
Образы — глубокие, многогранные. Особенно, конечно, впечатляет Е. Леонов —
непревзойденный образ Сарафанова. Фильм психологически тонкий, добрый, актуальный для всех поколений и времен» (Алина) (Федоров А.В. 100 самых популярных советских телефильмов и сериалов: мнения кинокритиков и зрителей. М.: ОД «Информация для всех», 2021. 146 с. , стр. 118 https://psyfactor.org/t/Fedorov_2021_Top_100.pdf).
А вот еще одно суждение о фильме (Обзор х/ф «Старший сын». О благородном лжеце и нехорошем человеке. https://zen.yandex.ru/media/vkus_populyarnosti/obzor-hf-starshii-syn-o-blagorodnom-ljece-i-nehoroshem-cheloveke-5ec306f8d01c527e1da5b048 )
«45 лет назад режиссер Виталий Мельников снял одну из своих лучших картин «Старший сын» по одноименной пьесе талантливого драматурга Александра Вампилова. На наш взгляд фильм замечательный. Актуальный для всех поколений и времен.
Евгений Леонов, Николай Караченцов и Михаил Боярский в фильме «Старший сын», 1975 г.
Восхищает не только сценарий, режиссура, работа оператора, но и великолепная игра советских актеров. Которые полностью раскрыли характер и поступки своих героев. В первых кадрах картины В. Мельников решил показать семью Сарафановых. Сначала отца и взрослую дочь, а немного позже 17-летнего сына Васеньку.
Юноша влюблен в девушку Наталью. Она намного старше и совершенно равнодушна к своему воздыхателю. А в душе парня — бушуют страсти. Его помыслы чисты и открыты.
Чтобы зритель это понял без лишних слов, режиссер применил тонкий ход. Парня одел в легкую ветровку (хотя время года поздняя осень), и она нараспашку. Все правильно: Васю согревает любовь. А вот девушку — нет. Поэтому на ней пальто и теплый шарф (очень здорово, когда режиссеры применяют такие подтексты, и дают возможность лучше понять чувства и эмоции героев).
Сейчас снимают очень много фильмов, но вот таких сильных, которые заставляют задуматься о человеческих ценностях, морали, проблеме отцов и детей – практически нет. Наверное, поэтому картину «Старший сын» смотрят и проводят дискуссии. Кому-то симпатичен Семен Севастьянов, а кто-то защищает Владимира Бусыгина.
Парни, конечно, набедокурили. Но ведь не со зла же. Вспомните, с чего все началось. Ребята оказались в пригороде. Когда опоздали на электричку, начали прибегать к различным уловкам, чтобы обрести ночлег. Но им никто не посочувствовал, и не пустил даже на порог дома.
Тогда Бусыгин решил войти в доверие к некой семье Сарафановых. Более того, дерзкий план выдать себя за внебрачного сына главы семейства созрел у Володи за считанные секунды. Юноше казалось, что все выгладит безобидно. По сути, он хотел, чтобы ему и его другу Семену (по кличке Сильва) не отказали в ночлеге. А еще дали немного еды. Тогда они и предположить не могли, что через несколько часов жизнь всех в корне изменится.
Как оказалось позже, ложь героя Николая Караченцева (Владимира Бусыгина) для семьи Сарафановых стала благом. И не просто благом, а сделала счастливым «отца» и уберегла от ошибки «сестру». Да и Сильву (его играет Михаил Боярский), вывела на чистую воду.
Споры по этому поводу идут до сих пор. Кто-то говорит, что Володина ложь была во спасение, хотя и достаточно жесткая. Что у парня «проснулась» совесть, и он уже не смог вот так взять и бросить «отца». Перелом в чувствах произошел, когда Сарафанов решил подарить Бусыгину серебряную табакерку. Она всегда принадлежала старшему сыну в семье. Вещью дорожили и передавали из поколения в поколение.
Бусыгин от подарка отказался. Более того, принял решение погостить у новоиспеченных родственников. После этого у отца сразу поднялось настроение, а когда Васенька (младший сын) посоветовал ему жениться, Сарафанов сиял от счастья и восторженно произнес: «Надо распахнуть окна!» (почувствовать эмоции героев помогает великолепная музыка Рахманинова).
Евгений Леонов очень дорожил своей ролью. В картине Сарафанов выглядит наивным и жалким неудачником, которого смогли так лихо одурачить два шалопая. А вот Леонов утверждал, что дело не в наивности музыканта, а в чистоте его помыслов о людях. Ведь он даже не допустил возможности шутить над отцовством, добротой, любовью. Сарафанов настолько чистый и светлый, что поневоле начинаешь им восхищаться. Понимаешь – он могуч в своем умении всех любить.
Но именно эту любовь перестали замечать и ценить его родные дети: 19-летняя дочь Нина (Наталья Егорова) и 17-летний сын Вася (Владимир Изотов). Каждый давно живет своей жизнью. Девушка стремится поскорее выйти замуж за радиоинженера Кудимова (Николай Никольский) и «упорхнуть из гнездышка». А Васенька влюблен в девушку Наталью (Светлана Крючкова), которая старше его на 10 лет и уже не знает, как от него отделаться.
Эту подноготную Бусыгину предстояло узнать. Ну и на правах «старшего брата» разобраться. Ведь всё так быстро и лихо закрутилось, что он и сам не заметил, как сроднился с этими странными, чудными, но такими милыми людьми.
Правда, было ещё кое-что: Володя влюбился в «сестренку» и начал ревновать к её жениху. Чувства оказались настолько сильными, что заставили юношу признаться Нине во лжи. Рассказать же всё «отцу», Владимир не осмелился. Понимал: признание нанесет ему серьезную душевную рану. Обман раскрыл Сильва, причем очень подлым способом. Сначала парень «приударил» за Натальей, хотя знал — девушку любит сын Сарафанова. В итоге, роман не получился.
Вася, увидев возле любимой девушки соперника, решил поджечь её дом. Пожар быстро потушили. Пострадали только брюки слишком уверенного в себе залетного ухажёра. После того, как Сарафанов и Володя показали Сильве на дверь, он, в отместку, рассказал, что Бусыгин никакой не старший сын. И вообще, может даже рецидивист... Верить в это Сарафанов отказался. И даже после признания Володи, произнес: «Не верю! Ты мой сын! Мой старший сын!».
Картина заканчивается на мажорной ноте. Володю простили, семья Сарафановых воссоединилась и вернулась в свой дом. Стало понятно: теперь с проблемами они обязательно справятся. А главное, их сердца переполнены радостью, счастьем, любовью — без которых жизнь теряет смысл.
Вот и получается, что ложь Бусыгина или «старшего сына», оказалась во благо. Сделала счастливыми Сарафановых, и его самого. Парень почувствовал: он нужен этим людям, и они нуждаются в его помощи.
Хотя, конечно, вранье никого не украшает, и превращает в мошенников. Однако, побольше бы в нашей жизни встречались вот такие плуты и разгильдяи. А ещё талантливые режиссеры, которые умеют создавать великолепные фильмы. «
Вот еще мнение зрителя:
«Вампилов-гений,его "Утиная охота", "Я играю на свадьбах и похоронах","Прошлым летом в Чулимске"-лучшая русская драматургия ХХ века. Многослойность смыслов,объемные ,глубинные персонажи... Одна фраза Сарафанова:"Вы все мои дети,потому что я люблю вас!"-фраза ,на которой будут строиться новые миры будущего.»
Главную скрипку , точнее кларнет , играет наша супер-звезда Е. Леонов. (К ЮБИЛЕЮ ЕВГЕНИЯ ЛЕОНОВА. О ФИЛЬМЕ "СТАРШИЙ СЫН" И МУЗЫКЕ РАХМАНИНОВА.
https://www.liveinternet.ru/community/camelot_club/post397367371/)
"Великий святой" - как называли его героя в этом фильме, а мне хотелось бы добавить, что и самого Евгения Павловича Леонова можно было назвать таковым в жизни. Но святой не потому что был ангелом или творил божественные чудеса, а потому что свято любил семью, своей работе отдавался до конца, каждую роль пропускал через себя сотни раз со слезами, потом и кровью, потому что не шел на сделку с совестью, хотя были соблазны, никогда ничего не просил для себя, хотя и были возможности. Популярность? Да, он её чувствовал, он знал это, но такая уж профессия публичная. Он относился к ней с иронией и продолжал работать. Вот об одной такой своей работе - очень дорогой для него, он и писал в своей книге, составленной как бы в письмах своему сыну Андрею, решившему тоже стать актёром (помните ученика Охотника в "Обыкновенном чуде"? Так вот, его сыграл именно Андрюша Леонов). Но сейчас о фильме по пьесе Вампилова "Старший сын".
Вот что он писал своего сыну о своём герое:
"Какой писатель этот сибирский парнишка Вампилов! Могучий талант. Его Сарафанов, теперь называю "мой Сарафанов", герой нашего фильма, потрясающая сила. Стоит мне сказать себе: "Я Сарафанов", как ко мне приходит абсолютная ясность, как будто все предстает передо мной в своем истинном виде - люди, поступки, факты. И как будто все вокруг понимают: хитрить и скрываться не следует. Не могу тебе передать, какое чувство внушает мне этот человек. Иногда думаю: да ведь это какое-то ископаемое, теперь таких нет; другой раз думаю: это личность из будущего, совершенно лишенная скверны мещанства. Бусыгин, прохвост, назвавшийся его старшим сыном, говорит: "Папаша этот святой чело-век". Похоже, ты знаешь, похоже, что святой. Жена оставила его с двумя маленькими детьми, а он старается объяснить ее поступок: "Ей казалось, что вечерами я слишком долго играю на кларнете, а тут как раз подвернулся один инженер - серьезный человек..." Никогда он не умел за себя постоять, все удары судьбы принимал смиренно, не теряя достоинства. Он оказался наивным - так легко разыграли мальчишки историю со старшим сыном: явились с улицы, в полночь, опоздав на последнюю электричку, в дом и подшутили: я ваш сын, я ваш брат и т. п. В такую наглую чепуху кто же поверит? Первое, что все видят и утверждают, - наивный человек Сарафанов. А мне, ты понимаешь, кажется, не в наивности дело. Чистота его представлений не допускает возможности шутить над отцовством, любовью. Я ведь тоже так считаю. Поэтому, когда возникают такие категории, он безоружен, мелочи для него неразличимы. И понимаешь, моя задача сделать так, чтобы и все другие "воспарили", духом воспарили над собой, то есть поняли бы Сарафанова, и он бы не казался больше им жалким, а напротив - могучим в своем умении всех любить. Режиссер Виталий Мельников - кажется, я тебя с ним познакомил в Москве, такой маленького роста, с острыми, живыми глазами - очень умный и, мне кажется, влюблен в Сарафанова, как я. Мы добьемся, чтобы нас поняли все - и на съемочной площадке все-все, и в зрительном зале - все. Надо Чехова почитать, он поможет. Ты возьми, Андрей, зелененький томик, а приеду - вместе почитаем. Не зли мать, Андрей, без алгебры тоже аттестат не получишь. Звоните мне после двенадцати ночи или утром до девяти. Завтра будем снимать ночную сцену - разговор с сыном. Откровенность, надежды, сомнения - и, заметь, все это, все смешно... Сомневаюсь, что снимем в один день, - труднейшая сцена. Кажется, даже я трушу или, уж во всяком случае, так волнуюсь, что это может повредить. И не придумаю, как снять напряжение. Пошел глотать снотворное. Спокойной ночи, сынок."
И о музыке,звучащей на протяжении всего фильма.
Послушайте: С. Рахманинов. Прелюдия №5 соль-минор ор.23. https://www.youtube.com/watch?v=tl-kG4H4VrQ&t=243s
(Rachmaninov playing his own song: Prelude in G minor, Opus 23, No. 5).
«Это очень популярная, очень впечатляющая и своеобразная, для Рахманинова, прелюдия. Её своеобразие и в торжественно-чеканном апофеозе какого-то тяжеловесного танца воинов, и в том, что в этой прелюдии любимые Рахманиновым дух и тематика русской природы отходят, по крайней мере, на второй план.»
Вот такой прекрасный пример высших достижениий советского и русского искусства. Именно знание этих вершин особенно нужно сейчас нашей молодежи и взрослым.
Оценили 8 человек
20 кармы