РАССКАЗ СОТРУДНИКА КРЫМСКОГО «БЕРКУТА»
След от пули «безоружных» активистов. Боец не выжил.
События, имевшие место за неделю до беспорядков у крымского парламента и за 800 километров от крымской столицы, пожалуй, нужно помнить так же, как начало «Крымской весны» или референдум о вхождении полуострова в состав России. Кто-то вспоминает о них только в годовщину. Но есть люди, которым воспоминания о пережитом врезались в память навсегда. Сотрудник крымского подразделения БМОН «Беркут» Андрей ИВАНОВ (имя и фамилия изменены. - Ред.) поделился своей историей с корреспондентом «Крымской правды».
РАЗ В КРЕЩЕНСКИЙ ВЕЧЕРОК…
- В Киев я приехал 6 января по ротации, - рассказывает Андрей. - До этого ребята были там месяц, и мы приехали их сменить. Рождество я уже встречал на Банковой, рядом с администрацией президента - там, где бойцов внутренних войск бульдозер давил. С наших позиций был виден майдан, митингующие. Сначала они действительно просто митинговали, кричали: «Слава Україні!», прыгали. Нас это не трогало.
О том, как вместе с автобусами разгорался конфликт, крымчане 19 января узнали через Интернет - в этот момент они находились в Межигорье.
- Мы смотрели трансляцию того, что происходит в Киеве, видели, как на Крещение начались беспорядки на Грушевского, как горели автобусы. Потом нам привезли еду, подошёл командир и отделению применения спецсредств дал команду приводить в готовность спецсредства. У нас были газовые и светозвуковые, специально для разгона демонстраций. Мы начали готовиться, - вспоминает крымчанин. - Когда приехали в Киев, спуск по Грушевского уже напоминал дорогу в ад: вокруг всё горело. К тому времени демонстранты сожгли уже 4 автобуса. Около двух недель мы располагались в Кабинете министров - менялись, спали по два часа прямо в коридорах или в автобусах. Депутаты ходили, переступая через нас.
В здании был весь «Беркут» и ещё внутренние войска - запах был ужасный.
Команды разогнать митинги силовики ждали несколько недель. Активисты же в это время только распалялись от безнаказанности. Поначалу пытались задерживать особо рьяных, вспоминает силовик. За нарушителями спокойствия приезжали из ближайшего райотдела, забирали, оформляли, журили, чтобы больше ни-ни, и отпускали. Через час задержанный уже снова бросал «коктейли» в задержавших его силовиков.
БЕСЦЕЛЬНОЕ ПРОТИВОСТОЯНИЕ
- Набеги совершались постоянно: до нас пытались добраться разными способами, - вспоминает «беркутовец». - Одни строили каких-то троянских коней: ставили треугольником железные листы, залезали внутрь и шли на нас - таранили. Вспоминая глаза этих людей, понимаешь, что без дури точно не обошлось: они шли и не понимали, что мы в это время их обходили с двух сторон и просто смотрели, как они идут мимо.
Это было даже смешно. Другие придумали катапульты, чтобы бросать в нас коктейли Молотова, фейерверки. Пацанам прожигало форму. Мы ничего не могли делать: нам приказали стоять, и мы стояли. На холоде, со щитами, в одной позе долгие часы. К счастью, нас защищали автобусы.
- Командир подразделения всегда был рядом, - вспоминает сотрудник, - готовый отдать приказ в любую минуту. Но приказа не было. Любые же попытки силовиков перейти к активным действиям пресекались на корню.
- Все видели в Интернете видео, когда «Беркут» отступал. СМИ потом писали, что украинские активисты отбили атаку силовиков. На самом деле, нам скомандовали отступить и вернуться на Грушевского. Иногда кто-то из командиров соседних подразделений давал команду «вперёд». А если кто-то пошёл, идут все, - поясняет Андрей. - Работал и психологический фактор: мы - спецподразделение, а нас грязью поливают. В других странах во время мирных демонстраций сотрудники спецназа стреляют резиной буквально в упор - и это нормально, а за нападение вообще посадить могут. А тут нас бьют, обливают «коктейлями», а мы стоим, горим заживо, будто так и надо. Но это зависело не от нас: приказ был сверху, и никто ничего не объяснял.
Ещё через некоторое время театр действий накрыла тьма резиновых костров.
- Когда начали жечь покрышки, нам выдали марлевые маски, чтобы хоть как-то защитить лёгкие. Мы этим дышали. Форма была чёрная от гари, мы кашляли углём, сплёвывали уголь, - вспоминает «беркутовец».
Потом была передислокация в здание ЦИК: там планируется нападение, пояснили силовикам, нужна защита. Нападения безрезультатно прождали ещё две недели. Оказалось, это была последняя передышка перед решающим броском.
- Изначально нас поселили в пансионате под Киевом, мы туда приезжали на пересменку - мылись, стирали вещи, - делится Андрей. - Когда нас сняли с ЦИК, дали день отдышаться. Привезли обе группы и сообщили: завтра все вместе едете в Мариинский парк. Это была последняя ночь в пансионате.
В следующий раз мы туда приехали перед возвращением в Крым.
ПОД ЗНАКОМ ВОЕННОГО ПЕРЕВОРОТА
О жестокости, проявленной силовиками, в те дни не рассказывали только ленивые. До сих пор Интернет пестрит заявлениями о тяжко избитых силовиками «борцах за справедливость», фотографиями и видео окровавленных героев «революции достоинства». Однако есть и другая, истинная версия событий.
- Когда на «скорой» повезли первого раненого сотрудника «Беркута», майдановцы остановили машину, вытащили его и просто начали бить, - вспоминает Андрей. - Избили до такой степени, что он потерял сознание, перестал отбиваться. Его удалось оттащить группе моих коллег. У одного был «Форт-500», стрелял резиновыми пулями. Если выстрелить в человека, будет больно, но ничего не сломает и не пробьёт, будет синяк, как от сильного удара кулаком. Когда он начал стрелять по майдановцам, которые били «беркута», те даже не шелохнулись: все в тёплых куртках, на них не подействовало. Но они поняли, что на них идут, и быстро отступили. Сотрудника оттащили к нам за заслоны.
У него вместо лица был кровавый фарш. Что с ним было дальше, я не знаю. Есть ещё история с казаком, которого якобы «беркутовцы» раздели и избили. Это ещё на Грушевского было. Человек облил себя чем-то, поджёг и бежал прямо на нас. А мы, злыдни такие, взяли и жизнь ему спасли, раздели горящего.
- Был момент, когда бойцов ВВ начали давить. То ли с Грушевского, то ли с Институтской вылетел грузовик - к тому моменту ребята прошли до конца Мариинского парка - и ударил им в спину. Видео есть в сети. Кричать было бесполезно - вокруг стреляют и лупят, сзади давят. Мы потом гильзы на этом месте находили, - продолжает Андрей. - Тогда много раненых было. Одному из наших прострелило ногу в двух местах - благо обе пули навылет. Он из-за адреналина даже не почувствовал: когда вокруг всё это, ты не понимаешь, что делать, пытаешься найти своих. Мы продвигались, и через некоторое время он пожаловался на ногу. Тогда только посмотрели и поняли, что нога прострелена.
Первые дни, признаётся крымчанин, помнит смутно. В памяти остались фрагменты: как радовались «вэвэшники», когда подошёл «Беркут», как потом уже вместе кричали «ура», когда приехал БТР, позже сгоревший дотла. Всё это время силовики медленно продвигались к майдану.
- Мы спустились на майдан и допоздна ждали дальнейшей команды. Было часов 9-10 вечера, перекур, когда к нам подошли ребята и сказали: у нас двухсотый. Убитый то есть. Это была первая наша потеря - старший прапорщик милиции, сотрудник БМОН «Беркут» Андрей Васильевич Федюкин, его дома ждали жена и дети, - рассказывает Андрей. - Знаете, только дурак не боится. Страшно было очень. Родственники и друзья постоянно звонили, спрашивали, как дела. Говорил, что всё хорошо, что мы в пансионате. Мать так и не знает, что я там был - ей не надо знать.
ПОСЛЕДНИЕ ЧАСЫ
На майдане крымский «Беркут» стоял две ночи - почти без отдыха, в бронежилетах, рассчитанных на удары палкой или ножом, под градом выстрелов. Ночевали там же, на улице. Бойцам выдавали по два одеяла: одно стелили прямо на холодную землю, другим укрывались.
- Нам прошивало щиты и броню, пули попадали в руки, ноги, разбивали кости. Одному попало в лёгкое, - вспоминает «беркутовец». - Эти выстрелы слышны на видео, где якобы «Беркут» стреляет по майдановцам. Было наоборот. Я помню эти щелчки: щелчок - упал, щелчок - упал. Мне повезло, что я вернулся невредимый.
Андрею действительно повезло: решающую роль сыграло расстояние в несколько метров.
- Когда заступила моя смена, мы уже знали, что там люди с оружием. Помню, я ещё снял каску, потому что голова устала от неё за несколько дней. Вдруг чувствую: мне в спину будто кто-то гречку жменями бросает. Повернулся - а на здании той самой филармонии стоит человек с разъёмом охотничьим, картечью лупит. До меня не добивало, цепляло уже на излёте.
Ещё немного - и крымскому «Беркуту» поступил приказ отступать. Отступление прикрывали те самые «снайперы» в чёрной форме с жёлтыми повязками, стрелявшие в землю перед ногами демонстрантов, заставив их ненадолго отступить. Передышки в 20 минут отряду хватило, чтобы почти без потерь погрузиться на автобусы и покинуть майдан.
- Несколько наших отстали. Мы уже были в автобусах, видели, как они бежали к нам. Вдруг к ним наперерез выскочила группа майдановцев. Ребята потом рассказывали, как стало страшно: они бежали на них, взгляд совершенно стеклянный, как зомбированные. В руках - арбалеты, заточенная арматура. Сначала они наших не узнали, рванули дальше, а потом их переключило, и они бросились догонять. Слава Богу, наши успели добежать до автобуса, - рассказывает «беркутовец» о последних минутах в центре Киева. - Один у нас потерялся, но отбился от активистов, потом уехал вместе с днепровским «Беркутом», и уже оттуда на самолёте его привезли в Симферополь.
ДОЛГИЙ ПУТЬ ДОМОЙ
- Автобусами нас привезли в пансионат. Надо было сваливать, а у нас из оружия, как у индейцев, - палки. Тем же вечером за нами прилетели, привезли автоматы. Наши рассказали, что Киев уже оцеплён, повсюду блокпосты «Правого сектора», - вспоминает Андрей. - На следующий день мы начали выезжать. Это ощущение беспомощности не передать словами: ты - сотрудник спецподразделения и ничего не можешь сделать. Когда мы проезжали посты, по автобусам стучали палками, пытались выбить стёкла. Ходили слухи, что на блокпостах всех выводят, раздевают, издеваются.
В Киевской области несколько блокпостов мы проехали более-менее спокойно: приезжали какие-то депутаты и помогали договариваться. Но мы были готовы на случай, если придётся отбивать вооружённое нападение: шторы были закрыты, чтобы никто не видел, кто едет, а несколько человек с автоматами стояли в проходе. Когда мы вышли в Херсоне, многие плакали от облегчения: мы почти дома. Только сейчас до нас доходит информация, что именно крымский «Беркут» вообще не должен был вернуться домой. Нас выпустили по ошибке: спутали с «титушками» или ещё с кем. А на самом деле нас очень ждали: сейчас там всем говорят, что набеги на Грушевского - это дело рук крымского «Беркута». Нас хотели убрать, чтобы на нас всё и повесить. Не получилось - и слава Богу!
Подозрительным совпадением кажется и смерть двух крымских офицеров Внутренних войск военчасти 4125 спецподразделения «Тигр» - Дмитрия Власенко и Виталия Гончарова. В отличие от Андрея Федюкина, убитого пулей снайпера, Дмитрий и Виталий стали жертвами майдановцев - возможно, не случайно.
- У них незадолго до этих событий брали интервью: телеканал ТСН делал сюжет о жизни силовиков на майдане, репортёры общались именно с ними, спрашивали, всего ли хватает. Обоих потом показывали по телевизору - улыбающихся, говоривших, что всё хорошо. И именно их потом убили. Но скорее всего это просто совпадение, - размышляет Андрей.
ПО СЛЕДАМ «КРЫМСКОЙ ВЕСНЫ»
Воспоминания о пережитом кошмаре ещё долго оставались с силовиками.
- У нас одного парня контузило, он лежал в шестой горбольнице. Когда вышел, рассказывал, как раненые парни-срочники кричали по ночам. Ребятам по 18 лет было, а им пришлось пройти все круги ада, - делится «беркутовец». - Бывает, иногда снится всё это - не то, чтобы кошмары или Киев, а просто война. Я не обращаю внимания. Ночь ушла - и сон пройдёт.
В крымских событиях «Беркут» не принимал участия: формально Крым был ещё украинским, а на Украине «Беркута» уже не существовало.
- На тот момент Украина, Крым, Россия - всё смешалось. Мы не знали, сотрудники мы или нет, что с нами будет дальше. Я ходил на работу по инерции. А потом приехали «вежливые люди», Крым стал российским, а украинский БМОН «Беркут» стал российским ОМОН «Беркут», - улыбается Андрей.
Возможно, о событиях майдана и дальше будут вспоминать только раз в год. Возможно, чем дальше, тем меньше об этом будут говорить в Крыму. Но вспоминать об этом нужно - хотя бы для того, чтобы подобное не повторилось.
Короткие часы сна на Институтской.
Оценили 39 человек
71 кармы