Контекст армяно-российских отношений: чего ждать, на что надеяться?

5 августа президент Армении Армен Саркисян подписал закон «Об аудиовизуальных медиа», принятый Национальным Собранием Армении в окончательном чтении 16 июля. Он ограничивает вещание всех иностранных телеканалов в общественном мультиплексе с 1 января 2021 года. Так как из пяти иностранных каналов четыре – российские, это послужило очередным основанием заподозрить Армению в недружелюбном отношении к России.

Эти меры направлены на обеспечение информационной и языковой безопасности республики. Действительно, главная задача - ограничить российское информационное влияние.

Вопрос заключается в том, насколько данная законодательная инициатива была необходимой и своевременной понятен лишь самим авторам законопроектов, однако никак не отвечает ни актуальным потребностям армянского общества, ни формату армяно-российских взаимоотношений.

Если рассматривать эти отношения целостно, то очевидно, что руководство Армении продолжает придерживаться курса стратегического сотрудничества с Кремлем, а участие Армении в европейских и американских инициативах (Договор о всеобъемлющем и расширенном партнерстве с ЕС, участие в ряде программ НАТО) направлено на обеспечение сбалансированной внешней политики. Здесь учитываются интересы диаспоры в странах Запада.

Активность некоторых представителей НПО и «экспертов» (считать их сугубо армянскими сложно), рьяно накручивающих антироссийский дискурс и в основном пользующихся площадками социальных сетей, на которых одни пользователи им поддакивают, а другие охаивают, также является фактом политической жизни Армении. Подобные глашатаи отнюдь не призывают к более тесному взаимодействию со странами Запада, а прикрываются национальными интересами (о которых в их выступлениях нет практически ничего прагматичного, в отличие абстрактной ностальгии и лирики). Эксплуатация темы патриотизма отторгает от этой важнейшей темы настоящих патриотов.

Как следствие, вокруг армяно-российских взаимоотношений создается когнитивный диссонанс, в который вносят свою лепту русскоязычные азербайджанцы, а также контролируемые ими некоторые российские информационные агентства и эксперты.

Антиармянский информационно-пропагандистский сегмент слаженно сфокусировался на подрыве армяно-российских взаимоотношений через обсуждение их несостоятельности, неэффективности, ненужности и так далее – чем себя и выдал. К сожалению, достаточной контрреакции ни в Армении, ни в России это не получило, что опять свидетельствует об отсутствии единой информационной политики не только на пространстве ОДКБ, но и в армяно-российских взаимоотношениях.

Если в Армении достаточно популярны обсуждения на тему, что сделала и делает для нас Россия, то формат стратегических, прагматичных и взаимных отношений предполагает также ответный вопрос, который прежде всего нужно задать себе самому: а что мы делаем для России и в защиту наших общих интересов?

Наши государства охраняют не только свои, но и военные рубежи друг друга. Кроме того, Армения – единственное государство на Южном Кавказе, охраняющее военные рубежи стран-участниц ОДКБ, о чем почти не говорится. Однако, что еще можно сделать ради общих целей? Именно этим вопросов должны постоянно задаваться лидеры Армении и России. В этом контексте вопрос корреспондента РБК Пашиняну о том, почему Армения до сих пор не признала Крым российским, кажется вполне логичным, а ответ Пашиняна, что, мол, Армения до сих пор даже не признала Нагорно-Карабахскую Республику, звучит как констатация двойной ошибки.

И действительно, эффективные и взаимовыгодные отношения между Арменией и Украиной в 90‑е годы в какой-то момент были утеряны, к чему приложили руку как нерадивые послы Армении в Украине, так и Азербайджан, всячески пытавшийся склонить Украину на свою сторону, в особенности – после «Майдана», и настроить ее против Армении как стратегического союзника России. Впоследствии Украина систематически поддерживала Азербайджан в голосованиях против Армении на различных площадках, поддакивая азербайджанской интерпретации истории и не вдаваясь в позицию армяно-российских отношений. Вовремя июльских событий Украина снова открыто поддержала Азербайджан.

Если в постреволюционных Грузии и Украине декларирование своей европейской идентичности сопровождало отход от дружественных России позиций, противопоставляя ее и Запад, и подчеркивая принадлежность украинского и грузинского народов европейской цивилизации, а в соседнем Азербайджане конструирование национальной идентичности реализуется через привязку к Турции, то армянское общество никуда себя «приткнуть» не стремится.

В Армении считают, что «мы» и «Европа» – отнюдь не «свои», мы – разные, не «чужие», но «другие». Следовательно, для взаимодействия с армянским обществом ломать в нем ничего не нужно – это вызывает отторжение и противодействие. Делать Армению «своей» или, наоборот, воспринимать ее как «чужую» – большая ошибка.

Тем временем, архитектура армяно-российских отношений претерпевает изменения. С преодолением возникшей «турбулентности» произойдет качественный эволюционный скачок.