"Писателя Виктора Шендеровича (признан в РФ иноагентом) включили в список террористов и экстремистов".
Это, без сомнения, видный террористический агент, совершивший множество разнообразных терактов (правда, в литературной и прочей "языковой" формах). Вот одна лишь цитата из его книги "Изюм из булки".
"Тот самый день — 31 декабря 1999-го… Репортаж по государственному ТВ: «Исполняющему обязанности президента Владимиру Путину был передан ядерный чемоданчик» (в кадре — Ельцин, Путин и офицер с чемоданчиком). И — далее: «Также исполняющему обязанности были переданы другие атрибуты власти ». В кадре — Ельцин, Путин и патриарх…".
Придется в пробежаться по тернистому пути нашего Усамы Бен Ладена, дабы вспомнить основные этапы его экстремистско-террористической деятельности.
"Однажды я сильно заболел, и мне из вечера в вечер читали вслух книгу в обложке морковного цвета: две повести о Ходже Насреддине. Это было такое блаженство, что не хотелось выздоравливать! В двенадцать-тринадцать лет я знал две соловьевские повести, наверное, близко к тексту. Много позже я узнал, что автор «Насреддина» сидел в сталинском лагере вместе с моим дедом. И даже более того: был его начальником! Дед, «присевший» чуть раньше, бригадирствовал в небольшой «шарашке», когда к нему в барак определили только что посаженного Соловьева. Дед видел, что новенький, работавший в бане санитаром, что-то пишет по ночам и прячет под матрац…Дед его не заложил, и это – наш главный фамильный вклад в русскую литературу! Писал Соловьев как раз «Очарованного принца», вторую часть книги про Насреддина…".
Если бы внук дедушки вовремя не уехал из страны победившей стабильности, то он, без сомнения, пошел бы по дедушкиному маршруту.
Уже в детстве будущий иностранный агент проявлял непочтение к атрибутам тогда еще советской власти. Например, при приёме в пионеры.
"В тот торжественный день нас угостили чаем с пирожными, но перед этим дали посмотреть на трупик. Я знал о предстоящем испытании и готовил себя к походу в Мавзолей. Меня можно понять: первый мертвец в жизни, и сразу Ленин! Я готовился страдать и жалеть, но у меня не получилось. Когда мы вошли в подземелье, где лежало на сохранении главное тело страны, меня одолевало любопытство; когда вышли – оставалось одно недоумение. Я ожидал от трупика большего".
Вите надо было брать пример с тех, кто сейчас признает других террористами и экстремистами. Вот они-то в те годы были верными ленинцами и комсомольцами, боролись за дело коммунизма. А сейчас поливают Ленина и коммунизм помоями и борются против "неоколониализма":
После окончания института культуры экстремист служил в самом "отмороженном" (во всех смыслах слова) ЗабВО, где:
Будучи в должности хлебореза был вынужден воровать масло и прочие продукты, дабы "дедушки" не голодали. Впрочем, по сравнению с предшественником его воровство смотрелось также убого, как советская коррупция по сравнению с нынешней.
Помог проверяющему генерал-лейтенанту установить точное количество мяса и бульона в миске с супом. Генерал-лейтенантских мозгов на это не хватало.
Смотрел телевизор без телевизора, ибо последний был унесен в штаб на время какого-то чемпионата мира, по просмотр программы "Время" в 21-00 никто не отменял.
Наблюдал трагическую кончину пойманной солдатами крысы. К слову, абсолютно такой же процесс был описан американским писателем в книге о войне во Вьетнаме.
В лихие и демократические девяностые Шендерович едва не написал сценарий к какому-то "кооперативному фильму" на бандитские деньги.
"Через какое-то время я получил аванс, оказавшийся впоследствии окончательным расчетом. Суммы не помню (время было девальвационное, и счет шел на миллионы) – хорошо помню, однако, способ оплаты: посланец инвесторов занес деньги мне на дом в полиэтиленовом пакете с надписью «Мальборо». Это был детинушка в майке, под которой угадывалась мощная и хорошо напрактикованная мускулатура. Он с выгрузил дензнаки прямо на кухонный стол и предложил их пересчитать. Будучи в предынфарктном состоянии от присутствия этого субъекта на своей жилплощади, я только спросил, где расписаться за получение.
Браток посмотрел на меня как на тяжелобольного".
Впрочем, фильм так и не сняли. Зато в Питере в то время снимали совсем другое кино.
"В маленький порт в Питере входил корабль из Роттердама – со спиртом. Одновременно туда же подъезжала милицейская машина с мигалкой. Таможня, санитарная служба и пограничники резко слепли. Спирт сгружался на ментовскую машину и в полной безопасности отбывал в сторону дальнейшего товарооборота, а кораблик тихо выходил из маленького питерского порта и через пятнадцать минут торжественно заходил в большой порт того же славного города – уже совершенно официально. И – без спирта. Самым квалифицированным матросом на этом «летучем голландце» был продвинутый юноша, специалист в области компьютерных технологий. Благодаря ему, корабль, вышедший из Роттердама с документами на спирт, в Петербург приходил с этими же документами, но безо всяких следов спирта. А Владимир Владимирович Путин как раз всем этим руководил… Я имею в виду: внешнеэкономическими связями Санкт-Петербурга. Потом он стал президентом России, а эти времена начали называться – «лихими девяностыми».
Доклад Марины Салье и всё такое...
А потом наступила благословенная стабильность.
"Березовский, говорят, был неприятно удивлен арестом Гусинского и даже заметил президенту России, слепленному его собственными руками: мол, это уже лишнее…
— Вы же сами просили на него наехать! — удивился президент.
— Да, но я не просил сажать, — возразил олигарх.
— У нас такая технология, — пожал плечами президент".
И технология эта успешно "перешла" с олигархов на простых людей.
Таковы основные жизненные вехи нашего террориста.
Особо опасный субъект, матерый экстремистище.
А деревня Гадюкино у нас сейчас в размерах седьмой части суши.
Оценили 2 человека
6 кармы