Великие нации

Если великий народ не верует, что в нем одном истина (именно в одном и именно исключительно), если не верует, что он один способен и призван всех воскресить и спасти своею истиной, то он тотчас же перестает быть великим народом и тотчас же обращается в этнографический материал, а не в великий народ. Истинный великий народ никогда не может примириться со второстепенною ролью в человечестве, или даже с первостепенною, а непременно и исключительно с первою (Ф.М. Достоевский, "Бесы").

Все великие нации считают свою идею наивысшей. Нация может прекрасно сознавать, что она в данном отдельном столкновении не права, и в то же время может чувствовать себя исторически правой. Англичане покорили буров силою и лишили их независимости - и в этом частном случае добросовестный англичанин может признать свою неправоту. Но он скажет: это было неизбежно для господства Англии в мире, а господство это необходимо не только для Англии, но даже для самих покоренных. Англичане несут цивилизацию, порядок, уничтожают бессмысленные стены, разгораживающие народы, и т. д. Великая идея требовала жертвы; это жаль, но зато впоследствии самим же бурам будет лучше... Совершенно то же самое уже говорят американцы. Но совершенно то же самое скажет каждый русский, сознающий идею своего великого Отечества, носящий ее в своем уме или сердце. Казанские стены взлетели на воздух при чтении евангельских слов "и будет едино стадо и един Пастырь", и то чувство, которое заставило летописца отметить это знаменательное совпадение, живет в сердце русского. И когда перестанет жить, это будет только значить, что Россия умерла для человечества! (Л.Тихомиров, "О смысле войны").

Два титана русской мысли.