Потерянный выход

Если не одумаемся, то в скором времени в России не останется русских.

В минусах. С годами все чаще задумываешься о будущем. Не столько о своём (да и какое оно у хоть и относительно молодого, но пенсионера?), а детей и еще больше внуков. И честно глядя правде в глаза, начинаешь понимать, что «спасибо» за него они нам вряд ли скажут.

И дело не в том, что свою жизнь мы, порой, проживаем так, что наследникам толком нечего и завещать. Сам порядок вещей, законы, порядки, наше окружение лет через 20 изменятся кардинально и самое богатое наследство превратится со временем в груду битых черепков.

Разве мы не видим, что происходит? Полным ходом идёт депопуляция народа с заменой его населением, рука об руку со всё ускоряющейся его деградацией. Да-да, я о великом русском народе-Богоносце, народе-победителе, к которому сам принадлежу. И продолжаю этим гордиться, между прочим, не желая ни под каким видом уезжать из России. Но происходящее не может не беспокоить и настораживать.

Мы вымираем ускоренными темпами: наши мужчины занимают первое место в мире по суицидам, женщины, несмотря на принимаемые меры, продолжают массово убивать своих детей за наши же деньги, а молодежь все больше стремится уехать за границу. Разве можно это не брать в расчёт строя планы на будущее?

Вот и Счетная палата официально признает: «На 1 сентября 2019 года с начала года количество россиян сократилось на 52,5 тыс. человек. С января по август в России родилось 994,3 тыс. человек — на 83,8 тыс. человек меньше, чем за аналогичный период прошлого года. В этот же период в стране умерли 1,2 млн человек. Миграционный прирост компенсировал естественную убыль населения на 76%. Ускоряющаяся четвертый год подряд естественная убыль населения создает существенные риски для реализации национальной цели по обеспечению устойчивого естественного роста численности населения РФ».

Забойная русофобия. Но есть ведь и другой демографический фактор, который тоже нельзя закамуфлировать никакими Днями народного единства или заменить «Русскими маршами». Из головы не выходит, например, убийство как раз в нашем районе группой пьяных таджиков русского спортсмена Сергея Чуева, или зарезанный ещё раньше разъяренными армянами спецназовец Никита Белянкин, который тоже вступился за избиваемого соотечественника. Самое печальное в этих конфликтах, что в многомиллионной Москве не нашлось никого из русских или хотя бы неравнодушных россиян, кто мог бы вступиться уже за них.

Можно вспомнить демарш киргизского посольства в ответ на справедливую критику в передаче Андрея Малахова виноватого в убийстве москвича водителя – уроженца Киргизии. И похожий на оправдание лепет телеведущего при полном игнорировании темы обычно таким говорливым нашим МИДом. Киргизы мне особенно близки, потому что недавно я узнал, что наш новый участковый – этнический киргиз старший лейтенант российской полиции Тынтычбек (кажется так) Сатикеев.

Освежил тему совсем недавний демарш профессора Федерального государственного вуза - ВШЭ азербайджанца Гасана Гусейнова, во всеуслышание назвавшего «клоачным и убогим» мой родной русский язык. Он, по-моему, даже не извинился… И это несмотря на прямое заявление Президента России в защиту русского языка! Это, похоже, становится нормой. Нормой, спроецированной в будущее.

Но даже если абстрагироваться от всех этих роящихся где-то в стороне от нас межнациональных и демографических конфликтах и кризисах с соответствующей подоплёкой, никуда не деться от своего дома.

Россия в проекции лестничной площадки. И вот тут я расскажу свою историю, которая завтра может стать типичной для многих других москвичей. В нашем новом доме, где я проживаю с женой, взрослой дочерью, её мужем и кошкой, на лестничной площадке находятся еще три квартиры, все они приватизированы и сдаются в аренду. Соседи слева – уроженцы Северного Кавказа, многодетная дружная семья. Соседи слева – уроженцы Средней Азии: сколько их там живет мне выяснить так не удалось, так как я видел там постоянно разных людей разного возраста. Возможно об этом лучше расскажет наш участковый. Но я его не спрашивал.

Наконец, сосед через стенку. Рома. Молодой парень лет 25. Своё жилье он превратил в подобие блат хаты, притона и как сейчас говорят в молодёжных кругах «вписки». Входная дверь обклеена всякими дурацкими стикерами, которые в изобилии продаются на каждом углу - разрешающие на данной территории все мыслимые и немыслимые запреты. По вечерам за стеной часто звучала громкая музыка и удалые голоса. Правда до установленного законом времени, так что поводов жаловаться участковому у меня не было. Вот собственно и всё, что я знал про моих соседей. Я как-то до определенного времени не придавал этому значения, ведь, увы, в нынешних городах люди годами, десятилетиями живут, не общаясь с соседями по площадке.

Но однажды рано утром нам в дверь позвонили. Заплаканная, перепуганная и растрепанная девушка в дверях просила помочь донести до машины «Скорой помощи» кого-то на носилках. Плохо соображая, одевшись, я высочил на площадку. Плачущая девушка оказалась из Роминой квартиры.

Помощь требуется кому-то из его гостей?

Зайдя через распахнутые двери, я увидел бригаду «Скорой помощи» привычно занятую реанимацией. На кровати лежало синюшное голое тело моего соседа и тезки, которого я узнал не сразу. Как я понял, у парня произошел наркотический передоз. Глаза в закате, в рот вставлена какая-то медицинская трубка, пульс едва прощупывается. А на полу кальян. Врач деловито заполняла какие-то документы, её напарница разворачивала носилки. Нужен был еще хотя бы один мужчина и девушка побежала к соседям. Азиаты не открыли, зато скоро мы вместе с Магомедом – соседом слева и ровесником Ромы заносили его в лифт.

Пароль: безотцовщина. Тело загрузили в машину, и она под вой сирены умчалась. Мы молча, думая каждый о своем, поднялись с Магомедом в лифте, сухо попрощавшись. Вот тут я и увидел апокалиптическую картину недалёкого будущего, развернувшуюся перед моим мысленным взором - нашу площадку, как макет России второй половины 21-го века. Которую населяют стареющие и бездетные аборигены, не желающие рожать детей и предпочитающие брать от жизни всё и сразу, не вставая с постели. А нашу в прошлом землю, по-хозяйски освоив, делят между собой уроженцы кавказских республик: семейные и многодетные, определенно знающие: чего они хотят в этой жизни и стремящиеся к этому.

С ними конкурируют не менее плодовитые, но более от нас закрытые наши среднеазиатские соседи. Их понять еще сложнее, но у них есть преимущество – на их стороне не просто закон, но и МВД (наш участковый к тому времени, наверняка станет, если не министром, то его замом), прокуратура, другие следственно-надзорные органы, а также поликлиники, больницы, школы – те организации, где уже сегодня мы встречаем таких специалистов пока больше, правда, в качестве уборщиц и грузчиков. Но время-то идёт. И работает оно на тех, кто точно знает зачем он живет и почему приехал в эту страну.

Позволю себе представить, о чем Магомед говорил с родителями и братьями, вернувшись домой. Быть может, о том, что ещё одним русским стало меньше и всё идет так, как им говорил в мечети имам. Но скорее всего, по-человечески и по-соседски посочувствовали: и отец сказал детям, что-то типа «не делайте так, как этот русский парень». Хорошо им, есть кому сказать такие слова!

Был ли такой отец у Ромы? Судя по нашей статистике, вряд ли, ведь в России треть детей, включая мальчиков, рождается мамами одиночками, еще треть в возрасте до 16 лет теряет отцов в основном в следствии разводов и алкоголя. И без того печальная статистика усугублена тем, что 85 процентов из этих двух третей молодых людей страны – русские! И тёзка явно среди них.

Многодетный выход. Но не хочется завершать такими пессимистическими размышлениями свой очерк, вгонять себя и читателей в печаль и уныние, ибо они, как говорил Оптинский старец Амвросий – мать многих грехов. Есть ли в данной ситуации спасительный свет в конце тоннеля, а вместе с ним и будущее, которое на самом то деле принадлежит Богу?

Какое оно при оптимистичном раскладе? Ответ и рецепт у каждого, безусловно, есть свой. А я хочу рассказать о своем. Каждое воскресение в нашем храме я наблюдаю одну и ту же картину. Две пожилые женщины и средних лет парень привозили на машине к церкви старенького дедушку. Усаживают в коляску и завозят в храм. Батюшка исповедует его и приобщает Святых Даров. Отбросив земные измерения и долгие рассуждения (ведь на этом не заканчивается забота о нем близких), спросим себя: разве не в этом смысл жизненных устремлений христианина в будущее – в слиянии его со Христом?!

К сожалению, подобной картины я больше нигде не наблюдаю. И не потому что у нас мало инвалидов, а потому что из оставшейся одной трети воспитанных отцами детей едва ли десятая часть способна на такое в настоящее время подвижничество. Очевидно же, что сам этот беспомощный старичок правильно воспитал своих детей и внуков, и сегодня наслаждается их любовью, всеобщим вниманием и уважением. Всем желающим прожить долго и счастливо надо просто вспомнить старый, но верный рецепт, данный Богом еще в Ветхом Завете: чтить отца и мать своих. И таким Господь уже за это обещает многая лета!

Вот та подсказка, тот конец нити из волшебного клубочка, которой узкой и тернистой, но отнюдь не сказочной тропинкой приведет нас в Царствие Небесное! И тут я понимаю, что у меня есть такой шанс, есть такая ниточка! Ведь помимо живых родителей, которые, конечно, нуждаются в моем к ним большем внимании, есть у меня и две внучки – дети второй, живущей отдельно старшей дочери. И на их лестничной площадке тесно от колясок и детских велосипедов, потому что соседи такие же молодые и многодетные. Вот в этом и наш шанс на спасение и изменение столь неуютного грядущего будущего. Воспользоваться которым пока не поздно всем унывающим и желаю!

Роман Алексеевич Илющенко, подполковник запаса, член Союза журналистов Москвы, религиовед, пока дважды дед