Начало 30 сентября 2015 года ближневосточной операции российских военно-космических сил, успехи сирийской правительственной армии в борьбе с так называемым «Исламским государством» (запрещённая в России террористическая организация) и иными радикальными вооружёнными группировками ознаменовали качественно новую ситуацию на Ближнем Востоке в целом. Породив большой переполох у тех, кто уже предвкушал неизбежное, как им казалось, падение Дамаска,решения российского руководства стали безальтернативными также и с точки зрения обеспечения национальной безопасности нашей страны на дальних рубежах. Захват террористическими бандами крупной арабской страны означал бы их неминуемую экспансию, с использованием «турецкого коридора», в сторону российских границ с перспективой переноса боевых действий на территорию нашей страны.
При этом ближневосточный кризис будет ещё длительное время оказывать серьёзное влияние на внутрироссийскую повестку дня, включая вопросы межэтнических отношений и конфессионального диалога. Уже сегодня острота имеющихся проблем в полной мере осознаётся представителями экспертного сообщества, свидетельством чему стал, в частности, выход в свет в начале 2016 года коллективной монографии Института национальной стратегии «Неединая Россия. Доклады по этнополитике», содержащая подробное изложение «миграционного вопроса» в России, а также карту этнорелигиозных угроз на территории нашей страны.
До последнего времени «игиловская» сеть, отличающаяся серьёзным размахом работы в виртуальной и реальной среде, работала преимущественно на отток из страны специфического контингента и переориентацию внимания «сочувствующих» на дела ближневосточного региона. Однако по мере того как боевики будут терпеть поражения и изгоняться из Сирии, вектор её усилий может измениться в сторону организации самостоятельной работы «местных ячеек».
В пользу этого предположения свидетельствуют и данные Национального антитеррористического комитета, согласно которым в течение прошлого года в России к суду было привлечено свыше 800 человек (включая 22 вербовщиков), вернувшихся в страну и причастных, по данным правоохранительных органов, к деятельности международных террористических организаций. Заместитель главы аппарата НАК Евгений Ильин сообщил, что из 26 лидеров бандгрупп, присягнувших «Исламскому государству» в 2015 году были ликвидированы 20 человек. Немало выходцев из различных регионов России проходило боевую подготовку в лагерях запрещённой в России террористической организации «Джебхат ан-Нусра».
Хлынувший в Европу поток беженцев (при, как минимум, организационном содействии ряда внешних структур), вполне возможно, станет фактором радикализации местных мусульманских общин. В этой связи можно предположить, что ситуация с безопасностью в Европе будет ухудшаться и далее. 11 сентября 2015 года стало известно о перехвате греческими властями корабля, перевозившего под видом пластиковой мебели для лагеря сирийских беженцев контейнеры с американскими патронами и турецкими карабинами. Таким образом, вслед за молодыми, здоровыми, хорошо обученными боевиками, переправляемыми в Европу под видом «беженцев», следуют вполне ожидаемые сюрпризы (не застрахована от них, несмотря на вполне оправданное укрепление мер внутренней безопасности, и наша страна).
При этом сложно предположить, что в таких странах, как, например, Германия и Австрия, службы безопасности работают неэффективно. Периодически их представители выступают с тревожными заявлениями, однако, скорее всего, речь идёт об утрате государственными органами субъектности в принятии решений, и теперь вовсе не им решать, из каких стран принимать беженцев и в каком количестве.
Речь не только об американской системе «Эшелон» и других структурах, плотно удерживающих европейские страны под неусыпным контролем. Например, некоторые заявления турецких официальных лиц позволяют предположить, что ранее обещанное Анкаре европейское денежное вспомоществование в размере 3 млрд. евро их уже не устраивает, и счёт за мифическое «спокойствие» Старого Света могут увеличить до 5 миллиардов. Или даже – до семи. И это, как говорится, только начало.
«Мы можем открыть дверь в Грецию и Болгарию в любое время и мы можем доставить беженцев на автобусах… Как вы будете справляться с беженцами, если не будет соглашения (с Турцией)? Будете их убивать?» – именно так, если верить европейским и американским СМИ, сформулировал свою переговорную позицию турецкий лидер в разговоре с лидерами ЕС. Как говорится, без комментариев; заметим только, что о каких-либо ответных мерах (которые, между тем, лежат на поверхности) так называемые европейские лидеры не заикаются вовсе – очевидно, опять-таки вследствие упомянутого выше полного отсутствия внешнеполитической субъектности.
В этой связи решение российских властей приостановить действие безвизового режима с ближневосточной страной, стремящейся регулировать новое «великое переселение народов», а также ряд других мер по ограничению активности турецких партнёров на российской территории, выглядят более чем своевременно. «Для России, как и для многих стран европейского ареала, главной головной болью стала… своего рода молекулярная война, не имеющая отчётливых линий фронта», – справедливо отмечают авторы вышеупомянутой монографии. И для России, которой также угрожает раскол общества по цивилизационному признаку, важно не повторить ошибок «европейских партнёров», позволяющих широкому спектру внешних игроков манипулировать чувствительными вопросами собственной безопасности.
Так называемый «арктический маршрут» переправки мигрантов с Ближнего Востока не обошёл Москву и некоторые другие российские регионы, и этим проблемы отнюдь не исчерпываются. Интересно также, что в минувшем ноябре национальный состав мигрантов с Ближнего Востока через Мурманскую область качественно изменился. В частности, сирийцев, отличающихся относительно высоким уровнем образования, среди мигрантов почти не осталось: их сменили граждане Афганистана и ряда других стран от Бангладеш до африканской Республики Того…
Террористические акты во Франции стали своего рода отправной точкой нового этапа давления на европейское общественное мнение. Особенно отличаются здесь крупные американские и отчасти британские СМИ, запугивая европейцев грядущей «гибелью Европы» – либо под ударами могущественного, трудноуловимого и вездесущего «Исламского государства», либо со временем под напором мигрантов, зазываемых в Европу в значительной степени стараниями англосаксонских информационных ресурсов и социальных сетей.
Грамотно используя приёмы маркетинговой культуры, европейцев пытаются убедить в том, что власти их стран, по большому счёту, бессильны в борьбе с радикальным исламизмом. The Wall Street Journal рекламирует «технологическую продвинутость» боевиков, которой спецслужбы стран Европы якобы ничего не могут противопоставить. «ИГИЛ – одна из самых технологически подкованных экстремистских группировок. Её советы последователям включают в себя восьмиминутный ролик, опубликованный на арабском языке, в котором обсуждаются средства слежения враждебных ему государств и то, как можно прослушивать телефон. Руководства также включают в себя советы по поводу марок электронного оборудования, которое представляется ненадежным». Впрочем, странно предполагать иное – особенно если не забывать, на чьих серверах находятся пропагандистские «шедевры» террористов, мастерили которые явно не бывшие офицеры армии Саддама Хусейна и явно не в песках Месопотамии. Не говоря о том, что «Корпорация по управлению доменными именами и IP-адресами», способная оперативно отключить от Интернета целые страны и регионы (как это было сделано, например, по отношению к Северной Корее), такжерасположена в США.
В аналитических работах российских авторов, посвящённых феномену так называемого «Исламского государства» (в частности, в докладах Кавказского геополитического клуба и Российского института стратегических исследований) приводятся факты прямого и косвенного содействия со стороны американцев и их региональных союзников боевикам орудующих в Сирии террористических группировок. Завербованные в американских тюрьмах и прошедшие тренировочные лагеря ЦРУ в Иордании, террористы «ИГ» и смежных группировок должны были дестабилизировать неугодное Вашингтону и его союзникам правительство Сирии. Контролируя обширные территории в Сирии и Ираке, представители радикальной вооружённой оппозиции совершают массовые преступлениях против человечности.
Несмотря на утверждения США и их союзников о своей борьбе против террористических групп, в реальности именно благодаря их политике они стали важным фактором ближневосточной политики. Постоянно появляются новые доказательства, в том числе наличие в составе сил воздушного охранения боевиков вертолётов «Кобра», а также вряд ли случайный всплеск террористической активности в тех регионах Сирии, где замечено присутствие сотрудников американских «гуманитарных» миссий. В последнее время в этом контексте всё чаще упоминается приграничный с Турцией и Ираком сирийский регион Хасеке, населённый арабами, курдами и христианами-ассирийцами.
При этом в самом Ираке де-факто демонстрируется нежелание делать что-либо для борьбы с «ИГ» всерьёз: генерал Винсент Стюарт, к примеру, доложил в конгрессе о том, что Мосул в этом году освобожден от боевиков не будет. При этом «частные» военные компании активно действуют в регионе. Недавно пришло сообщение о гибели очередного американского наёмника (ливанского происхождения), имеющего отношение к небезызвестной структуре Blackwater – на этот раз на территории ставшего объектом саудовской экспансии Йемена.
«Поистине реалии XXI века подтверждают, что экстремистский исламский импульс слишком часто имел неисламское происхождение», – отмечает доктор исторических наук Наталья Нарочницкая. Несмотря на некоторую активизацию «фасадной» риторики, каких-либо признаков отхода США от сотрудничества с радикальными террористическими организациями и с союзниками, открыто поддерживающими террористов, нет и не предвидится. По мнению главы российского парламента Сергея Нарышкина, действия и политика так называемого западного блока во главе с Вашингтоном по смене неугодных правительств являются главной причиной и роста терроризма, и глобального миграционного кризиса в ближневосточном регионе.
Вопрос о том, как могут США и их региональные союзники, с одной стороны, якобы воевать с террористами, а с другой – финансировать и вооружать их (особо этого и не скрывая, примеры чего будут представлены ниже), вразумительного ответа не имеет и иметь не будет. Вероятно, какие-то договорённости, теоретически, если и возможны, однако использоваться они будут исключительно с целью позволить боевикам накопить силы. Международный терроризм как был, так и будет оставаться средством реализации конкретных геополитических и экономических интересов. Например, трудно не согласиться, что крушение российского самолёта над Синаем стало болезненным ударом для Египта, недавно запустившего вторую ветку Суэцкого канала и демонстрировавшего понимание позиции Москвы по актуальным вопросам региональной безопасности.
Несмотря на замороженные контакты с НАТО, военные ведомства ряда стран Западной Европы предпринимают шаги по восстановлению взаимодействия с Минобороны России. Однако перспективы создания широкой антитеррористической коалиции вряд ли возможны, и Россия будет продолжать действовать в максимально неблагоприятной среде – хотя бы потому, что следствием российской военной операции стал серьёзный ущерб действующим в Сирии протурецким, прокатарским и просаудовским группировкам. Об этом свидетельствует и активизировавшаяся антироссийская риторика ангажированных странами Запада и монархиями Персидского залива и так называемых «правозащитных» организаций, в том числе аффилированных со структурами ООН, а также неприкрытый акт агрессии со стороны Турции, имевший место 24 ноября 2015 года. Более того, по данным западных источников, американские системы вооружений используются для убийств российских военнослужащих в Сирии, как это произошло начале февраля 2016 года в северной Латакии.
В этой связи вовсе не удивительно, что адресованное Москвой западным «партнёрам» предложение создать в столице Иордании Аммане консультативный центр по взаимодействию в Сирии встретило вполне логичный отказ. Таким образом, ни о каких координационных механизмах, не говоря уж о более плотном взаимодействии, речи не может идти в принципе, о чем неоднократно заявляли в Пентагоне. Так называемая «коалиция» во главе с США избегает диалога с Россией по действиям в Сирии, предпочитая выдвигать против Москвы необоснованные обвинения, говорит министр иностранных дел РФ Сергей Лавров: «К сожалению, наши партнеры предпочитают уже четыре месяца, начиная с сентября, продолжать повторять абсолютно необоснованные обвинения, избегать практического диалога, к которому мы приглашаем с самого начала. Конечно, это подозрительно и вызывает вопросы о реальных целях коалиции».
Несмотря на призывы Москвы к объединению усилий по борьбе с группировкой «Исламское государство», Евросоюз и США продлили санкции против России на полгода. Соответствующее решение принято в ходе встречи в ноябре 2015 года в Анталье Барака Обамы, Ангелы Меркель, Дэвида Кэмерона, Маттео Ренци и Лорана Фабиуса. Собеседники The Wall Street Journal отмечали, что Германия, Франция и Великобритания не намерены отказываться от поддержки Украины ради российской помощи в Сирии. Робкие заявления отдельных отставников и региональных руководителей (например, Баварии) общей картины не меняют. Ангела Меркель, только с октября 2015 года проведшая шесть встреч с президентом и премьер-министром Турции, 8 февраля в Анкаре полностью поддержала Эрдогана, демонстративно раскритиковав действия России в Сирии.
Пентагон не планирует более тесной координации с Россией в Сирии, сообщил журналистам представитель Пентагона Джефф Дэвис: «Изменений здесь нет». Таков ответ американской стороны на сообщения о возможном сближении (вплоть до формирования неких координационных механизмов) подходов Москвы и Вашингтона в сирийском вопросе, прошелестевшие по кулуарам Мюнхенской конференции по безопасности.
Таким образом, следование групповым и корпоративным интересам, приверженность идеологическим догмам и антироссийским фобиям остаётся неизменным приоритетом перед различного рода абстракциями; коалиции формируются не на основе принципов международного права, а исходя из общности политических и экономических интересов даже не столько конкретных государств, сколько выступающих от их имени элитных групп. И здесь вряд ли уместно предлагать широкой аудитории смотреть на ситуацию через «розовые очки», как это пытаются делать, в том числе, комментаторы «топовых» российских телеканалов…
В настоящее время в Сирии продолжается война всех против всех, причём за конкретными группировками и отдельными бандами стоят внешние спонсоры различного уровня. Перенос женевских консультаций, эффективность которых изначально находилась под большим вопросом, на 25 февраля, неожиданностью не стал. «Оппозиционеры», включая террористов из группировок «Джейш аль-Ислам» и «Ахрар аш-Шам», пытаются выдвигать неприемлемые условия и абсурдные ультиматумы, очевидным образом рассчитывая использовать переговорный процесс в качестве передышки и в целях накопления сил перед очередным витком военных действий, как это неоднократно имело место в предшествующие годы.
Поддержанная саудитами делегация непримиримой вооружённой оппозиции твердила о неких предварительных условиях, добиваясь односторонней приостановки Сирийской арабской армией боевых действий без каких-либо встречных обязательств со стороны боевиков. Военные провокации на границе с Сирией и на земле, и в воздушном пространстве (вплоть до планов открытого вторжения в соседнюю страну) остаются повседневной практикой турецких властей. Один из представителей так называемого «Высшего переговорного комитета» откровенно признавал: «Мы здесь не для переговоров, а для того, чтобы выяснить намерения режима».
Срыв переговоров стал исключительной «заслугой» террористов и их покровителей в Вашингтоне и Анкаре, Дохе и Эр-Рияде. Очевидно, что позитивные подвижки в процессе политического урегулирования спровоцированного извне сирийского кризиса больше зависят не от подковёрных интриг в Женеве, а от того, что происходит на полях сражений, в воздухе и на земле. «Российские авиаудары не будут прекращены, пока мы реально не победим террористические организации: ИГИЛ, «Джебхат-ан-Нусру» и подобные им. Не вижу оснований для прекращения этих ударов», – прямо заявил глава внешнеполитического ведомства России Сергей Лавров.
Поддержанный Россией в полном соответствии с нормами международного права, официальный Дамаск всё больше обретает уверенность в своих силах. В свою очередь, его противники, действуя в интересах спонсоров и продолжая упорно срывать мирные переговоры, рискуют полностью лишиться остатков какой-либо поддержки внутри страны (если она, конечно, когда-то существовала вообще, не будучи обусловленной внешней помощью «борцам с режимом Асада»).
В настоящее время сирийская правительственная армия ведёт операции по освобождению различных регионов страны, в том числе находившихся под контролем наводнивших страну вооружённых банд начиная с 2011-2012 годов. После успехов в северо-западной провинции Латакия и южной провинции Дера`а основные события разворачиваются в провинции Алеппо, а также на западных подступах к территориям, оккупированным террористическим «Исламским государством». Так, подразделения правительственной армии вышли к границе провинции Ракка. По словам главы сирийского государства, главной задачей наступления армии на Алеппо является не взятие города под полный контроль, а разрыв линий снабжения с соседней Турцией, благодаря которым орудующие в этой провинции террористы пополняют свои запасы. В первых числах февраля правительственные войска и отряды ополчения прорвали блокаду расположенных на севере провинции Алеппо городов Аз-Захра и Нубель (около 70 тысяч жителей, в основном шиитов), что позволило овладеть ключевыми путями снабжения террористических банд с турецкой территории.
Источник: edmaps.com
В противоположность утверждениям враждебной пропаганды,абсолютное большинство представителей всех этноконфессиональных групп страны (включая тюркоязычное население северо-западных районов Сирии и суннитов) не в меньшей степени заинтересовано в освобождении от пришельцев с севера, сеющих в стране смерть и разрушения. Согласно некоторым оценкам, поставки вооружений и военной техники террористическим бандам в Сирии осуществляются в том числе со складов турецкой армии (подобные поставки имели место в середине 1990-х – начале 2000-х годов в Азербайджан и Грузию, подпитывая эскалацию враждебных действий против Нагорного Карабаха, Южной Осетии и Абхазии).
Задействование кавказских конфликтов как фактора отвлечения внимания Москвы с ближневосточного направления, вполне возможно, может стать очередным «острым блюдом» турецкой внешнеполитической «кухни». Комплексная проверка боеготовности частей и соединений российской армии, дислоцированных на Северном Кавказе, в Причерноморье и приграничье c Украиной предполагает отработку вариантов быстрого реагирования на возможные вызовы с южного направления. Дислоцированные в Армении, Южной Осетии и Абхазии постоянно модернизируемые российские базы, Каспийская флотилия и Черноморский флот призваны обеспечить безопасность и стабильность в Черноморско-Кавказско-Каспийском регионе.
С другой стороны, в Анкаре и Баку высказывались мнения о недостаточности заключённого в августе 2010 года азербайджано-турецкого Договора о стратегическом партнёрстве и взаимопомощи и о необходимости более глубоких форм военной интеграции (с прицелом в том числе и на силовое решение карабахского вопроса). Но в ситуации, когда любая вспышка войны в Карабахе будет восприниматься Москвой как следование в русле интриг Реджепа Тайипа Эрдогана и Ахмета Давутоглу, может ли официальный Баку позволить себе сделать шаг в неизвестность, окунувшись в тёмные воды сомнительных турецких замыслов? Деструктивный «турецкий фактор» сближает кавказские, балканские и ближневосточные конфликты, предопределяя в качестве ключевого компонента их решения обеспечение безопасности сопредельных с Турцией государств и народов (не исключая и те, которые позиционируются в качестве «стратегических союзников» Анкары).
29 января 2016 года в Москве в ходе переговоров глав военных ведомств России и Сирии обсуждались вопросы двустороннего сотрудничества и координации совместных усилий в борьбе против оккупировавших обширные территории террористических группировок. В начале февраля состоялся визит в Москву советника Верховного лидера Ирана аятоллы Хаменеи, многолетнего министра иностранных дел Али Акбара Велаяти, в ходе которого не мог не обсуждаться также и сирийский вопрос. Иранский представитель заявил о предпосылках к созданию альянса, в частности, между Исламской Республикой Иран, Россией и Сирией. По мнению Велаяти, «Россия и Иран являются основными игроками в области регионального сотрудничества». Что касается переговорного процесса, то в Иране справедливо считают: «Нецелесообразно прекращать огонь и давать террористам с еще большей силой начинать свои операции. Пока террористы не сложат оружие говорить о прекращении огня нецелесообразно».
Кроме того, невозможно не заметить причинно-следственных связей между работой кораблей Каспийской флотилии и Средиземноморской эскадры по позициям террористов ракетами «Калибр-НК» и спешными вояжами в Москву наследного саудовского принца Мухаммеда бен Сальмана и катарского эмира Тамима Аль-Тани. По мнению Сергея Лаврова, ключевым компонентом достижения режима прекращения огня является перекрытие контрабанды сквозь турецко-сирийскую границу, через которую идёт подпитка боевиков и без пресечения которой сложно рассчитывать, что действительно режим прекращения огня сможет состояться.
Конечно, обрушение антиасадовского «северного фронта» может побудить Анкару к очередным провокациям на грани безумия, обречённым, однако, на провал. 2 февраля Турция вошла на территорию Сирии, начав чертить, невзирая на протесты местных жителей, новую пограничную линию. К настоящему времени на северной границе Сирии боевиками террористических группировок и турецкой армией сооружены крупные укрепрайоны, о чем говорится в письме временного поверенного в делах Сирийской Арабской Республики при ООН Мунзера Мунзера на имя генсека организации Пан Ги Муна.
Согласно документу, в декабре 2015 года механизированные подразделения турецкой армии проникли на территорию Сирии, «проследовав в направлении деревни Дайр-Гусн (округ Джавадия), деревни Бустан (область Маликия), районов округа Абу-Расин (область Рас-эль-Айн) и территории к северу от деревень Амана и Шейх-Мансур (округ Дирбасия)». О долговременных целях вторжения свидетельствуют данные о возведении захватчиками на сирийской территории фортификационных сооружений: «В частности, в районе города Харим на севере провинции Идлиб турецкие военные «вырыли траншеи шириной 4 м и глубиной 8 м». А в городе Рас-эль-Айн и его окрестностях (провинция Аль-Хасеке) «возвели стены высотой до 6 м».
12 февраля, в момент раздачи российского гуманитарного груза, турецкая артиллерия обстреляла из артиллерии приграничный армянонаселённый сирийский город Кесаб, и подобные провокации имеют отнюдь не единичный характер. Не менее скандальными выглядят заявления премьер-министра Ахмета Давутоглу о намерении всячески противодействовать занятию отрядами народной самообороны Сирийского Курдистана находящегося под контролем боевиков приграничного города Азаз, подкрепляемые обстрелами соответствующего района. По данным турецкого политика Мухаммада Али Адибоглу, оружие и военная техника бандформированиям в Сирию в настоящее время перебрасывается транспортной авиацией из стран Залива через Искендерун и далее через пограничный пункт вблизи селения Ар-Рейхания.
Осуществляется масштабная переброска военной техники от границы греко-турецкой границы в Восточной Фракии на сирийский рубеж. Речь идёт о более чем 1 тысяче единиц техники, что составляет почти четверть всех сил турецкой 1-й армии (включая самоходные артиллерийские и ракетные установки, БМП, танки «Леопард»). В приграничной зоне сосредоточено уже 54 тысячи солдат – около одной шестой части штатного состава сухопутных войск Турции. Кроме того, на территории Сирии пока ещё действует более тысячи вооруженных антиправительственных групп, включающих более 70 тысяч человек, зачастую иностранных наёмников, что позволяет говорить не только о гражданской войне в Сирии, но и о де-факто внешней интервенции. Согласимся, инструментарий отнюдь не новый…
Предполагаемая интервенция турок в Сирию может быть связана с непосредственной угрозой падения городов Аззаз и Джераблус, что означает потерю связи с боевиками Идлиба и Алеппо, а также крах давней идеи Р. Эрдогана о «бесполётной зоне» на севере Сирии. Напомним, согласно «гениальной» задумке турецких стратегов, в ней концентрировался бы и на европейские деньги накачивался специфический контингент с целью его использования по мере необходимости в широком диапазоне – от той же «старушки Европы» до Кавказа и Центральной Азии.
Не является секретом Полишинеля то, что речь идёт о головорезах, пытающих и убивающих мирных жителей вне зависимости от их национальной либо конфессиональной принадлежности. Можно предположить, что настойчивые попытки Эрдогана связаться с Москвой могли быть связаны именно с этим безумным проектом, реализации которого мешает российская группировка в Сирии (при некоторой отстранённости американских союзников от этой предельно опасной авантюры, неизбежным следствием которой может стать прямое столкновение России и НАТО). Разумеется, обсуждать здесь нечего, и любое вторжение в Сирию будет оценено адекватным образом.
10 февраля представитель сирийской вооружённой оппозиции Салим аль-Муслат выразил надежду, что президент США Обама способен остановить российские авиаудары, не уточнив при этом, каким образом тот способен это сделать. 12 февраля в ходе заседания контактной группы по Сирии в Мюнхене была достигнута некая договоренность о немедленном начале процесса деэскалации с перспективой окончания боевых действий. Министр иностранных дел Германии Франк-Вальтер Штайнмайер специально оговорился: это, мол, не означает, что «Исламское государство» и «Джебхат ан-Нусра» смогут использовать эту паузу в собственных целях, чтобы увеличить свое влияние в Сирии.
Впрочем, с учётом прежней практики, выглядит это неубедительно, и дальнейшая судьба Ближнего Востока будет решаться не в Женеве, а прежде всего под Алеппо и в других районах, которых ещё только предстоит освободить от террористов. Очередной попыткой оттянуть неизбежное выглядит заявление главы британского МИДа Филипп Хаммонда о начале доставки гуманитарной помощи в Сирию в течение одних-двух суток. В свою очередь, заместитель министра иностранных дел России Геннадий Гатилов призвал ООН усовершенствовать механизм контроля за доставкой гуманитарной помощи в Сирию, чтобы не допустить ее попадания в руки радикальных группировок. В настоящее время специальные агентства ООН, обеспечивающие наблюдение за доставкой гуманитарной помощи в Сирию, не справляются с ситуацией. Это более чем справедливо – на протяжении пяти лет сирийского конфликта были налажены «эффективные» схемы, благодаря которым гуманитарная помощь попадала прямиком к террористам, усиливая их не только их военный, но и политический потенциал.
Несмотря на угрозы госсекретаря США Керри и растиражированнуюагентством Reuters поставку боевикам большой партии ракет класса «земля – земля» (при этом не скрывается, что подобного рода «гуманитарные» поставки идут через Турцию под контролем ЦРУ),сирийское руководство намерено вести боевые действия вплоть до полного освобождения от захватчиков всей территории страны.
Сложно не согласиться с арабистом Борисом Долговым, полагающим, что возможные уступки Москвы не приведут к каким-то положительным результатам и для России, и для урегулирования сирийского кризиса: «Вся эта кампания якобы по решениям гуманитарной ситуации, доставка конвоями гуманитарных грузов в блокированные населенные пункты и разблокирование всех населенных пунктов на территории Сирии – это уловка со стороны таких сил, как Турция, Саудовская Аравия, Соединенные Штаты для того, чтобы предотвратить полный разгром вооруженных исламистских группировок, которые воюют сейчас с Башаром Асадом. И эта цель сейчас ускользает от тех, кто ее продвигает. Вся кампания с прекращением огня связана с продвижением этой цели… Это та же самая технология, которая применялась в ходе минского процесса на Украине. И Россия, увы, идёт по этому же пути. Она идет на уступки, на самом деле, фактически спасая разгромленные силы своих противников. То, что произошло на Украине, пытаются реализовать в Сирии…»
Впрочем, в Москве вряд ли будут ввязываться в некие мифические «перемирия» с теми, с кем таковые невозможны в принципе. «Мы боремся против террористических групп – ИГИЛ, «Джебхат ан-Нусра» и других, связанных с «Аль-Каидой», – отмечает Геннадий Гатилов. – Удары по объектам террористических группировок будут продолжаться в любом случае, даже если удастся договориться о прекращении огня в Сирии. Ведь смысл в том, чтобы такое прекращение огня распространялось на тех, кто реально заинтересован в начале переговорного процесса, а не на террористов». В свою очередь, командование сирийской армии призвало14 февраля «каждого, кто носит оружие в районах Дера`а, Восточной Гуте, а также на востоке Алеппо ускорить процесс разоружения (для) урегулирования ситуации и возвращения к нормальной жизни».
Необходимой предпосылкой для начала политического диалога о будущем Сирии являются перемирия, заключаемые на местном уровне, пресечение поддержки наиболее крупных вооружённых банд их основными внешними спонсорами и их разоружение, установление правительственными силами надёжного контроля над границами (прежде всего, с Турцией) при безусловных гарантиях безопасности и суверенитета сирийского государства. В условиях бессилия и ангажированности международных организаций, включая так называемую «Международную группу поддержки Сирии» с участиемСаудовской Аравии, Турции и США, предоставить вышеупомянутые гарантии, наряду с легитимным сирийским руководством, способна только Россия и её подлинные, а не мнимые союзники в борьбе с международным терроризмом.
Андрей Арешев – политолог, эксперт Фонда стратегической культуры, для «Кавказского геополитического клуба»
Оценили 5 человек
6 кармы