АТАМАНЦЫ В АБИССИНИИ. - SS

В 1897 году будущий атаман Всевеликого Войска Донского Пётр Краснов служил Отечеству сотником Атаманского Лейб-гвардии полка. 14 октября 1897 г. простился со своей женой Лидией Федоровной и отправился в своё первое долгое путешествие, в Африку, в составе дипломатической миссии , возглавляемой Петром Михайловичем Власовым. В состав этой русской дипмиссии к императору Абиссинии Менелику Второму входили врачи, военные, инструктора...

Цель миссии -- укрепление своих позиций в этом африканском регионе и обеспечение морских, военных путей своего флота на Дальний Восток.

В пути Краснов вел подробный «Дневник Начальника Конвоя Российской Императорской Миссии в Абиссинии», который был опубликован по возвращении.

14 октября 1897 г. конвой выехал по железной дороге из Петербурга.

Краснова прикомандировал к миссии начальником конвоя военный министр Куропаткин. Так же в конвой вошли казаки Лейб-Гвардии Атаманского полка, Лейб-Гвардии Измайловского полка поручик К. Н. Арнольди, Лейб-Гвардии стрелкового батальона поручик Ю. В. Каховский , полковник Генерального штаба Л. К. Артамонова. Последний должен был составить военно-статистическое описание Абиссинии.

Петр Михайлович Власов родился в 1850 году и происходил из знати Войска Донского. Закончил отменно отделение Восточных языков при Новочеркасской гимназии.

13 октября 1869 года начал службу в атаманской канцелярии в Новочеркасске.

В 1873году определен в Азиатский департамент Министерства Иностранных Дел.

С 1882года на консульской работе в Персии: консул в Реште.

С 1888года - генеральный консул в Мешхеде.

Держава высоко оценила работу Петра Михайловича в Персии. Он был удостоен орденов святого Станислава 1-ой и 2-й степени, Анны 2-ой степени, а так же иностранных орденов: австрийского, французского, венесуэльского, прусского, бухарского и персидского.

А на Африканском континенте тогда наблюдалось соперничество Англии, Италии, Германии и Франции за установление влияния над независимой христианской Абиссинией (Эфиопией)...

* * *

В 1896 году 14 мая в городе Москве совершилось Священное Коронование ныне благополучно Царствующего Государя Императора Николая II Александровича и Государыни Императрицы Александры Федоровны. Для присутствования на торжествах Коронования от нашего полка ходила 1-ая сотня под командой есаула Каменнова.

Сотня эта в день торжественного въезда в Москву стояла у Петровского парка на шоссе шпалерами, а в день Священного Коронования караул от сотни, 1 взвод, стоял в Кремле, у Царя-колокола. Во время народных празднеств на Ходынском поле наша сотня была вызвана по тревоге и стала шпалерами на пути проезда Государя у Тверских ворот, потом она приняла участие и в общем параде войск, собранных в Москве.

В октябре 1897 года от нашего полка потребовали шесть человек в конвой к Российскому Императорскому посланцу, Действительному Статскому Советнику Власову, ехавшему в жаркую страну Африку, к правителю полудикого, но единоверного нам абиссинского народа — негусу Менелику. Весь конвой состоял из 20 человек: шести казаков Л.-Гв. Казачьего полка, 6 атаманцев, 3 казаков Л.-Гв. Уральской казачьей сотни, 4 артиллеристов и 1 лейб-гусара. Конвоем командовал офицер нашего полка сотник Краснов.

Ввиду того что путешествие было тяжелое и утомительное, можно было пострадать от голода и жажды, быть может, даже сражаться, защищая Императорского посланца, из полков вызывали охотников.

Много охотников вышло и из рядов наших сотен. Из них были назначены в поход трубач Алифанов, урядник Авилов (1-й сотни) и казаки Демин (1-й сотни), Кривошлыков (2-й сотни), Архипов (3-й сотни) и Крынин (4-й сотни).

Офицеры гвардейской бригады и миссии благословили конвой иконой. 14 октября все офицеры обоих полков и оба полковые командиры проводили конвой на станцию Николаевской жел. дор.

* * *

По железной дороге казаков привезли в Одессу, оттуда 19 октября морем на пароходе «Царь» в турецкую землю — Константинополь.

20 октября, вечер — первая прогулка по Константинополю.

24 октября экскурсия в Афинах.

26 октября прибытие в Александрию.

29 октября Суэцкий канал и Порт-Саид.

9 ноября прибытие в порт Джибути.

Прохаживаясь по песчаным улицам, Краснов постарался изучить обе части Джибути: левую сторону с европейскими каменными зданиями, где близ пристани стоял двух-этаж-ный губернаторский дом Леонтьева, и правую сомалийскую из хижин из дерева и глины. Обойти Джибути, писал Краснов в «ДНК», можно было за полчаса; изучение быта скрашивало убийственную скуку. Русский Конвой разбил лагерь в пяти верстах от Джибути по дороге в Харар и стал ожидать.

29 ноября. «Верблюдов!.. Верблюдов!.. Я думаю, никто так жадно не желал, не ожидал так страстно верблюдов, как мы эти дни. Ведь было сказано, что они придут в субботу, то есть сегодня, что условие заключено…, но верблюдов не было. Напрасно смотрели вдаль, принимая поднятую ветром пыль за пыль от стада, напрасно люди конвоя торопливо раскладывали багаж по тюкам, снося их в чистую площадку бивака, — верблюдов не было. Только тот поймет это страстное ожидание каравана, это стремление выбраться как можно скорее, кто просидел в бездействии целых три недели на биваке, среди песков пустыни, кто пил плохую воду, погрязал по щиколотку в песке, спал на походной кровати, накрывшись простынею, а днем изнемогал от жары, с трудом передвигаясь и увязая каждый раз в раскаленной почве, — кто делал все это, сознавая, что это даром потерянное время». Позже Краснов пришел к выводу, что в Африке можно или научиться терпению, или потерять последнее.

Только в 9 утра 1 декабря появились 104 верблюда с черными верблюдовожатыми. Следующие дни ушли на загрузку верблюдов и договоры о гонорарах проводникам. 7 декабря выступили в Харар и добирались по Сомалийской пустыне с невероятными усилиями, включая три перехода без капли воды. По пути казак Любовин заболел желудком, а в ночь на 9 декабря Краснов заблудился в пустыне, уйдя стрелять местных коз по имени диг-диг. В одиночестве и без Полярной звезды, «этого компаса северного кавалериста», Краснову стало жутко, он сел на камень и решил переждать ночь, с заряженным ружьем на случай приближения леопардов и гиен. Однако быстро понял, что в лагере его потеряют, представил, какая там будет тревога, и решил пойти по наиболее вероятному направлению (из ориентиров со всех сторон лежали совершенно одинаковые горы). Посчастливилось встретить сомалиек и сомалийцев, и с их помощью найти казаков, уже шедших разыскивать Краснова.

24 декабря миссия прибыла в центр харарского округа Абиссинии (страна делилась на округа, округа на отделы). Пережив всю тяжесть похода, перечувствовав африканскую природу, он записывает в дневник: «Жизнь кипит в этой благодатной стране, кипит жизнью, а не нервами, кипит действительностью, а не вымыслом неврастеничного декадентства. Вот куда, на этот ручей Белау, посылать нервнобольных, чтобы жизнь мирная, как колебания маятника, погасила порывы страстей, чтобы ровная природа, тишина высоких гор уняла жар крови».

* * *

Вещи везлись на верблюдах, и казаки должны были присматривать за дикарями, черными людьми, которые пригнали животных для багажа. Путь лежал по пустыне, жара была страшная, воды почти не было. Она выдавалась порциями по стакану на день. Но казаки не роптали. При жаре они работали весь день, и ночью, когда в горах становилось холодно, они стояли на часах. Арьергард иногда 15 часов в сутки находился в пути, подбирая и перегружая упавшие с верблюдов вьюки и часто не имея возможности вполне отдохнуть ночью. Но казаки все время были бодры и веселы, пели песни на походе, с полным усердием принимаясь за работу на биваке.

4 февраля 1898 года ,осле трехмесячного похода казаки забрались в самую глубь Африки, в столицу абиссинского народа, город Аддис-Абебу.

Здесь их встретил выстроенный в каре личный корпус Менелика в 6 тысяч негров. В столице Менелик получил подарки от Русского Императора. Следующие три недели конвой миссии знакомился с Аддис-Абебой, инструктировал корпус Менелика, проводил ученья. Конвою настал час сыграть не только охранную роль, но и представительную, как эффектный эскорт русского посла в «далекой чужой черной Африке».

В Аддис-Абебе лихою джигитовкой на абиссинских лошадях казаки привели в восторг Императора черных христиан.

* * *

28 февраля на смотре джигитовку начал сам начальник конвоя, промчавшись стоя на двух лошадях. За ним начали манежную езду казаки. «Джигитовка произвела… потрясающее впечатление на негуса. Еще в начале он все восклицал «остя гут!», потом и этого не делал, только за голову хватался и смотрел, смотрел жадными, любопытными глазами за каждым жестом, каждым движением казаков».

На следующий день Краснов был удостоен офицерским крестом Эфиопской звезды 3-й степени, после чего он должен был срочно возвращаться в Россию с секретными бумагами. «Впереди Россия, прекрасная и величественная, ни с чем несравнимая, впереди родина, родной язык, родные лица, славный полк. Несколько дней напряжения, несколько дней лишений, голода и жажды, а там опять привычная атмосфера, комфорт европейца, который начинаешь ценить, только проживши пять месяцев под полотном палатки, только загоревши под жгучим солнцем, только узнавши, что такое плохая вода». Самостоятельно Краснов проделал этот же путь в 1000 верст до Джибути на муле за 11 дней, и еще через 19 был в столице Российской Империи, где был награжден орденом св. Станислава 2-й степени, французским орденом почетного легиона, и произведен в подъесаулы. Кроме наград и впечатлений, Краснов заработал в этой экзотической миссии ревматизм, который давал о себе знать в последующие годы.

* * *

Но особенно отличился в этом походе урядник нашего полка 3-й сотни Василий Архипов.

5 марта 1898 г. он вызвался охотником сопровождать полковника генерального штаба Артамонова, бывшего при миссии, в очень опасное путешествие к диким народам, в страны, где еще белые люди никогда не бывали. Они пошли с абиссинской армией дедьязмача (по-нашему генерала) Тассамы. Армия воевала с дикими народами.

Все ужасы войны, голод и жажду, отсутствие соли пришлось перенести в этом походе уряднику Архипову. Он видывал битых и раненых и по указанию полковника Артамонова лечил и перевязывал их.

Даже привычные к климату абиссинские солдаты отказывались идти вперед. Тогда полковник Артамонов брал своих двух казаков и шел с ними вдвоем. Кроме Архипова с ним был урядник 6-й Донской батареи Щедров. И абиссинцам становилось стыдно — и они шли тоже.

16 июня после четырехмесячного тяжелого похода подошли к широкой реке — Белому Нилу. На той стороне реки нужно было поставить французский флаг, чтобы показать, что земли эти принадлежат французам. Но в реке было много крокодилов, и никто — ни черные люди, ни бывшие с Тассамой два француза — не решались плыть на ту сторону. Крокодил может свободно перегрызть пополам человека. Вышло замешательство, и абиссинские солдаты стали смеяться над белыми людьми.

Тогда полковник Артамонов на маленьком соломенном плотике бросился в воду. Никто не приказывал ни Архипову, ни Щедрову сопровождать Артамонова, но, увидев своего начальника в воде, они оба кинулись за ним.

Видно, в них текла кровь старых атаманцев, которые не спрашивали, какая река, глубокая или нет, но кидались всюду — в Дунай так в Дунай, в Рейн так в Рейн, в Нил так в Нил.

20 минут боролись эти три человека с волнами реки. С напряженным вниманием следила вся абиссинская армия, собравшись на берегу, за подвигом русских. И вот радостные крики раздались в рядах абиссинцев. Громадный флаг показался на том берегу.

Когда таким же образом приплыли наши казаки обратно, то абиссинцы приветствовали их криками: «Амбасса-москов, амбасса!», то есть «Львы русские!».

На рапорте полковника Артамонова о переправе через Нил Государь Император собственноручно написал: «Молодцы» — и приказал наградить урядников Архипова и Щедрова золотыми медалями с надписью «За усердие» для ношения на груди на Аннинской ленте.

После многих трудов и приключений в марте месяце в 1899 года Архипов возвратился из своей командировки в полк. Государь Император пожелал видеть Архипова и Щедрова.

27 марта 1899 года Архипов и Щедров прибыли во дворец Государя в Царском Селе. Государь приказал ввести их к нему в кабинет.

Поздоровавшись, Государь, милостиво улыбаясь, спросил:

— Все время были здоровы? Ревматизмом не болели?

— Никак нет, Ваше Императорское Величество, — бодро ответили станичники.

— А когда плыли через Нил, не боялись, что вас съедят крокодилы? — спросил Государь.

— Никак нет, не боялись, — отвечали казаки.

— А во время плавания вы видали крокодилов?

— Очень много было вблизи нас, — отвечали казаки.

— А когда вы приплыли назад, крокодилы на вас не бросались? — спросил Государь.

— Никак нет, Ваше Императорское Величество.

— Ну, очень рад видеть таких молодцов казаков у себя, — сказал Государь, — спасибо, что поддержали честь и славу нашей России и Тихого Дона, — и собственноручно передал каждому казаку знаки отличия св. Анны 1-й степени с бантом.

В заседании 15 мая 1899 года Императорское Русское Географическое Общество присудило уряднику Архипову серебряную медаль «За самоотверженные услуги, оказанные им полковнику Артамонову во время экспедиции от границ Эфиопии к р. Белому Нилу».

Это редкая для казака награда. Обыкновенно ее получают только ученые люди.

Казаки, назначенные в конвой в Абиссинию, поддержали былую славу атаманцев и заставили еще раз вспомнить про казачью удаль, сметку и расторопность.

6 декабря 1897 года наш командир , полковник Константин Антонович Ширма, был произведен в генерал-майоры.

В августе 1898 года 1 взвод от нашего полка под командой есаула Кочетова ходил в Москву для участия в параде по случаю освящения памятника Императору Александру II.

Взвод был в нашем строю и парадировал 16 августа в день освящения в Кремле перед памятником.

3 октября 1899 года вернулись в полк наше старое голубое знамя и белый бунчук, хранившиеся с 1860 года в войсковом областном правлении.

По ходатайству полка знамена были присланы в Петербург со сменной командой 6 Донской Его Величества батареи для помещения их с другими полковыми регалиями в бригадной церкви казачьей бригады. В 1 час пополудни полк построился покоем на полковом дворе. День был холодный, осенний, моросил мелкий дождик. Перед фронт были принесены седые отрепанные свидетели былой славы полка. Трубачи заиграли полковой марш, и командир полка обнес знамена вдоль фронта. Потом их внесли в церковь, окропили святой водой и поставили там на вечный покой. Полк построился церемониальным маршем и прошел мимо командира полка.

* * *

Действительный статский советник , донской казак Власов Петр Михайлович, пробыл на госслужбе в Африке до 1900 года.

С моей стороны, - докладывал Власов,- потребовалось много силы воли, спокойствия и железной организации, дабы довести это дело до конца. После всех, вынесенных мною в пути нравственных и физических испытаний, я, перед Богом, могу заверить, что не в силах был бы пройти через таковые вторично, не подвергая себя серьезному риску.

Петр Михайлович стремился преодолеть несколько напряженные отношения с фаворитом Менелика, русским офицером в отставке, кубанским казаком Н.С Леонтьевым, оказывающим военную и другую помощь императору Абиссинии, который возвел его в чин генерала и графа с выделением обширных земель.

По некоторым сведениям Леонтьев выполнял , возможно, поручения высших российских властей в качестве разведчика.

Выпускник Николаевского кавалерийского училища, Николай Степанович Леонтьев происходил из семьи дворян Херсонской губернии. После получения военного образования он служил в лейб-гвардии Уланском полку. В 1891 г. вышел в запас в звании поручика и был приписан есаулом к 1-му Уманскому полку Кубанского казачьего войска.

Впервые он оказался в Эфиопии в марте 1895 года во главе российской экспедиции из 11 человек(заместителем есаула Леонтьева был штабс-капитан К.С. Звягин), целью которой было установление дипломатических отношений между Эфиопией и Россией и предложение военно-организационной помощи негусу. Посетив двор Менелика II, Николай Леонтьев привез ответное послание негуса в Санкт-Петербург.

Когда началась Первая итало-абиссинская война 1895-1896 гг., есаул Леонтьев отправился в Эфиопию во главе российских офицеров и медицинских работников — добровольцев. Это был, пожалуй, первый в истории отряд российских воинов-интернационалистов на далекой африканской земле, принявший участие в антиколониальной борьбе местного населения против экспансии европейских держав. Леонтьев и его соратники стали надежными военными советниками и инструкторами эфиопской армии. Негус Менелик II по всем важнейшим военным вопросам советовался с Николаем Леонтьевым и другими русскими офицерами. Николай Леонтьев выполнял многие специальные поручения негуса Менелика II, в частности ездил в августе 1896 г. в Рим, затем побывал в Санкт-Петербурге и Константинополе.

Власову приходилось учитывать в Африке неблагоприятное мнение французских эмиссаров.

Они в глаза порицали Россию за экспедицию атамана вольных казаков Н. Ашинова из Царицына, направлявшегося в Абиссинию и устроившего на опекаемом Францией берегу Красного моря казачью станицу, разгромленную французскими крейсерами.

Миссии Власова французы устроили экономическую блокаду, задержали денежные переводы, пока в дело не вмешался лично Менелик ll .

Доставляли Власову хлопоты обосновавшийся в стране отряд независимых русских добровольцев ,бывших офицеров Сенигова, Шедевра и других, принятых на службу императором Менеликом вместе с офицером Н.С. Леонтьевым.

Император Менелик ценил усилия и советы Петра Михайловича, пожаловал ему орден ·Эфиопской звезды 1-ой степени и другие награды.

Напряженная и сложная работа, непривычный климат, внезапная смерть жены в Абиссинии, постоянные интриги иностранных агентов и другие казусы, подорвали расшатанное здоровье Власова и заставили его просить Петербург о немедленном отозвании.

11 февраля 1900 года Власов выехал в Россию.

Император Менелик горячо благодарил царя за миссию Власова и оказание помощи: " Говорим чистосердечно, что для Эфиопии нет других помощников, кроме Бога и России..."

За усердие к службе Государь Император по возвращении пожаловал казакам серебряные медали «За усердие» на Станиславской ленте.