Свастика/ярга вятичей.

Ерга или ёрга в вятском говоре значит непоседа, егоза .

Во время Масленицы на возвышенном месте, сжигаемые предметы поднимали на жерди, а дети кричали: "Юрга-масленица горит!"

Словом ярга называли между собой одно из древних солярных изображений солнечного знака , которое теперь принято называть свастикой.

Крест с загнутыми концами являлся родовым знаком вятичей, об этом писал московский профессор Б.А. Куфтин в своём знаменитом труде «Материальная культура русской Мещеры», обращая внимание на отражение в ярге ду­ховной родноверческой культуры народа.

Всеми после­дующими поколениями советских учёных и исследователей русской культуры этот труд был признан классическим про­изведением народоведения.

В изданной в 1927 году книге «Происхождение креста» , одним из авторов которой был А.Немоевский, содержится важный материал о присутствии в быту и жизни славян яргических знаков.

После попытки коммунистов запретить этот знак(   https://cont.ws/@artads/638741   -"Ленин против ярги/свастики"), русские учёные пытались отстаивать право не забывать историческую и культурную самобытность русской народной культуры и проводили свои научные слеты и собрания. А в конце 20-х были проведены крупные форумы, так называемые Этнологические совещания, на которых затрагивалась помимо всего прочего и тема яргических символов.

В 1930-м году в Малой советской энциклопедии {МСЭ, т. 7. 1930, свасти­ка} ещё проводится попытка трезво оценить историческое происхождение ярги.

Но уже после 2-го Этнологического совещания в отношении народоведов и этого направления исследова­ния русской истории и народной культуры, коммунистическим руководством были приняты жёсткие репрессивные меры (1930-1934 гг.). По ре­шению партии изучение целого ряда тем русского народове­дения свертывалось, а управление исследованиями перевели из столицы в Ленинград, под руководство новых "учёных" и "исследователей". Самих же русских учёных расстреливали, ссылали, заключали в дома сумасшедших, передавая собранные ими материалы , наработки и сведения невесть откуда появившимся новым специалистам . Это был сильнейший удар по русской науке и русским ученым, места которых освобождались для представителей новой волны так называемой интеллигенции. За­прет наркома А.В. Луначарского вступил в полную силу.

В первые годы ВОВ , во время работ по строительству оборонительных рубежей Москвы , некоторые пулеметные и артиллерийские доты возводились рядом с курганами, в которых неоднократно находили предметы с изображениями ярги. Бывало пулемётные гнезда устраивали на самой верхушке кургана. Поучаствовали в разрушении курганов и зенитчики. Сведения о находках политруки "сообщали куда надо" , а после Великой Отечественной войны возобновились исследования в этой области. Только уже под начальством других специалистов.

Историки и археологи фиксировали, а иногда и исследовали подмосковные курганы еще с середины XIX в. Все имевшиеся на момент публикации сведения о курганах собрал и классифицировал в 1947 г. О.Н. Бадер в «Материалах к археологической карте Москвы и ее окрестностей». При этом он привел детальный перечень источников. В каждом сообщении подробно описано, что известно о курганах, где они расположены, раскапывались ли и кем или имеется лишь краткое упоминание об имевшихся где-либо курганах (с точной ссылкой на источник). К сожалению, работа его не завершена – археологическая карта Москвы долго оставалась неизданной. И только недавно фрагмент карты Бадера (юго-запад Москвы), воспроизведенный с негативов, хранящихся в Музее истории Москвы, опубликовали в книге «Культура средневековой Москвы. Исторические ландшафты», т. 1 (М.: Наука, 2004).

Сам Бадер опирался на фундаментальный труд своего предшественника М.А. Саблина «Список курганов Московской губернии» (1879).

В 1949 и 1950 годах под руководством М.Г. Рабиновича в тогда ещё подмосковном Зюзино было вскрыто множество курганных могильников и найдено много вещей. Археологи раскопали тринадцать курганов из найденных двадцати двух, обозначив раскоп как курганный комплекс Зюзино-1. Курганы полушарной формы были сильно распаханы. Ведь прежде они находились на территории заповедной сосновой рощи Грачевники (в ХХ в. – Грачи). А в годы войны роща, относившаяся к Битцевскому лесопарку, была вырублена и использовалась жителями села под огороды. Археологи не без основания полагали, что курганов могло быть больше и некоторые ранее были просто уничтожены жителями. А сейчас подавляющего большинства курганов уже нет.

Но все изученные археологические памятники позволяют сказать, что на землях Подмосковья и, разумеется, в Москве жили вятичи. Очень подробно о них написала Т.Н. Никольская в книге «Земля вятичей». Она даже составила карту расположения вятичских курганных комплексов, обозначив цифрами каждый курганный комплекс и определив по ним границы Земли вятичей, располагавшейся в бассейне верхней и средней Оки и р. Москвы.

Карта вятичских курганных комплексов Южного Подмосковья. По книге Т.Н. Никольской «Земля вятичей»

Ученые пришли к выводу, что курганные комплексы являются, по сути, деревенскими кладбищами. Значит, близ каждой курганной группы существовало селение вятичей. А деревеньки были крошечные, 2–3 избы, не больше десяти. Вятичи жили крупными семьями, в нескольких километрах одна от другой.

В то же время курганные захоронения распространились среди вятичей к XII в., вытеснив погребение на столпах, на путях. Значит, все курганные захоронения можно отнести к XII в. и позже.

Предметы из археологических раскопок (железная гривна, ножницы, пинцет, булавка, нож, шипы).

Около современных крупных селений отмечено по несколько курганных комплексов. Значит, вятичских поселений было даже больше, чем селений в Зюзинской волости. Конечно, они были мельче, но пустынными вятичские леса назвать нельзя. И уверенно можно сказать, что почти все населенные пункты Подмосковья XX в. существовали уже при вятичах, в VIII–XIII вв. И названия некоторых селений, возможно, остались с тех времен.

Славяне в бассейне реки Оки появились в VIII–XIII вв. Сначала с юго-запада расселились восточнославянские племена, а позже, с запада, появились и вятичи. Датировать их появление XII в. в соответствии с датировкой курганов нелогично. Известно, что до XII в. у вятичей были другие погребальные обряды, не фиксируемые археологами. Но они отмечены летописцами (в Лаврентьевской летописи)[20]: «...И Радимичи, и Вятичи, и Север один обычай имяху: живяху в лесе, якоже всякий зверь, ядуще все нечисто, срамословье в них пред отьци и пред снохами; браци не бываху въ инх, но игрища межю селы. Схожахуся на игрища, на плясанье, и на вся бесовская игрища, и ту умыкаху жены собе, съ нею же кто съвещашеся; имяху же по две и по три жены. Аще кто умряше, творяху трызну над ним, и посем творяху кладу велику, и възложахуть и на кладу мертвеца, сожьжаху, а посем собравшее кости, на путех, еже творятъ Вятичи и ныне».

Клада (небольшой сруб) сжигался вместе с телом. Кости в малой урне ставили на столпе у дороги. И они разрушались со временем, не оставляя следов в веках. Если бы вятичи не изменили этот погребальный обряд на курганный, то следов их существования на земле могло бы не остаться.

Летописец отмечает западное происхождение племени: «...Радимичи бо и Вятичи от Ляхов. Бяста бо два брата въ Лясех, Радим, а другий Вятъко; и пришедъша седоста, Радим на Сожю, прозвашася Радимичи, а Вятъко седе с родом своим по Оце, от него же прозвашася Вятичи».

«От Ляхов» могло означать, что прежнее место обитания племени, вернее, их предков, было по соседству с ляшскими племенами. Это подтверждают основные черты материальной культуры ранних вятичей (лепная посуда, жилища в виде прямоугольных в плане полуземлянок, погребальный обряд трупосожжения), имеющие много общего с раннеславянской культурой типа Корчак (или пражского типа), известной на территории Припятского Полесья.

Но существует и другое толкование, относящее вятичей еще западнее в более древние времена. Слова «Вятко», «Вятичи» в подлиннике летописей писались с буквой «юс малый» – я~. «Вя~тичи» и произносились с носовым звуком [ен] – [Вентко], [Вентичи]. Несомненна родственная связь этих слов с «венто» – древним общим названием славян, населявших в давние времена Европу. Римляне сделали из этого названия, как известно, «венедов» – так называл славян Тацит. Отсюда же племенное имя вендов, оставивших этот корень во множестве европейских топонимов. Отсюда естественный вывод: вятичи – основные носители культуры древних венедов, мигрировавших с западных территорий Европы на восточные: сначала – на верхнее Поочье, а позже – и к северу, в бассейн реки, которой они дали имя Вятка. В сплаве с местными финно-угорскими племенами и возникло новое стойкое этнообразование, оставшееся в истории как вятичи.

В IX в. вятичи платили дань могущественной волжской державе – Хазарскому каганату. В летописи под 6367 (859) г. написано: «Имаху дань.../// Козаре .../// на Полянех, и на Северех, и на Вятичех; имаху по беле и веверице от дыма».

Вятичи платили дань хазарам дольше всех племен, возможно, потому, что находились ближе всех к ним. И только Святослав освободил их от этой дани в 6472 (964) г. «И иде на Оку реку и на Волгу, и налезе Вятичи, и рече Вятичем: “Кому дань даете?” они же реша: “Козаром по щьлягу от рала даемъ”».

А через два года, уничтожив Хазарский каганат, Святослав наложил на вятичей свою дань: «Вятичи победи Святослав, и дань на них возложи».

Непокорные вятичи освободились от этой зависимости при Владимире. И он дважды с ними воюет, после чего берет с них дань. В 6489 (981) г. «...Вятичи победи и возложи на нь дань от плуга, якоже и отец его имаше».

Обращает внимание то, что по виду дани – «от рала», «от плуга» – виден земледельческий характер Земли вятичей.

Через год попытались вятичи освободиться от княжей опеки: «Заратишася Вятичи, и иде на ня Володимир, и победи е второе».

Победы эти были эфемерны и единовременны. Вятичи в своих непроходимых для чужаков лесах дольше всех сохраняли самостоятельность и независимость. Суздаль и Муром сообщались с Киевской Русью, огибая вятичские леса, – через верховья Волги и Смоленск. Потому и Суздальскую землю летописцы называли Залесской. Даже Владимир Мономах как об особом подвиге говорит о походе через вятичей в своем «Поучении...», помещенном в Лаврентьевской летописи под 1096 г.:

«А се вы поведаю, дети моя, труд свой, оже ся есмь тружал пути дея и ловы 13 лет. Первое к Ростову идох, сквозе Вятиче, посла мя отец, а сам иде Курьску...»

Недоступность для чужаков лесов в летнее время чувствуется и в другой фразе из «Поучения...»: «А в вятичи ходихом по две зиме, на Ходоту и на сына его...»

Это упоминание о племенных старшинах, какими были Ходота и его сын, объясняет столь долгое сопротивление Земли вятичей и сохранение самостоятельности до начала XII в. Сопротивление имело определенную организацию, что и укрепляло его. Мономах в своих фразах о войнах ведь не упоминает ни о покорении, ни об обложении данью.

На эту территорию претендовали не только киевские и черниговские князья, но и суздальские, смоленские, муромские, рязанские – владельцы всех окрестных княжеств. Князья в междоусобных войнах делили власть над этой землей, отнимали друг у друга право на владение то одной ее части, то другой. Десятки феодальных княжеств то возникали, то исчезали, раздирая между собой Землю вятичей на удельные, вотчинные владения. Вятичские города, прежде неведомые, где уже развивались ремесла и стали сидеть князья или их посадники, стали упоминаться в летописях только в XII в. К XIII в. территорию вятичей разделили несколько княжеств, в том числе удельное Московское. В XIV в. множество мелких удельных княжеств подпало под гегемонию крепнущей Москвы и частично Литвы. А народ – вятичи – так и жил все века недвижимо в лесах своей жизнью.

Б.А. Рыбаков отмечал, что височные семилопастные кольца – один из основных отличительных признаков вятичей – на протяжении XII–XIV вв. менялись по форме, но одновременно на всей вятичской территории. Около трех десятков городов на Земле вятичей занимались производством украшений в ремесленных мастерских, и это создавало «устойчивость и традиционность местных вкусов на протяжении нескольких столетий».

Два височных кольца с орнаментом из Зюзинского кургана № 8 можно увидеть только на предложенных рисунках(см.ниже). Одно – теперь уже в виде обломков: рассыпается от времени. Другое, «с книжным орнаментом», укреплено на манекене как часть реконструированного музеем женского вятичского костюма. Подобные височные кольца с орнаментом большого размера отнесены специалистами к семилопастным развитым и считаются позднейшими, то есть пришли к нам из XIII в.

Вятичский женский костюм с использованным височным семилопастным кольцом из Зюзинского кургана № 8 (реконструкция Музея истории г. Москвы).

Серебряное височное кольцо «с другим орнаментом» Б.А. Рыбаков относит ко второй половине XII – началу XIII вв., подробно рассматривая его в своем исследовании ремесел Древней Руси. Знаки на лопастях он сравнивает с символами русской вышивки, которые, по его мнению, полностью совпадают. В них преобладают знаки плодородия земли. На центральной лопасти знак плодородия представлен в виде «ромба с крючками». Ромб поделен на четыре части, а от углов вовне отходят изгибающиеся отростки. Это символ «засеянного поля». На двух соседних лопастях – такие же ромбические знаки плодородия, но меньшего размера; от каждого угла ромба отходит в сторону длинный крест. Следующая пара содержит знак креста с пересеченными перекладинами концами. Это типичная четырехчастная схема распространения блага в четыре стороны.

Кстати, найденный в Зюзине каменный крестик представляет собой именно крест с четырьмя пересеченными перекладинами концами – символ распространения благополучия на все четыре стороны.

На двух крайних, самых верхних лопастях изображена свастика, знак огня (возможна связь с подсечным земледелием). Свастика в данном случае не может означать солнце, так как солнечные кольца с лучами находятся рядом, над свастикой. Это колечки у основания дужки. Их можно рассматривать как солнечные знаки у двух концов дужки-небосвода.

На широком щитке – очень сложное, но устойчивое изображение системы волнистых, зигзаговых и изогнутых полос, которые нельзя определить иначе, как желание мастеров показать двухслойную природу небесных вод. Нижние полосы завершаются внизу треугольниками, которые устремлены к лопастям, т. е. к тем местам на височном кольце, которые несут на себе знаки земного плодородия. Посреди водяных линий в середине щитка изображено нечто вроде змеи, что хорошо увязывается с символикой воды.

Височное кольцо семилопастное из зюзинского кургана № 8 в Грачах, описанное Б.А. Рыбаковым

В целом это височное кольцо, отвечающее стандарту второй половины XII – начала XIII вв., может быть гипотетически расшифровано так:

1. Солнце изображено на щитке дважды – в позиции утренней и вечерней зари. Косые насечки на дужке щитка подчеркивают движение светила по небосводу.

2. Верхняя кромка щитка, его дужка – «верхнее небо», «хляби небесные».

3. Низ щитка, примыкающий к основаниям лопастей, – «среднее небо»: тучи, облака, дождь, капли.

4. Секирообразные лопасти, обращенные вниз, – земля. В ряде случаев здесь (особенно на средней лопасти) мастер помещал тонкогравированные знаки плодородия и плодовитости. На рассмотренном кольце теме плодородия земли посвящено пять лопастей.

К знакам плодородия имел самое прямое отношение соседний знак свастики, рассматриваемый в данном случае как знак огня, а не как знак солнца. Ведь вятичи, особенно в этих местах, вели земледелие не только на старопахотных землях, но и на расчищенных под пашню лесных участках, выжигаемых огнем.

Подсечное земледелие, освоение новых пространств должно было усилиться именно в середине XII в., когда Юрий Долгорукий призывал поселенцев в свою Ростово-Суздальскую землю (и в свою домениальную Москву) со всех сторон.

Знаки свастики встречены не только в Зюзине, но и в других подмосковных курганах. Усиление расчисток леса под пашню убедительно связывает помещение знаков огня рядом со знаками плодородия земли «на картине мира», которую представляли собой женские украшения. Ведь они являлись типичным для древности примером использования макрокосма не только в распределении заклинательных узоров и украшений во всем женском наряде, но и в миниатюрном микрокосме височного украшения. Такое проникновенное внимание к этому виду украшений объясняется, во-первых, заметностью данной детали убора: тот, кто смотрит на лицо женщины, тот непременно увидит это компактное и емкое отражение макрокосма. Во-вторых, такие нарядные височные кольца, по всей вероятности, были принадлежностью свадебного наряда, а в этом случае заклинательная символика была обязательной.

B XI в. вятичи жили не под властью владельцев земли и могли перемещаться независимо от чьей-либо воли. Но логика освоения земель, устройства в лесу новых пахотных участков вместо устаревших при подсечном земледелии не требовала дальних перемещений. Выбирали поблизости подходящий для распашки лесок, длиной в 100–150 шагов (обычная длина поля), вырубали и выжигали его и на огнище распахивали землю. Земледельцев в старину так и называли – огнищане, а не крестьяне. Новые заимки, где обычно поселялись молодые семьи, постепенно превращались в деревни. Да и деревни-то, как правило, были двух-трехдворные. Но и отчее место не забывалось. Если оставшаяся там ветвь семьи угасала, в старой избе поселялись родственники.

Фото:  Так сеяли зерно на крестьянском поле 

Непрерывность родов Зюзино в XVII–XX вв., сидевших в одном селении[по информации из писцовых книг], убеждает в том, что и для прежних XII–XVI вв. характерен это процес. Подобное явление, конечно, можно было бы увидеть и в других селениях, если предпринять столь подробные и обширные исследования соответствующих документов, каковые сделаны по Зюзино. И так как потомки Омельянки Леонтьева по мужской линии – Заварзины – живут в Москве и сейчас, можно уверенно сказать: вятичи не исчезли, не переселились поголовно в Вятскую губернию, не рассеялись меж окрестными областями, как считают некоторые ученые. Нет, они остались, укрывшись в глухих подмосковных лесах, в лесах верхнего Поочья.

Подтверждением этого служат сведения, опубликованные в книге «Культура средневековой Москвы», о курганных комплексах и селищах, располагавшихся вдоль древней лесной дороги от села Зюзина до села Ясенева, проходящей по Битцевскому парку. Курганные вятические комплексы XII–XIII вв. располагались в зоне освоения селищ.

Лесная дорога не растворилась за многие века, она упоминалась в межевых документах начала XVII в. и функционировала вплоть до середины прошедшего XX в. – отмечена как грунтовая дорога на картах и 1919 г., и 1931 г. Крестьяне села Зюзина пользовались ею вплоть до сноса села в 1961 г. На дороге возникло и сохранилось до середины XX в. одно из селений – Скрябино, Скорятино, Зюзино тож, ставшее позже селом. Остальные деревни – Шашебольцова, Ягутина, Обросимовская, Чижово, а Марково тож, Степановская и Емелинское, а Бесово тож, на вражке, Дубинкина, названные в писцовых книгах еще в начале XVII в., – превратились в пустоши. А более ранние селения обнаружены лишь археологами в виде селищ и прилегающих курганов. В конце дороги – село Ясенево. И в писцовых книгах XVII в. дорогу называли и Зюзинской, и Ясеневской.

Нынешний Битцевский природный парк полностью размещался в Зюзинской волости. В него вошли не только зюзинские леса, т. е. леса селец Маркова и Кленина, но и леса селец Красного и Бирюлева, пустошей Боташевой, Гридиной, Степанковой, Дубинкиной тож, сел Конькова и Узкого, а также главным образом села Ясенева. При Генеральном межевании на геометрических планах отмечали не только межи, леса и пашни, ручьи, речки и пруды, но и все дороги.

Фото:  Перстень с яргой вятичей, X-XIII вв.

На карте расположения памятников археологии (автор археолог Н.А. Кренке; опубликована в т. 3 «Культуры средневековой Москвы») изображена Теплостанская возвышенность к северо-востоку от села Ясенева в районе Дубинкина леса. Именно в том месте проходила дорога из села Зюзина в село Ясенево. И вдоль нее расположены большинство местных памятников археологии.

Сельцо Марково и сельцо Кленино, курганная группа Зюзино-5 (4 кургана), селище Зюзино-2 (западный и восточный объекты), курганная группа Зюзино-6 (9 курганов), селище Зюзино-3 (западный и восточный объекты), селище Коньково-1, курганная группа Коньково-5, селище Дубинкин лес-3, курганные группы Узкое-5, Узкое-4, Узкое-3, Узкое-2, селище Дубинкин лес-2, курганная группа Ясенево-1, селище Дубинкин лес-1, курганная группа Ясенево-2. А отдельные селища существовали вплоть до XVII–XVIII вв., и если исчезли, то лишь из-за переселения жителей к более крупным Калужской и Серпуховской дорогам. А значит, и Земля вятичей не растворилась во времени.

 Фото1:   1930 г. Невесты сельца Семеновского

 Фото2:   Раскопки на кургане № 6 под с. Зюзино в 1949 г. Фото из архива Института археологии РАН.

Фото3:    Группа московских краеведов на курганном комплексе Зюзино-6. Фото автора, 2003 г.

В основе материала две главы книги С.И.Ярославцевой "Девять веков юга Москвы. Между Филями и Братеевом"(гл. "Послание предков", "Живы вятичи Заварзины").     http://www.plam.ru/hist/devjat...

На главном фото: Жилище вятичей XII в., рисунок (автор реконструкции по результатам раскопок в Мякинине 2005 г. – нач. отдела охранных раскопок Института археологии РАН, к.и.н. А.В. Энговатова).

Использованы также фрагменты книги П.И. Кутенкова и А.Г. Резункова "Ярга-крест и свастика: народная исконь в науке".

SS. 14.06.2017